Через несколько минут Зельц пришел в себя. Поднявшись, он обвел блуждающим взглядом комнату, пытаясь сообразить, что произошло с ним. У него был вид человека, переживающего приступ морской болезни. Он покачивался, как дерево под ветром.
– Хватит или добавить? – спросил Блажек.
Зельц промычал что-то нечленораздельное и замотал головой.
– Садитесь! – приказал Блажек.
Зельц водворился на прежнее место, ощупал левое ухо и поморщился.
– Послушайте, – продолжал Блажек. – Если вы не лишены воображения, то представьте себе, какой у вас будет вид, если я в течение часа нанесу вам шестьдесят таких ударов.
Зельц сообразил, что отмалчиваться небезопасно.
– Спрашивайте.
Блажек улыбнулся.
– Вот это другое дело! Теперь выкладывайте все начистоту и забудьте про господина Бонне.
– Я попрошу стаканчик воды, – сказал Зельц.
Выпив воду и закурив, Зельц начал свой рассказ. Говорил он медленно и долго.
Блажек слушал его, не прерывая. Во время рассказа он или сидел, или, вставая, расхаживал по комнате. Когда Зельц закончил, Блажек задал ему только три вопроса.
– Итак, вы действовали по поручению штандартенфюрера фон Термина?
– Да, – твердо ответил Зельц.
– А кто такой Мориц, который руководил вами здесь?
– Фамилия его мне неизвестна. Он старый сотрудник гестапо, живет в Чехословакии. Высокий худощавый блондин, кажется юрист по профессии. Он снабдил меня всем необходимым для дела.
– И вам не жаль было своих земляков?
Зельц криво усмехнулся.
– Земляков в Праге много, а «Дейч-Хаус» – один.
Блажек задумался. Зельц смотрел на него с усмешкой.
– Вы сваляли дурака и без всякой необходимости ударили меня. Вам должно быть известно, господин инспектор, что между гестапо и чешской политической полицией установлен альянс.
– Да, мне это известно, – мрачно ответил Блажек. – Сознаюсь откровенно: раньше я не выпустил бы вас из своих рук, а теперь…
– Понимаю.
– Но и решить вопрос без своего шефа я не имею права.
– Так поедемте к вашему шефу, черт его побери, я не прочь! – окончательно осмелев, воскликнул Зельц.
Блажек в раздумье потер свой подбородок.
– В здание полиции я вас не повезу, – сказал он спустя минуту. – Это ни мне, ни вам не выгодно. Мы отправимся на служебную квартиру шефа, там есть телефон, и мы вызовем его.
– Не возражаю, – согласился Зельц.
– Отсюда мы выйдем на равноправных началах, – доверительно сказал Блажек и начал укладывать в портфель все изъятое у Зельца. «Вальтер» он после некоторого раздумья сунул к себе в карман. – А портфель пусть будет при вас. Думаю, что шефу не стоит говорить о недоразумении. Как вы находите?
Зельц притронулся к ушибленному уху.
– По-моему, это разумно.
Блажек сказал вошедшему полицейскому:
– Мы уходим… Произошло небольшое недоразумение.
Стрелка на часах приближалась к шести утра.
Блажек и Зельц взяли такси. Спустя десять минут машина остановилась на углу улицы. Около большого жилого дома Блажек посмотрел по сторонам и только после этого вошел в подъезд.
Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, Блажек стал шарить по карманам, отыскивая ключ. Зельц, прочитав на медной табличке «Доктор Рейнман», хитро и понимающе подмигнул Блажеку.
– Квартира пуста, – успокоил его инспектор политической полиции, открывая дверь. – Без свидетелей в таких делах лучше. Проходите.
Когда Зельц шагнул через порог в темный коридор, Блажек неожиданно с силой ударил его рукояткой «Вальтера» по затылку. Зельц грохнулся на пол. Тогда Блажек закрыл дверь, включил свет и поволок в комнату бесчувственное тело диверсанта. Он надел на Зельца металлические наручники, затем, связав его по рукам и ногам, прочно прикрепил к отопительной батарее.
Лишь после этого он опустился на диван, откинулся на спинку и облегченно вздохнул.
Зельц очнулся минут через двадцать.
Блажек вынул из портфеля платок Зельца и засунул ему в рот.
Глава пятнадцатая
1
В маленькой полуподвальной комнатушке Владислава Морганека было темно. На улице уже светало, но сюда свет пробивался с трудом; утро в этой комнате всегда наступало поздно. До слуха Лукаша доносились приглушенные голоса и топот ног: по соседству работала небольшая мастерская химической чистки и окраски верхней одежды. Лукаш уже привык к этим звукам; вот уже две недели они будят его, и он угадывает по шуму в мастерской, что день начался.
