— У меня замечательные новости. Я нашел брошь.
Бабушка внимательно взглянула на него.
— И все в порядке?
Подобная реакция была несколько неожиданной. Он улыбнулся еще шире.
— Конечно, все в порядке. Брошь в наших руках, — Коул протянул ей коробочку.
Бледно-голубые глаза бабушки наполнились слезами, она взяла коробочку, осторожно открыла ее и взглянула на возвращенную семейную реликвию.
— А где Сидни? — спросила она, всматриваясь в дверной проем.
Коул вздохнул, поворачиваясь, чтобы закрыть дверь.
— В Нью-Йорке. Бабушка замерла.
— Почему? Почему она не приехала с тобой?
— У нее дела.
— Какие дела?
— Бабушка…
— Какие дела? Коул Натаниэль! Не темни! Это ее победа…
Коул поморщился, но удержался от ядовитого замечания.
— …ее достижение.
Он сжал зубы, чтобы не высказать все, что думал об этой мошеннице и лгунье.
— Сидни непременно должна быть здесь, с нами, чтобы отпраздновать победу.
— Бабушка…
— Вот заладил! «Бабушка» да «бабушка»! Что, других слов не знаешь?
— Она уехала.
— Что ты натворил?
— Сидни нам не друг. Забудь о ней! — как можно мягче произнес он.
Бабушка взглянула на него и покачала коробочкой с брошью перед его носом.
— Это смешно! Ты женишься на ней.
Коул нервно провел рукой по волосам, взлохматив их. Фу! Тяжело разговаривать с бабушкой! Ну как объяснить ей элементарные вещи? Пора выбираться отсюда. Ему нужен свежий воздух? И одиночество. И не стоит отвечать на вопросы о Сидни.
— Я не женюсь на ней.
— Нет, женишься, — покачала головой бабушка. — Я не позволю тебе быть столь неблагодарным по отношению к этой девочке. Пора стать взрослым, Коул. Пора брать на себя обязательства.
— Я женюсь на ком-нибудь другом. Обещаю.
— Ну разве можно быть таким глупым и упрямым! — заохала бабушка.
Коул глубоко вздохнул, успокаивая себя. Чем быстрее он покончит с этим разговором, тем лучше.
— Я не хотел тебе говорить всей правды, бабуль, но ты меня вынудила.
— Говорить что? Что ты сделал с этой замечательной девочкой?
Все. С него достаточно!
— Эта замечательная девочка пыталась украсть брошь.
— Неправда! Кошмар! Она не верит.
— Я видел это собственными глазами.
— Этого не может быть, — пожилая женщина замахала рукой, выражая протест.
— Ты ее совсем не знаешь, бабуль. И не можешь так слепо доверять ей! Она втерлась к нам в доверие и попыталась погреть руки. Это чужая нам женщина. Забудь о ней.
Легко ему говорить — забудь. А он сам-то сможет это сделать? И как его только угораздило увлечься ее сексуальной улыбкой и чувственным голосом! Вот что случается, когда позволяешь эмоциям возобладать над разумом! Нет, все эти сексуальные желания до добра не доводят!
— Может, она и чужая для тебя, внучок, но не для меня. — Бабушка прикоснулась коробочкой к груди Коула. — Я хорошо знаю эту женщину. Она не предавала.
Сидни просто потрясающе талантливая актриса, усмехнулся про себя Коул. Умеет так легко вводить в заблуждение пожилых людей. И она, и этот ее напарник, Брэдли Слендер.
— Ты совсем не знаешь ее, — мрачным голосом заявил Коул.
— Привези ее ко мне.
— Не поеду я за ней, бабушка, она бросила меня в отеле, чтобы втайне от меня заключить сделку. — Коул на мгновение потерял над собой контроль.
— Уверена, у нее есть абсолютно логичное объяснение этому.
— Да. Необычайно логичное. Она просто хотела украсть у нас брошь.
Бабушка отмахнулась от его слов.
— Я ждал пять часов, — продолжал объяснять Коул. — Наконец достал адрес из мусорной корзины и последовал за ней. И представляешь, поймал ее и ее подельника на месте преступления с поличным. Они давали деньги какому-то спекулянту с черного рынка.
Кровь отхлынула от бабушкиного лица.
Коул сожалел, что лишил бабушку иллюзий, но нужно ей раскрыть глаза на Сидни. Она пройдоха и воровка.
— Я видел их через стекло. Всех троих.
— Коул… — хрипло произнесла бабушка.
— Прости, бабуль, — Коул и сам бы хотел, чтобы все вышло по-другому. Сидни была одной из самых привлекательных женщин, которых он встречал.
Даже сейчас, после всего, что она с ним сделала, он помнил ее темно-изумрудные глаза, смеющийся голос и пьянящие ласки. Сердце его сжалось от печали.
Бабушка моргнула. Она прижала коробочку к груди и расправила плечи.
— Садись, Коул. Нам надо серьезно поговорить.
Сидя на скамейке, Коул с растущим недоверием слушал признание бабушки.
Неужели его дед мог так поступить?
А бабушка тоже хороша!
Когда она рассказала ему о том, как посвятила Сидни в свою тайну, он вскочил и нервно заходил взад-вперед по комнате.
С каждым словом, с каждой секундой все внутри него скручивалось в клубок гнева.
Он не винил бабушку, и он не винил Сидни. Он винил деда. И себя. Это их мужская обязанность — защищать семью.
— Она выкупила брошь у твоего сводного дяди, — закончила бабушка. — И ничего тебе не рассказала, потому что я взяла с нее обещание. И она сдержала слово, Коул. Позволила тебе ненавидеть ее, но сохранила мою тайну.
Коул остановился перед камином, уставившись на фотографию деда.
Мужчина широко улыбался. Улыбался!
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Коул ударил кулаком по деревянной панели рядом с фотографией, проделав глубокую дыру.
Странно, но он даже не почувствовал боли.
— Я что-то пропустил? — раздался голос Кайла из прихожей.
Коул даже не заметил, что вошел брат. Ему никогда еще не было так плохо.
Он грубо прогнал Сидни, хотя должен был ползать перед ней на коленях и благодарить ее за все, что она сделала для него и его семьи.
Она ведь за него выполнила всю работу! А он вместо слов признательности отругал ее и отправил собирать вещи.
— Коул! Ты меня слышишь? — донесся до него голос. — Есть новости о броши?
— Она здесь, — вместо него ответила бабушка, протягивая футляр с брошью.
— Отлично. Тогда почему мой брат в таком состоянии? Что-нибудь случилось?
Да, случилось! — хотелось крикнуть Коулу.
У него под носом разворачивалась семейная трагедия, а он даже бровью не повел. Любимая женщина старается ему помочь, а он кричит на нее и оскорбляет последними словами. Наверное, она уже в Нью-Йорке и сворачивает несостоявшуюся выставку в музее. Она не заслужила такого с собой обращения. Сделать столько добра, а что получить взамен?
Коул вздрогнул, вспомнив все обвинения, брошенные ей там, на улице. Ведь он даже угрожал ей арестом!
А Сидни ни слова не сказала в ответ. Не выдала бабушку, несмотря ни на что.
— Коул! Да объясни мне наконец, что происходит! — не отступал Кайл. И в его голосе уже не было веселья.