Читать интересную книгу Тень Гегемона. Театр теней (сборник) - Орсон Скотт Кард

Психолог отвернулся. Как психиатры в подготовительной школе называли такое поведение? Уклонение? Или отрицание? Петра готова была уже спросить, но решила оставить так.

А еще говорят, что она несдержанна на язык.

Но то, что она сказала, явно оказывало свое действие на этого человека, не давало покоя. И он через некоторое время встал, подошел к передней стенке и открыл дверь между фургоном и кабиной.

Выстрел прогремел в замкнутом пространстве оглушительно, и психиатр-психолог опрокинулся навзничь. Мозг и острые осколки кости расплескались по лицу и рукам Петры. Человек напротив полез за оружием, но поймал две пули и свалился мертвым, не успев до него дотянуться.

Дверь открылась настежь, за ней стоял Ахилл с пистолетом в руке. Он что-то сказал.

– Я тебя не слышу, – ответила Петра. – Я даже собственного голоса не слышу.

Ахилл пожал плечами, заговорил громче, четче артикулируя слова. Петра не стала на него смотреть.

– Не собираюсь я тебя слушать, пока я вся перемазана кровью.

Ахилл отложил пистолет – так, чтобы она не дотянулась, – и снял рубашку. Он протянул рубашку Петре, но та не взяла, и тогда Ахилл стал вытирать ей лицо, пока Петра не выдернула рубашку у него из рук и не стала вытираться сама.

И звон в ушах тоже проходил.

– Удивительно, что ты их убил сразу, не воспользовавшись шансом объяснить, какой ты умный.

– А не надо было, – сказал Ахилл. – Ты им уже объяснила, какие они тупые.

– Так ты слушал?

– Ну конечно. Фургон нашпигован жучками. И камерами.

– Их не было необходимости убивать.

– Этот тип полез за пистолетом.

– Только после того, как ты убил его друга.

– Да ладно, брось, – сказал Ахилл. – Я думал, что метод Эндера полностью состоял в упреждающем применении решающей силы. Я сделал лишь то, чему научился от вашего героя.

– Мне странно, что ты в этом эпизоде участвовал сам.

– Что значит «в этом эпизоде»?

– Я думала, ты прервал и остальные спасательные операции.

– Ты забываешь, – сказал Ахилл, – что у меня были месяцы, чтобы вас оценить. Зачем мне остальные, если я выбрал лучшее?

– Заигрываешь? – произнесла Петра, вложив в это слово все доступное ей презрение. Обычно это вполне осаживало мальчишку, ставшего слишком самоуверенным. Но Ахилл только засмеялся:

– Нет, не заигрываю.

– А, я забыла, – сказала Петра. – Ты же сперва стреляешь, а потом уже и заигрывать не надо.

Это, кажется, попало в цель. Ахилл на миг пресекся, дыхание его стало чуть чаще. Петра подумала, что язык когда-нибудь действительно доведет ее до гибели. Ей не приходилось видеть убитых, разве что в кино и на видео. То, что она считает себя главным героем той ленты, куда сейчас попала, совершенно не гарантирует ей выживания. Судя по всему, Ахилл собирается убить и ее тоже.

А если нет? Если он действительно имеет в виду, что из всей команды оставил только ее? Как это огорчит Влада!

– А почему ты выбрал именно меня? – спросила она, меняя тему.

– Я же сказал. Ты лучше других.

– Чушь собачья. Упражнения, которые я для тебя делала, были не лучше, чем у всех.

– А, эти планы битв! Они были нужны, чтобы давать вам работу, пока шли настоящие тесты. Или, точнее, чтобы вы думали, что даете работу нам.

– А какой был настоящий тест, если, как ты говоришь, я справилась с ним лучше других?

– Картиночка с драконом, – ответил Ахилл.

Петра почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Ахилл это заметил.

– Да ты не бойся, – сказал он, – тебя не накажут. Это и был тест: посмотреть, кто из вас сумеет передать весть на волю.

– И я выиграла приз – остаться с тобой? – Петра вложила в эти слова все отвращение, которое смогла собрать.

– Ты выиграла приз, – сказал Ахилл, – остаться в живых.

У Петры кольнуло сердце.

– Даже ты не стал бы убивать всех остальных без всякой причины.

– Если они убиты, значит причина есть. Если есть причина, они будут убиты. Мы подозревали, что твой дракон имеет смысл для кого-то. Но не могли найти в нем шифра.

– А в нем не было шифра, – ответила Петра.

