Читать интересную книгу Мастер-арфист - Энн Маккефри

На этот раз Майзелла убавила громкость и даже умудрилась почувствовать, что при этом общее звучание изменилось, — но, судя по насупленному виду, не очень-то обрадовалась.

— Вот это уже намного лучше, Майзелла. Намного лучше. А теперь попробуем, получится ли у нас вплести в эту песню третий голос.

И, когда началась тема сопрано, запела сама Мерелан, на собственном примере показав, что она имела в виду, говоря о гармонии голосов.

Когда песня закончилась, ученики зааплодировали.

* * *

— Ты мне не сказал, что умеешь так петь! — обиженно сказал Фаллонер Робинтону, когда они выскочили во Двор, погулять полчаса в перерыве между уроками.

— А ты не спрашивал, — с улыбкой отозвался Робинтон.

— Ты нарочно выжидал, чтобы проучить Майзеллу?

— Ничего я не выжидал, — сказал Робинтон, постукивая об землю большим мячом. На столбе был закреплен металлический обод, и мальчишки состязались, кто больше раз попадет мячом в кольцо. Роб был искусным игроком, но на этот раз, прицелившись, он увидел вдали летящих драконов и позорно промазал.

Фаллонер перехватил мяч у Хайона и послал прямиком в кольцо, ловко поймал и вернулся к белой черте, чтобы повторить бросок.

Робинтон не обращал на товарищей ни малейшего внимания; он жадно смотрел вслед стремительно удаляющемуся драконьему клину.

— Ты побыстрее привыкай к драконам в небе, а то вечно будешь упускать мяч, — сказал Фаллонер, когда они после перемены возвращались в класс.

— Тебе хорошо говорить, ты привык, — сказал Робинтон. — А я когда вижу их — это для меня словно музыка. Не знаю даже, как сказать.

Фаллонер как-то странно взглянул на приятеля.

— Я, пожалуй, понимаю. Вот я точно так же поразился, когда ты запел лучше всех арфистов, каких я только встречал. Слушай, а пошли попугаем стража порога!

Он заулыбался во весь рот.

Робинтон ошеломленно уставился на него.

— Но ты же родом из Вейра!

— Ну и что? Стражи — не драконы, а это так забавно — заставить их завопить громче…

Договорить Фаллонер не успел, поскольку Робинтон сшиб его наземь и навалился ему на грудь, сжав кулаки.

— Я никогда не позволял изводить стражей, ни в цехе, ни в Форте, и тут не позволю! — с нажимом произнес он. — Обещаешь, что не будешь его дразнить?

И он занес руку для удара.

— Но я же ничего плохого ему не делаю…

— Раз он кричит, значит, ему плохо. Обещаешь?

— Ладно, Роб, как скажешь. — Точно?

— Клянусь своей надеждой летать на драконе! — с жаром произнес Фаллонер. — А теперь отпусти меня. Мне камень давит в ребра.

Робинтон помог другу подняться и отряхнуть пыль с одежды.

— Смотри, чтобы я тебя не поймал на нарушенном слове.

— Я же сказал! — угрюмо отозвался Фаллонер. — Что на тебя такое нашло?

— Я просто не выношу их крика. — Робинтона передернуло. — Он меня пробирает от макушки до пяток. Как будто мелом по доске скрипит.

— Что, вправду? — Теперь передернуло и Фаллонера. — А мне ничего, просто…

Робинтон занес кулак для удара, но Фаллонер успел вскинуть руки в защитном жесте.

— Я сдержу слово.

Но он по-прежнему недоуменно покачал головой. С чего только Робинтон так раскипятился?

* * *

Конечно же, в Бенден-холде были и другие учителя. Они обучали чтению, письму и счету — всему тому, что каждый ребенок должен усвоить к двенадцати Оборотам. А потом детей либо отдавали в обучение в цех, если у них выявлялась склонность и способности к какому-нибудь ремеслу, либо приставляли к работе по хозяйству. В таком большом холде, как Бенден, учеников было много, и их делили на группы по возрасту и способностям. Но все они каждый день занимались с мастером голоса.

Постепенно Мерелан научила детей нотной грамоте, подолгу пела с ними гаммы. Робинтон ей помогал — он ведь намного обогнал даже Фаллонера и Хайона, прежде обучавшихся у местного арфиста. Его эти обязанности не тяготили. Он радовался, что малыши усваивают урок быстрее обычного, ведь он знал, как именно надо все объяснять — точно так же, как он объяснял трудные уроки Лексею. А когда они оставались одни, мама наставляла его и подсказывала, какой инструмент лучше взять для того или иного его сочинения. Ведь Робинтон по-прежнему продолжал сочинять музыку. Он просто не мог ее не сочинять. Мелодии бились в висках до тех пор, пока Робинтон не выпускал их на волю. Особенно часто они приходили, когда Роби видел летящих драконов. А поскольку Робинтон привык помалкивать, то никто, даже Фаллонер, не знал, что песни, которые Мерелан разучивает с детьми, написал Робинтон.

