Читать интересную книгу Тайна Найтингейла - Филлис Джеймс

Отворилась дверь, и в комнату вернулась Маделин Гудейл. Не проронив ни слова, она подошла к своему столу, взяла ручку и возобновила работу.

— Гудейл как будто вполне спокойна, — прошептала сестра Гиринг. — Странно, особенно если учесть, что она считалась лучшей подругой Фаллон.

Не поднимая глаз, сестра Ролф сухо сказала:

— Она была, в общем, равнодушна к Фаллон. У Гудейл очень ограничен запас эмоций, и, я думаю, она тратит его целиком на этого безмерно скучного священника, за которого решила выйти замуж.

— Но он хорош собой. По-моему, Гудейл повезло с ним.

Эта тема, однако, не представляла большого интереса для сестры Гиринг, и она не стала развивать ее. Помолчав с минуту, она раздраженно сказала:

— Почему полицейские больше никого не вызывают?

— Еще вызовут. — Сестра Ролф добавила очередную и последнюю тетрадку, обильно изукрашенную зелеными значками, к стопке рядом с собой. — Они, наверно, обсуждают то, что сказала Гудейл.

— Им следовало поговорить сначала с нами. Мы все-таки старшие сестры. Главная сестра должна была объяснить им. И почему здесь нет Брамфетт? Не понимаю, почему с ней должны обращаться иначе, чем с нами.

— Слишком занята, — сказала сестра Ролф. — Кажется, две второкурсницы из ее отделения слегли с гриппом. Она прислала с привратником какую-то записку мистеру Далглишу, вероятно, сообщила ему о своих передвижениях прошлой ночью. Я встретила привратника с запиской. Он спросил меня, где может найти джентльмена из Скотленд-Ярда.

В голосе сестры Гиринг послышалось недовольство.

— Все это очень хорошо, но она должна быть здесь. Видит Бог, мы тоже заняты! Брамфетт живет в Доме Найтингейла, у нее была такая же возможность убить Фаллон, как у любого другого.

— У нее было больше шансов, — тихо сказала сестра Ролф.

— Как это — больше шансов?

Резкий голос сестры Гиринг разрезал тишину, и одна из двойняшек Берт подняла голову от книги.

— Фаллон была в ее власти последние десять дней, что лежала в лазарете.

— Но вы, конечно, не имеете в виду?.. Брамфетт не могла!

— Вот именно, — холодно заметила сестра Ролф. — К чему тогда делать глупые и безответственные высказывания?

Наступила тишина, прерываемая только шуршанием бумаги и шипением газового камина. Сестра Гиринг не могла успокоиться.

— Раз Брамфетт лишилась еще двух сестер из-за гриппа, она, наверно, будет давить на Главную, чтобы отозвать кого-нибудь из этой группы. У нее на примете двойняшки Берт, уж я знаю.

— Значит, ей не повезет. У группы и так слишком часто прерывались занятия. В конце концов, это их последний семестр перед выпускными экзаменами. Главная сестра не позволит сократить его.

— Я бы не говорила с такой уверенностью. Не забывайте — это же Брамфетт. Главная обычно не отказывает ей. Хотя, как ни странно, до меня дошел слух, что в этом году они не собираются проводить отпуск вместе. Один из помощников фармацевта слышал от секретарши главной сестры, что она хочет одна поехать на машине в Ирландию.

Боже мой, подумала сестра Ролф, неужели здесь ничего нельзя скрыть? Но ничего не сказала, а только отодвинулась на несколько дюймов в сторону от своей беспокойной соседки.

И в этот момент зазвонил телефон. Сестра Гиринг вскочила с места и подошла, чтобы снять трубку. Она повернулась к ученицам, лицо ее выражало явную досаду.

— Это сержант Мастерсон. Инспектор Далглиш хотел бы теперь поговорить с двойняшками Берт. Он перешел в гостиную для посетителей на этом этаже.

Молча, без всякой суетливости, двойняшки Берт закрыли свои учебники и направились к двери.

IV

Полчаса спустя сержант Мастерсон занялся приготовлением кофе. Гостиная для посетителей была оборудована крошечной кухней: раковина, вмонтированная в нишу, и рядом с ней — покрытая пластиком тумба, на которой стояла газовая плитка с двумя конфорками. Из тумбы убрали все, что там было, оставив только четыре больших стакана, банку с сахаром, еще одну банку с чаем, коробку печенья, большой фаянсовый кувшин с ситечком и три прозрачных запечатанных пакета со свежемолотым кофе. Рядом с раковиной стояли две бутылки молока. И хотя хорошо был виден верхний слой сливок, сержант Мастерсон содрал с бутылки крышку и с подозрением понюхал молоко, прежде чем подогреть его в кастрюле. Он согрел кувшин горячей водой из-под крана, тщательно вытер его кухонным полотенцем, что висело над раковиной, и стал ждать, когда из чайника появится первая струя пара. Его вполне удовлетворило то, как подготовили комнату. Если уж полиции приходится работать в Доме Найтингейла, то не важно, какую комнату им отвели — любая сгодится, а вот кофе явился неожиданным подарком, за который он мысленно поблагодарил Пола Хадсона. Директор больницы поразил его своей деловитостью и предусмотрительностью. А ведь работа у него не из легких. Бедняге, наверно, чертовски трудно крутиться между двумя старыми болванами — Кили с Гроутом, и этой своевластной стервой — главной сестрой.

