Читать интересную книгу Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

Возвращаясь от кровавой военной науки к относительно безопасной военно-исторической пропаганде, отметим, что в советские времена «маневр по фронту» осуществлялся как бы в «два эшелона». На первом, в толстых книгах, претендующих на некую научную добросовестность, фразы о «многократном численном превосходстве вермахта» сопровождались все же стыдливой оговоркой — «на участке прорыва», «на направлении главного удара». Не всяк эти оговорки замечал, но мудрые профессора прикрывали таким образом свою… репутацию. На уровне лекций в «красном уголке» все эти ненужные, отвлекающие от главного уточнения отбрасывались и трудящимся прямо и без обиняков рассказывали про «четырех-пятикратное превосходство противника». Заметим, что цифры эти были взяты просто с потолка, точнее говоря — из райкомовской методички, которая была переписана с горкомовской, и так далее вплоть до отдела агитации и пропаганды ЦК. Именно там и решили, — каким быть «численному превосходству» вермахта. Думаю, что добросовестный подсчет соотношения сил на тех, очень узких участках (фактически — дорожных направлениях), на которых наступали немецкие танковые колонны, дал бы цифры порядка 10–15 к 1.

Всем хорош метод «маневра по фронту», одним только плох — рассчитан он на совершенно безграмотного в военном деле человека. Что, впрочем, вполне соответствовало базовому принципу коммунистической пропаганды: «дурак не заметит, умный — промолчит, смелого — посадим». И тем не менее еще в старые добрые времена «маневр по фронту» был дополнен гораздо более солидным «маневром в глубину» (в данном случае под «глубиной» я понимаю как пространство, так и время).

Суть метода «маневр в глубину» заключается в преднамеренном игнорировании разницы между мгновением и большим промежутком времени, между моментальной фотографией и киносъемкой длительного процесса. Проще говоря, численность войск и вооружений Красной Армии всегда указывалась по состоянию на утро 22 июня 1941 г., причем в географических пределах произвольно установленного «первого эшелона». А на стороне противника суммируется все, что появилось там в течение недели, месяца, года после начала боевых действий. Этот трюк открывает огромные возможности для «мозгоимения».

Если речь идет о «моментальной фотографии» 22 июня 1941 г., то в состав группировки войск противника должны быть включены три группы армий вермахта («Север», «Центр» и Юг»), а в состав группировки Красной Армии — войска четырех западных округов (Прибалтийского, Западного, Киевского, Одесского). Если говорить о «приграничном сражении» (22 июня — 9 июля), то на стороне противника добавляется румынская армия, начавшая 2 июля совместно с немцами наступление в Молдавии, а на стороне Красной Армии — некоторые соединения Ленинградского военного округа, переброшенные в район Остров — Псков, и некоторые соединения Второго стратегического эшелона, реально принявшие участия в боевых действиях в конце июня — начале июля 41-го. Если мы говорим про лето 41-го, то на стороне противника появляется финская армия, начавшая наступление 10 июля, немногочисленные на тот момент соединения венгерской и словацкой армии, некоторые пехотные дивизии резерва Верховного командования вермахта. На советской стороне в сражение входит весь Ленинградский округ, весь Второй стратегический эшелон, многочисленные новые формирования. И так далее…

Уже из этого краткого обзора видно, что добросовестная оценка численности войск Красной Армии и противника требует определенных знаний и интеллектуальных усилий. Самое же главное — она неизбежно приведет совсем к другим выводам, нежели те, что записаны в райкомовской методичке. Поэтому решено было «не умничать». Вот так и появились те цифры, которые, надеюсь, наизусть известны каждому ветерану лекций в «красном уголке». А именно: к численности трех групп армий вермахта (84 пехотные, 17 танковых и 13 моторизованных, всего — 114 дивизий) приплюсовываются:

— 9 дивизий охраны тыла (укомплектованные военнослужащими старших возрастов полицейские формирования);

— 4 дивизии армии «Норвегия» (вступившие в боевые действия в начале июля);

— 24 пехотные, 2 танковые, 1 моторизованная дивизии резерва Верховного командования (появившиеся в таком количестве на Восточном фронте лишь к началу битвы за Москву);

— 36 финских, румынских, венгерских, словацких дивизий (воистину «не идущих ни в какое сравнение» с дивизиями вермахта по вооружению и уровню боевой подготовки и, за исключением 16 финских дивизий, пригодных только к грабежам на оккупированной территории).

