Читать интересную книгу Подвиг - Юрий Коротков

— Что это с ним? — спросил Мишка.

— Волнуется, — усмехнулся Блоха. — Предсвадебный психоз. Ладно, пойдем, дел по горло… Тринадцатого в десять утра. Москва-Сочи. Слушай, ты на Кавказе был?

— Нет.

— И я не был… Представляешь — море, пальмы. Девушки в бикини…

Они уже вышли за дверь, когда зазвонил допотопный черный телефон на столе. Блоха вернулся, снял трубку:

— Алло, дворницкая слушает!

— Здравствуйте, Евгений Леонидович, — послышался приятный мужской голос. — Вы здоровы?

— Да, — севшим голосом ответил Блоха.

— Тогда в чем же дело? Обо всем, кажется, договорились, мы с нетерпением ждем, а от вас никаких известий. Хорошо ли это? Мы никогда и никого не забываем и надеемся, что это взаимно.

— Да…

— Когда можно ждать вашего дружеского послания?

Блоха оглянулся — не слышит ли Мишка.

— Тринадцатого, — ответил он и повесил трубку.

Дома у Богуславских раздался звонок в дверь.

— Это ко мне! — Игорь открыл дверь, впустил невзрачного парня с объемистой сумкой.

— Я от… — начал было парень.

— Знаю, знаю, давай. — Игорь быстро провел его в свою комнату, плотно закрыл дверь и указал на видак.

Парень опытным взглядом пробежал по панели, отметил царапины на клавишах.

— Сколько? — спросил он, приготовившись торговаться.

— Четыреста.

— Он что, нерабочий? — насторожился парень.

— Рабочий.

— Краденый?

— Купленный. В «Березке». Три месяца назад. Вот паспорт, вот чек.

— Может, проверим?

— Телевизор в другой комнате. Обойдешься. Берешь или нет?

— Беру-беру, — парень торопливо стал упаковывать видак. — А это не сдаешь? — указал он на двухкассетник.

— Двести.

Парень совсем растерялся.

— Нерабочий?

— Рабочий! — Игорь врубил магнитофон на полную мощность, тут же выдернул шнур из розетки и засунул в сумку. Высыпал туда же кассеты. — Еще на полтинник.

Парень лихорадочно оглядывался в комнате.

— А… — начал он, глядя на карманный магнитофон.

— Продается. Рабочий. Не краденый. — Игорь швырнул его в сумку. — Сто рублей.

— А из вещей ничего не сдаешь? — парень жадно смотрел на его кроссовки.

— Сколько? — перехватил его взгляд Игорь.

— Двести.

Игорь стащил нога об ногу кроссовки и бросил в сумку, потом начал выгребать из шкафа джинсы, куртку, футболки:

— Родной «Левис» — сто пятьдесят… Ты считай, считай — бабок хватит? Футболки английские, два раза надел, — по полтиннику… — он выудил упаковку презервативов. — Японские, ни разу не надевал, очень рекомендую — еще полтинник. А это на память о мимолетной встрече, — он нахлобучил на фарцовщика кепку-идиотку длинным козырьком назад, отчего у обалдевшего парня оттопырились уши. — Итого одна тысяча триста пятьдесят рублей, — он выдернул из рук парня деньги, отсчитал и воткнул сдачу ему в карман.

— А-а… — начал было парень.

— Это не продается, — не оглядываясь, ответил Игорь. — И это тоже.

Он вытащил парня в коридор:

— Очень приятно было познакомиться, — захлопнул дверь и выдохнул.

Тут же снова тренькнул звонок. Игорь приоткрыл дверь.

— Слушай, — фарцовщик с оттопыренными по-дурацки ушами, разинув рот, смотрел на него. — Ты что, вешаться собрался?

— Когда соберусь — позову. — Игорь снова захлопнул дверь.

Дома у Богуславских было полно народу, радостное возбуждение, предпраздничная суета. Игорь в костюме с галстуком и стоптанных кроссовках незаметно скользнул в свою комнату, быстро вытащил из книжного шкафа бутылку, налил и выпил.

Тотчас распахнулась дверь, влетела маленькая девочка, радостно закричала:

— Дядя Игогь, дядя Игогь, машина пгиехала!

Игорь едва успел спрятать рюмку.

— Хорошо. А ты кто?

— Я Оля.

— Оля? Очень хорошо… — Он вышел в гостиную.

— Игорь! — укоризненно покачала головой мать. Игорь поднял руки: все в порядке, на ходу чмокнул ее в щеку.

— Машина приехала! Кого ждем? — спросил кто-то.

— Свидетеля.

Появился запыхавшийся Мишка в старомодном костюме, полузадушенный галстуком.

— Нормально? — спросил Игорь вполголоса.

— В шесть на «Таганской».

— Откуда костюмчик? — Игорь провел по широким лацканам его пиджака. — «Карден»? «Диор»?

— Отцовский. А что?