С чрезвычайной тщательностью Мастерсон процедил кофе в стакан и отнес его своему шефу. Они сидели по-приятельски рядом, потягивая кофе и рассеянно глядя на изувеченный бурей сад. Оба терпеть не могли плохо приготовленной пищи и растворимого кофе, и Мастерсону казалось, что никогда они не симпатизировали друг другу больше, чем когда ели и пили вместе, ворча на недостаточно хорошее питание в гостинице или, как вот сейчас, наслаждаясь хорошим кофе. Умиротворенно держа стакан обеими руками, Далглиш думал о том, как это характерно для Мэри Тейлор, с ее деловитостью и предусмотрительностью, позаботиться, чтоб у них был настоящий кофе. А ведь работа у нее не из легких. От этой никчемной парочки — Кили с Гроутом — помощи никакой, а Пол Хадсон еще слишком молод, чтобы можно было рассчитывать на его поддержку.

С удовольствием сделав несколько глотков, Мастерсон сказал:

— Неутешительный получился разговор, сэр.

— С двойняшками Берт? Да, должен сказать, я надеялся на что-то более интересное. Они ведь находились в самом центре таинственных событий, они ввели смертельную жидкость, они видели мельком, как Фаллон тайно выходила из Дома Найтингейла, они встретили сестру Брамфетт во время ее ночных похождений. Но все это нам было известно и раньше. А ничего нового мы не узнали.

Далглиш вернулся мыслями к этим девушкам. Когда они вошли, Мастерсон подвинул второй стул, и они сели рядышком, привычно сложив веснушчатые руки на коленях, благопристойно скрестив ноги — как два зеркальных отражения друг друга. Их вежливые перекликающиеся ответы, произнесенные с юго-западным акцентом, были так же приятны для слуха, как их пышущий здоровьем вид для глаз. Он даже почувствовал симпатию к двойняшкам Берт. Хотя, конечно, перед ним могли быть и опытные соучастницы злодеяния. Все возможно. Безусловно, у них было больше шансов отравить питательную смесь и такая же, как и у других обитателей Найтингейла, возможность подмешать что-нибудь в питье Фаллон. Вместе с тем они держались совершенно непринужденно: им, быть может, надоело повторять одно и то же, но ни страха, ни особой тревоги в них не чувствовалось. Время от времени они поглядывали на него с каким-то отвлеченным интересом, так, словно он был тяжелобольным, чье состояние начинало вызывать опасения. Он уже заметил такое же внимательное и сочувствующее выражение на лицах других учениц во время первой встречи с ними в демонстрационной комнате, и это выражение его смущало.

— Молоко у вас не вызвало подозрения?

Они ответили почти в унисон, и в их возражении слышалась невозмутимая уверенность здравого смысла.

— Да нет же! Если б вызвало, мы бы не стали его вливать, ведь так?

— А вы помните, как снимали крышку с бутылки, может, она неплотно прилегала?

Две пары голубых глаз посмотрели друг на друга, как по сигналу. Потом Морин ответила:

— Этого мы не помним. Но даже если б она сидела неплотно, нам бы и в голову не пришло, что кто-то трогал молоко. Мы бы просто подумали, что это на фабрике так поставили.

Потом заговорила Шерли:

— Я думаю, мы в любом случае не заметили бы ничего необычного с молоком. Понимаете, мы были сосредоточены на приготовлениях для введения смеси, проверяли, чтоб у нас были все необходимые инструменты и прочее. Мы же знали, что мисс Бил с главной сестрой могут прийти в любую минуту.

Вот вам и объяснение. Этих девушек учили быть наблюдательными, но их наблюдательность была специфична и ограниченна. Если б они наблюдали за пациентом, они не пропустили бы ни одного признака или симптома его заболевания, ни малейшего подергивания век или изменения пульса; все же остальное, происходящее в той же комнате, несмотря на драматичность событий, вероятно, осталось бы незамеченным. Их внимание было сосредоточено на проведении процедуры, аппаратуре, необходимых инструментах, пациенте. Бутылка молока не предполагала никаких сложностей. Молоко — оно и есть молоко. И тем не менее они — дочери фермера. И одна из них, а именно — Морин, непосредственно наливала жидкость из бутылки. Неужели они ничего не заподозрили? Ведь цвет, консистенция, запах молока им хорошо знакомы.