Вот вам и искомые «190 немецких дивизий», которые на страницах советских учебников истории «на рассвете 22 июня» вторглись на территорию СССР. При этом, разумеется, игнорировался тот факт, что численность группировки советских войск тоже возрастала — причем возрастала в несравненно большем масштабе и с большей скоростью, нежели группировки вермахта и его союзников.

22 июня в составе войск четырех приграничных округов было как минимум 149 «расчетных» дивизий (7 кавалерийских дивизий и 12 воздушно-десантных бригад учтены как 7 «расчетных дивизий»). В эту цифру не включены 10 противотанковых артиллерийских бригад и по меньшей мере 16 дивизий Второго стратегического эшелона, которые к 22 июня уже находились на территории западных округов, не учтены и части войск НКВД, численность которых (154 тыс. чел.) соответствовала десяти «расчетным дивизиям». Таким образом, даже к началу — крайне неудачному, незапланированному, преждевременному началу боевых действий — Красная Армия обладала небольшим численным превосходством над противником в общем числе дивизий (превосходство в авиации, в численности танков и танковых дивизий было при этом многократным).

В начале июля в бой вступили соединения Ленинградского округа: 15 стрелковых, 4 танковые и 2 моторизованные дивизии. К 5–10 июля была в основном завершена передислокация на ТВД войск Второго стратегического эшелона (16-я, 19-я, 20-я, 21-я, 22-я, 24-я и 28-я армии). В середине июля, даже несмотря на потери первых недель, в составе действующей армии было уже порядка 235 дивизий. К концу июля были сформированы 29-я, 30-я, 31-я, 32-я, 33-я, 43-я, 49-я армии. Всего в ходе двухмесячного смоленского сражения было введено в бой 104 дивизии и 33 бригады. В общей сложности до 1 декабря 1941 г. на западное стратегическое направление Ставка направила 150 дивизий и 44 стрелковые бригады, на ленинградское и киевское направления — еще 140 дивизий и 50 стрелковых бригад. А ведь кроме стрелковых (пехотных) соединений формировались еще и кавалерийские, танковые, артиллерийские…

Причина, по которой Красная Армия могла наращивать свою численность в таком темпе, предельно проста. Те части и соединения, которые вермахт смог сосредоточить у границ Советского Союза, это тот максимум, который смогла достичь 80-миллионная Германия через два года после начала всеобщей мобилизации. Добавить к этому «максимуму» было почти что нечего. С другой стороны, те дивизии, которые Красная Армия развернула в западных округах к 22 июня 1941 г., представляли собой минимум, который 200-миллионный Советский Союз смог сформировать в условиях скрытой, тайной мобилизации и перебросить на Запад в рамках незавершенной передислокации войск.

23 июня 1941 г. была начата открытая мобилизация, и уже к 1 июля в ряды Вооруженных сил было призвано 5,3 млн человек (что означало увеличение общей численности военнослужащих в два раза по сравнению с состоянием на 22 июня). Невероятно, но этот факт советская историография исхитрилась «не заметить». Хотя, казалось бы, как можно забыть такое? Миллионы семей провожали на фронт своих родных, бабий вой стоял над десятками тысяч деревень, «Вставай, страна огромная…» гремело изо всех репродукторов, газеты пестрели фотографиями очередей у военкоматов… Но вплоть до окончательного развала Советского Союза во всех книгах и учебниках присутствовала только цифра 2,9 млн человек — численность личного состава войск западных округов по состоянию на 22 июня 1941 г. Куда же тогда ушли 5,3 млн мобилизованных? Неужели на летнюю прогулку?

Но и 1 июля 1941 г. мобилизация, разумеется, не закончилась. Она еще только начиналась. Всего по Указу Президиума ВС СССР от 22 июня 1941 г. было мобилизовано 10 (десять) миллионов человек. Причем «лишними» они не были. Как пишут авторы монографии «1941 год — уроки и выводы», «уже в августе были полностью использованы остатки всех поднятых по мобилизации возрастов». Затем, по постановлению ГКО № 459 от 11 августа 1941 г., призвали еще 4 млн человек. И еще порядка 2 млн человек (по крайней мере, именно такую цифру всегда приводила советская пропаганда) призвали в так называемые дивизии народного ополчения. Располагая таким огромным «ресурсом живой силы», советское командование и могло формировать сотни новых дивизий, и непрерывно пополнять личным составом остатки сотен разгромленных дивизий, — одним словом, непрерывно компенсировать отсутствие качества управления огромным превосходством в количестве личного состава. У такого способа ведения войны есть вполне конкретное название, но вы его и без меня знаете…