— Ничего. Нормально. Поехали… «Он сказал: „Поехали!“ Он взмахнул рукой! Словно вдоль по Питерской, пронесся над Землей!»… — заорал Игорь.

— Цветы! Цветы не забудь! — кто-то сунул ему в руки букет.

— Ну, давай! — отец хлопнул его по плечу, поправил галстук. — Да, возьми билеты, пока не забыл, — он сунул Игорю в нагрудный карман билеты. — В аэропорту вас встретят, я звонил в обком. В Сочи заказал гостиницу, два люкса.

— Зачем?.. А-а! — Игорь постучал себя по голове. — Извини. Спасибо.

— И вот еще что, Игорь… — Отец помолчал. — Я погорячился тогда. Извини. Давай забудем.

— Почему? — спокойно ответил Игорь. — Ты абсолютно прав. Так что это ты меня извини…

Он пошел было к двери, но обернулся:

— У меня просьба, пап… Позови Блохина сегодня. Хорошо?

— Ты же знаешь, мы двенадцать лет не общаемся.

— Тем более. Будет повод помириться.

Отец невольно отвел глаза.

— Ну, понимаешь… Сегодня будет много людей, из нашей конторы и сверху…

— Ты же свободный человек, пап, — напомнил Игорь. — Ты выше этого.

— Хорошо, — сказал отец.

Мать поцеловала Игоря, сунула Мишке две бутылки шампанского:

— Для выкупа. Ну, с Богом!.. Игорь! — тотчас в ужасе вскрикнула она, указывая на его стоптанные кроссовки. — Не возвращайся, стой там, я принесу! — Она бросилась в комнату за туфлями.

Но Игорь уже шагнул обратно через порог.

— Плохая примета! — загалдели вокруг. — Надо в зеркало посмотреть!

— В наш космический век верить в приметы смешно, товарищи! — Игорь переобулся и вышел.

У подъезда стояла «Чайка», украшенная лентами, с кольцами на крыше. Рядом толпилась собравшаяся со всего двора ребятня, соседи.

Мишка и Игорь сели в машину, и «Чайка», сигналя, медленно поехала вокруг двора. Детвора помчалась напрямую.

Недалеко от Сониного дома молодые тетки натянули поперек дорожки ленту.

— Выкуп! Выкуп! — радостно заорали вокруг.

Мишка отдал им шампанское.

Соня в пышном платье, шляпке и перчатках до локтя вышла в сопровождении Блохи, матери и многочисленной родни. Игорь подал ей руку.

— О, господи… — вполголоса сказала Соня, глядя на розового пупса в распашонке, привязанного лентами к радиатору.

Она села в машину. «Чайка», оставив позади любопытную толпу, выехала со двора и помчалась по Ленинскому.

В загсе толпились женихи и невесты, свидетели с красными лентами через плечо, родственники. Из-за дверей зала доносился вальс Мендельсона. В углу родня утешала рыдающую невесту, толстую и некрасивую, с обнаженными прыщавыми плечами.

— Подлец! — прорыдала невеста, стащила с головы фату и уткнулась в нее, пачкая белый шифон тушью.

Игорь, Блоха и Мишка курили, разглядывали народ.

— Нет, ты посмотри, сколько идиотов, — философски заметил Блоха.

— Попрошу выбирать выражения, — ответил Игорь.

— Всем не терпится расстаться со свободой. Я понимаю, тут не побрыкаешься, — кивнул Блоха на могучую невесту, держащую под мышку тщедушного жениха. — Но ведь остальные с виду нормальные люди… В этой стране все тяготятся свободой…

— Иди, теоретик, исполняй обязанности, — усмехнулся Мишка.

Блоха уверенно распахнул дверь комнаты невест. Невесты, поправлявшие, задрав платья, чулки, завизжали.

— Спокойно, товарищи, я — свидетельница! — он присел на подлокотник Сониного кресла. — Есть проблемы, дорогая? Пошепчемся о нашем, о девичьем?

Соня кивнула. Блоха наклонился к ней.

— Я боюсь… — прошептала Соня ему на ухо.

— Не волнуйся, дорогая, — громко ответил Блоха. — Это совсем не страшно. Все женщины проходят через это, рано или поздно, и никто еще не умер.

— У меня, кажется, цепочка расстегнулась, — требовательно сказала Соня.

Блоха скользнул пальцами по ее шее, невольно приобняв, пытаясь нащупать под распущенными волосами замок цепочки. Соня смотрела на него в упор.

— Поцелуй меня, — попросила она.

Блоха вытянул наконец цепочку — замок был в порядке. Он поцеловал Соню в лоб и встал.

— И на том спасибо, — усмехнулась она. Потом они, выстроившись в линию, руки по швам, стояли в зале перед теткой, которая протокольной скороговоркой напоминала им о торжественности момента. Они давились от смеха, толкали друг друга опущенными руками и пытались изобразить вдумчивую серьезность на лицах.

(Этот дежурный общий план увековечил штатный фотограф.)