— Здесь все-таки не цех арфистов, Роби, — осторожно объяснила ему мама в тот день, когда собралась приступить с классом к изучению первой из его песен. — Это там тебя все знали. Мне не хочется ставить тебя в невыгодное положение. Ты понимаешь, о чем я?

Робинтон ненадолго задумался.

— Ага. Майзелла просто лопнет со злости, если ей придется петь мою песню. — Потом он ухмыльнулся и мечтательно произнес: — Ма, а можно, мы ей все-таки когда-нибудь об этом скажем?

Мерелан взъерошила ему волосы.

— Непременно, радость моя. Когда настанет благоприятный момент, хорошо?

— «Благоприятный» — это значит удобный?

Мерелан хмыкнула.

— Можно сказать и так.

— Арфисты часто говорят это слово.

— Чтобы быть арфистом, недостаточно просто знать много песен и уметь их спеть…

— И даже недостаточно знать, какую когда лучше спеть, — договорил за нее Робинтон.

Мерелан взяла лицо сына в ладони и взглянула на него, задумчиво и немного печально.

— Думаю, мой милый, из тебя получится прекрасный арфист.

— Я тоже так думаю, — ответил Робинтон и проказливо улыбнулся.

Мерелан на миг прижала сына к себе, а потом попросила показать, как он сделал задания по теории полифонии.

* * *

Несколько дней спустя Мерелан после ужина попросила Майзеллу спеть новую песню. Сперва, когда девушка только начала, присутствующие продолжали беседовать, но постепенно в зале воцарилась тишина; и немудрено — теперь голос Майзеллы звучал намного лучше. Майзелла, раскрасневшаяся, довольная успехом, уселась на место. Она не поняла, что хлопают ей скорее от облегчения, чем от восхищения. А потом Мерелан и Робинтон спели дуэт, который они разучивали на занятиях.

Мерелан уже успела отобрать среди обитателей холда обладателей хороших голосов, и постепенно у них составился четырехголосный хор. Кроме того, к оркестру добавилось еще несколько инструментов, а хор выучил немало новых песен.

Через шесть недель после переселения Мерелан с сыном в Бенден Фаллонер сообщил Робинтону, что в холде скоро будут гости: предводитель Вейра и некоторые из командиров крыльев со своими женщинами.

— А что, они часто здесь бывают? — благоговейно спросил Робинтон.

Интересно, мама попросит его спеть для всадников? Ведь после ужина наверняка будут петь и играть. Фаллонер пожал плечами.

— Довольно часто. С'лонер и лорд Майдир хорошо ладят между собой, потому что Бенден верит во всадников, а Карола, госпожа Вейра — дочь старшей сестры Хайяры. Так что они приходятся друг другу родней.

— С'лонер? — Робинтон недоверчиво уставился на друга. Он знал, как принято именовать детей в Вейрах: как правило, имена составляются из частей отцовского и материнского. — Твой отец — предводитель Вейра?

— Ну да, — Фаллонер снова пожал плечами. Потом он рассмеялся — уж больно потрясенный был у Робинтона вид. — Именно поэтому я и уверен, что смогу запечатлить бронзового и что я выйду на площадку Рождений, когда появится новая кладка. В нашем роду было немало предводителей Вейра. — Он с гордостью выпрямился. — И именно поэтому я должен знать и уметь больше, чем мог бы научиться в Вейре. У нас там нет мастера цеха арфистов. Раз мне предстоит возглавлять Вейр во время нового Прохождения, мне следует знать больше обычного бронзового всадника, верно?

— Наверно, да, — пробормотал Робинтон. Ему никак не удавалось освоиться с тем, что его друг занимает столь высокое положение.

— Слушай, Роби, хватит на меня таращиться, а? — и Фалл онер дружески ткнул его в плечо.

* * *

Вернувшись домой, Робинтон рассказал обо всем матери.

— Я уже знаю, милый. Потому я и радовалась, что вы подружились. Фаллонер — добрый паренек и достаточно разумный, чтобы стремиться к знаниям. А мне кажется, что тебе было бы очень полезно побольше узнать об устройстве Вейра. Особенно теперь, когда у нас остался всего один.

Она застыла, глядя куда-то вдаль.

— Значит, в Балладе Вопросов поется об этом?

— Я и не знала, что ты ее знаешь, — почти резко произнесла Мерелан и внимательно взглянула на сына. — Откуда ты о ней узнал?

— Нашел, когда копировал в архиве ноты, изъеденные червями. Мастер Оголли говорит, что я пишу аккуратно, ты же знаешь.