– Был, был. Ты смогла зашифровать письмо так, что кто-то сумел догадаться и расшифровать. Я это знаю, поскольку вдруг появившиеся в Сети статьи, с которых начался этот кризис, содержали более или менее верные сведения. Значит, одно из сообщений, которые вы пытались передать на волю, проскочило. И тогда мы вернулись ко всем посланным вами письмам, и единственное, что смогли найти, – дракончик в твоей подписи.

– Если ты можешь найти в нем письмо, – сказала Петра, – то ты куда умнее меня.

– Напротив, – возразил Ахилл. – Это ты умнее, по крайней мере в стратегии и тактике: как избегать противника, поддерживая тесную связь с союзниками. Ну, не совсем тесную, потому что для публикации переданной информации им понадобилось очень много времени.

– Ты не на ту лошадь ставишь, – сказала Петра. – Это не было письмо, и потому все, что появилось в Сети, должно было прийти от кого-то другого.

Ахилл только засмеялся:

– Держишься за свою ложь до конца?

– Хочешь правду? Если мы и дальше поедем в этом фургоне с трупами, меня стошнит.

Ахилл улыбнулся:

– На здоровье, можешь хоть все здесь заблевать.

– Значит, твоя патология требует тесного общения с трупами, – задумчиво произнесла Петра. – Ты поосторожнее – сам знаешь, к чему это может привести. Начинаешь с ними общаться, а потом приводишь домой показать мамочке… ох, прости, я же забыла, что ты сирота.

– Ну так я показываю их тебе.

– А почему ты так долго ждал, чтобы их застрелить?

– Хотел действовать наверняка. Чтобы застрелить первого, когда он появится в дверях и его тело прикроет меня от огня его напарника. И к тому же мне очень приятно было слышать, как ты их развела. Ну, спорила с ними, как ты умеешь. Похоже, ты любишь этих мозгодавов не больше, чем я, хотя тебя никогда не сажали в психушку. Несколько раз я чуть не зааплодировал твоим эпитетам, но боялся, что услышат.

– А кто ведет фургон? – спросила Петра.

– Я не веду, – ответил Ахилл. – А ты?

– Сколько ты будешь держать меня в плену?

– Сколько будет надо.

– Надо будет для чего?

– Чтобы завоевать мир. Вдвоем, ты и я. Правда, романтично? То есть будет романтично, когда закончим.

– Не будет романтично, – сказала Петра. – Я тебе не стану помогать даже от перхоти избавиться, не то что мир завоевывать.

– Станешь, – улыбнулся Ахилл. – Я буду убивать всех ребят джиша Эндера одного за другим, пока не согласишься.

– Они не у тебя, – возразила Петра. – И ты не знаешь, где они. Тебе до них не добраться.

Ахилл улыбнулся делано-невинно:

– Что, не надо обманывать гениальную девочку? А я не обманываю. Понимаешь, они где-то обязательно выплывут, а тогда они погибнут. Я не забываю.

– Тоже способ завоевать мир, – сказала Петра. – Перебей всех по одному, пока не останешься один.

– Первой твоей работой, – сказал Ахилл, – будет расшифровать письмо, что ты отправила.

– Какое письмо?

Ахилл подобрал пистолет и направил на нее.

– Убей меня, и будешь всю жизнь гадать, действительно ли я посылала письмо.

– Зато я хотя бы не буду слышать твой лживый голос. Это меня утешит.

– Ты, кажется, забыл, что я в эту экспедицию не вызывалась добровольцем. Не хочешь слушать – отпусти меня.

– Как ты в себе уверена, – сказал Ахилл. – Но я знаю тебя лучше, чем ты сама себя знаешь.

– И что же ты знаешь обо мне?

– Я знаю, что в конце концов ты уступишь и начнешь мне помогать.

– А я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь.

– В самом деле?

– Я знаю, что в конце концов ты меня убьешь. Потому что ты всегда так делаешь. Так что давай пропустим всю эту скукотищу посередине и закончим прямо сейчас. Сократим ожидание.

– Нет, – покачал головой Ахилл. – Лучше, когда все происходит неожиданно. По крайней мере, так всегда делает Бог.

– И почему я вообще с тобой разговариваю?

– Тебе так не хватает общения после одиночной камеры, что ты рада говорить с любым человеком. Даже со мной.

Петре было неприятно сознавать, что он, быть может, прав.

– С любым человеком… тебя кто-то обманул, сказав, что ты человек.

– Ну ты и злая! – рассмеялся Ахилл. – Смотри, у меня кровь идет.

– Кровь на твоих руках – это да.

– А у тебя на всем лице. Брось дуться.

– Знаешь, я начинаю думать, что нет ничего приятнее одиночного заключения.

– Петра, ты лучше всех прочих, – сказал Ахилл. – Кроме одного.