голос Андрея.
Я выглянула в окно вместе с Еленой – у кустов сирени стоял Андрей и несколько полицейских, у всех был замученный и усталый вид.
– Спускайтесь, стемнело, я провожу вас до гостиницы. Эля с вами?
Елена кивнула ему, и обернувшись ко мне прошептала:
– Обещаешь? Не скажешь ему?
Сейчас я, если бы и хотела, все равно ничего не смогла бы ему сказать – была уже ночь, и до самого утра я была бестелесным и безгласным духом.
– Да, – сказала я ей.
До гостиницы мы шли пешком. Андрей, еще утром выглядевший как человек, остро нуждающийся во сне, шел, старательно распрямляя плечи, и поднимая подбородок, но как не крепился он, сон одолевал, и столкновения с фонарным столбом избежать ему не удалось. Мне очень хотелось взять его под руку, и повести, но у меня не было рук, пришлось просить Елену – но она только отмахнулась.
На пороге гостиницы Андрей остановился.
– Эля все еще с вами? – уточнил он у Елены, и она опять кивнула головой. – Тогда я, пожалуй, заскочу к вам на минуточку.
– Эллинг, и вся прилегающая к нему территория тщательно охраняется полицией, – сказал Андрей, опускаясь в кресло, и отодвигая едва заметно чадящую керосиновую лампу подальше от себя.
– И? – спросила Елена, так как Андрей на секунду замолчал, уставившись на язычок пламени под абажуром. – Андрей, что вы хотели сказать Эле?
– Однако, команда дирижабля ночует в городе, – Андрей собрался и заговорил четко. – Их тоже стерегут, но все предусмотреть невозможно, на каждого выделено всего пара человек. Поэтому я прошу Элю… – Он повертел головой, – где она? – уточнил он у Елены.
– Рядом с вами, – сказала она, – слева, сидит в соседнем кресле.
Андрей повернулся ко мне, и, глядя куда-то мне в плечо, произнес:
– Эля, я прошу вас проследить за всеми этими людьми. Просто сходите к ним, адреса… вам придется их запомнить, – он положил на столик подле себя бумагу. – Они, к сожалению, живут в совершенно разных местах. Может, увидите что-то подозрительное. С обыском я нагрянуть к ним не могу – повода нет. А один из них еще и иностранный гражданин.
– Скажи ему, что я пойду прямо сейчас, – попросила я Елену, и она перевела ему мои слова.
– Отлично, – произнес Андрей, поднимаясь. – Тогда я – спать. Утром доложитесь… – уже нечетко произнес он, и вышел.
Я выскользнула вслед за ним и успела засечь как он, пошатываясь, и закрывая руками широкий зевок, бредет в сою комнату. Там он, успел сбросить пиджак и ботинки, и тут же повалился спать.
– Спи, милый, – сказала я ему.
Первым, кого я решила навестить, был наш доблестный капитан, он и жил неподалеку. Но ничего особо интересного я у него не нашла, Нолин сидел в сногсшибательной бархатной курточке, покуривал папироску, и читал – перед ним была целая стопка книг и документов, и все технического свойства. Он готовился к путешествию своей мечты. Номер его был богато обставлен, тщательно прибран, бриллианты нигде не валялись. Конечно, могло случиться так, что я уйду, а с крыши к нему спуститься Маврин – но задачи сторожить его всю ночь мне Андрей не ставил, а кроме того, его ведь стерегли двое полицейских.
Пришлось идти по другому адресу – и путь был неблизкий. К полночи я дошла – а частично доехала, уцепившись за попутную пролетку, – к дому, в котором снимали квартиру двое других членов экипажа. Это были молодые и веселые парни, утром, разговаривая со мной, они непрерывно шутили и расслабленно заигрывали, при этом, однако, бдительно избегая любых тем, касающихся дирижабля. Обоих я застала в полураздетом состоянии, за накрытым столом, и в компании женщин специфического вида. Вечер их уже явно близился к концу, и пошныряв по захламленной разбросанными вещами квартире, я поспешила выйти. С тоской думая, что до последнего дирижаблеводителя, я наверное, дойду к утру, – а мне ведь еще оттуда обратно к Андрею возвращаться! – я прошла еще пару ночных кварталов. Свежесть, конечно, стояла неописуемая, воздух, не отравленный автомобилями, количество которых почти равно числу проживающих в городе людей, это, безусловно, сказка. И ноги мои не устали – потому что их не было, но путешествие мое оказалось гораздо более скучным, чем я рассчитывала.
Но так было только до тех пор, пока я не пришла к человеку, проживавшему по четвертому адресу. Это был тот самый «иностранный гражданин», немолодой уже мужчина, в команде он числился техником. Он мирно спал, похрапывая и сопя, у кровати его горел тусклый газовый рожок, окно было открыто. На полу валялся полуоткрытый портфель, и, наклонившись, я принялась разглядывать выпавшие оттуда бумаги – большая часть их была испещрена непонятными мне схемами и формулами, но один листок, видный мне меньше чем на четверть, нес на себе какой-то гораздо более изящный рисунок. Это было изображение ювелирного изделия с крупным камнем в центре, что-то вроде квадратной броши, вот только проставленные размеры не оставляли сомнений, что эта «брошь» сделана под очень большой бриллиант. Совсем такой, как синий бриллиант «королева».
27.
Мягкий утренний свет золотил крыши, было свежо и тихо, я шла со своего задания, шла с мыслью о том, что дамскую сумочку, вопреки моде и аутентичности мне надо, все же, повесить на ремень. Я оставила свою в гостинице, чтобы не таскать ее постоянно в руках и вот результат. У меня не было денег, и за пролетку мне платить было нечем.
– Какая великолепная картина! – раздалось позади меня, и, резко обернувшись, я увидела, представьте себе графа Нефедова. На коне. Белом таком, красивом. – Вы, это платье, утро… – со своей обычной насмешкой в голосе продолжил он, – любовался бы и любовался. Но простите! Спешу!
Он пришпорил свое великолепное животное и был таков. Я еще какое-то время постояла, пытаясь осмыслить это внезапное видение, но потом плюнула на это дело и пошла дальше. Когда я дотопала таки до гостиницы, солнце было уже высоко. Зная Андрея, я понимала, что спать он не мог, так почему же он не озаботился вопросом, где я? Почему он не беспокоился, что меня до сих пор нет? С этими крайне свербящими вопросами на уме я постучалась к нему в номер – но его там не было. Он уже ушел в управу, и это было так неприятно, что я чуть не взвыла. Тем не менее, сумочка моя, а вместе с ней и деньги, были теперь при мне. Я умылась, переоделась, заказала себе завтрак, и после этого, собрав нервы в разящий кулак, направилась в управу.
Но предъявлять претензии мне там никому не пришлось. Мрачноватое, и основательное здание встретило меня странной пустотой помещений. Призраком скользя среди его