Лукаш откинул одеяло, но вставать не хотелось. В доме еще спят, пройти на второй этаж в восемьдесят четвертую квартиру нельзя. А там ждет его работа, надо отрегулировать в кухне кран. Слесарю-водопроводчику больше и делать здесь нечего, как только следить за исправностью водопровода. Пока жалоб от жильцов поступает мало, и со своими новыми обязанностями Ярослав справляется легко. Но дело это ему не по душе. Совсем не по душе! Разве сравнить обязанности водопроводчика с работой машиниста? Никогда! Паровоз – умная машина, управлять ею одно наслаждение. Чувствуешь, как подчиняется твоей воле эта мощная махина, как гудит земля под ее тяжестью. А свист ветра, мелькание деревьев на большой скорости! Гудит чудовище, но ты обуздал его и по своей воле гонишь вперед и вперед.
Какой значительной и увлекательной кажется Лукашу теперь его прежняя профессия! Раньше, шагая в депо ночью, в дождь и холод, он не мог себе представить, что когда-нибудь будет вспоминать о своей тяжелой работе и радоваться ей. Вот бы подняться сейчас на паровоз…
Лукаш закрывает глаза и отдается воспоминаниям. Бегут неторопливые минуты. Из неплотно завернутого крана в раковину каплями сбегает вода, выбивая свою монотонную, нудную песню. Вспоминая о прошлом, Ярослав видит себя в своей комнате, в своей маленькой семье – возле Божены. И тотчас тревога охватывает его. Как ей там сейчас живется? Вот уже две недели, как он ее не видел. И сколько времени еще не увидит? Может случиться и так, что… Нет, об этом лучше не думать!
Червень сказал, что предстоит всем существом своим войти в новую жизнь, стать другим человеком и примириться с мыслью, что в этом новом облике придется жить не один год. Когда Ярослав уходил из дому, он подготовил себя к подполью и ни на минуту не поколебался. Ему казалось, что завтра же бурная деятельность захватит его целиком, что он начнет выполнять задания Червеня и быстро добьется успеха. Но первый же день, проведенный в каморке Морганека, огорчил его. Надо подыскивать людей, – так сказал Червень, – а Лукаш за целые сутки даже не придумал, что он предпримет. Во-первых, не хватило времени. Он знакомился с обязанностями водопроводчика и подгонял под свой рост старый костюм, который ему принес Морганек. Весь следующий день ушел на обход квартир и проверку домового водопроводного хозяйства, кое-где пришлось заняться ремонтом. Только на третий день к вечеру Лукаш смог обдумать план своей подпольной деятельности. Он должен был представить Червеню список лиц, которых рассчитывает привлечь к участию в боевой группе. Вот тут-то и возникли затруднения. Лукаш знал многих рабочих депо, с некоторыми был знаком близко. Но доверить тайну и дать задание кому-нибудь из них он не мог, вернее – не решался. Среди друзей были хорошие, честные, искренние люди. Но дело требовало людей особого склада: самоотверженных, стойких, готовых на борьбу и на смерть. На подвиг! Да, на подвиг. Подобрать таких людей не просто. Разве бросит Жаруш на произвол судьбы свою больную жену и двух маленьких детей? Он любит их больше всего на свете. Или Карел Гавличек. Чудесный человек! Но он равнодушен к политике. Он не хочет участвовать ни в одной организации. И таких людей немало. Есть, конечно, политически развитые, самоотверженные люди, но их нужно искать. Размышляя над этим, Лукаш должен был признать, что плохо знает товарищей, работавших вместе с ним. А сколько раз он сидел с ними за кружкой пива, ведя долгие беседы! Но все эти встречи были случайны, и он не знает, что у них на душе, способны ли они на то большое дело, которому посвятил себя Лукаш.
Остаются Морганек – тот, у кого укрывается Лукаш, и Антонин Слива. Вернее, сначала нужно назвать Антонина Сливу, а потом Морганека. Об Антонине Лукаш вспомнил сразу же, как только получил задание. В Антонине он не сомневался. Правда, парень еще зеленый, но боевой, энергичный и готов постоять за рабочее дело. И отважен. Это Лукаш знает. С детских лет Антонин у него на глазах. Было время присмотреться к его характеру. Антонин не выдаст, не отступит перед опасностью, не испугается боли, не задрожит перед смертью. Чудесный малый! Вот такого закала люди нужны группе. Но таких людей у Лукаша пока нет.
В беспокойстве проходили дни. Ярослав мучительно напрягал память, воскрешая в ней образы друзей, которых знал в жизни. Их было немало. Но где они сейчас, что делают, как живут?
Морганек не слишком-то радовал. С первого же дня Лукаш почувствовал к нему что-то вроде антипатии. И для этого были основания.