Читать интересную книгу "Зараза - Элеонора Лазарева"

и мы двинулись за ней. Я выглянула из окна и посмотрела на окна дома. Кое-где уже зажегся свет. На часах было семь утра. Еще час до окончания комендантского часа.

Мы ехали по темным улицам, и уже не светили фонари. Их выключили сразу же, как последний отряд покинул покинул охраняемую зону, открыв ворота и объяснив находившимся там людям о новом положении в городе. Советовал всем разойтись по домам и стараться не выходить без надобности.

Город оставался один на один с бандитами и заразой.

— Что-то будет нехорошо, — вздохнула я и внимательно приглядывалась к картине за окном.

Когда-то освещенные проспекты фонарями и рекламами, огнями машин и окнами домов, сегодня были темны и молчаливы. Город замер и затих, в предчувствии грозящей неизвестной беды. Даже не слышались сигналы полицейских и санитарных машин, только иногда и очень далеко отзвуки пожарных, черные дымы и красноватые всполохи окрашивающие светлеющее осеннее небо. Вероятно, уже подступали к городу вооруженные отряды и что-то жгли по дороге.

Мы уходили в другую сторону, и наш путь не был обычным, по которому я всегда ездила к отцу. Теперь мы ехали по более извилистому, обходному, и мне мало известному. Карта лежала в старинном лётном планшете, еще советских времен, с плексигласовой вставкой. Под ней легко читался маршрут, и я внимательно приглядывалась к нему. Проехав около часа пути, патруль остановился. Из него вышел наш знакомый сопровождающий и поднял руку. Мы остановились и подошли с Симеоном.

— Мы уходим вправо, — сказал он, — вам же прямо и потом по маршруту. Связь держите по рации. Приказ майора. Если будут какие-то вопросы к нему тоже. Если сможем, то поможем. У меня всё. В добрый путь, — и улыбнулся, отдав честь. — Рад был знакомству.

Он повернулся, и я закричала ему в спину:

— А как вас зовут, солдат?

— Лейтенант Иванов, — потом помолчал. — Андреем меня зовут.

Взмахнул на прощанье рукой и побежал к машине. Вскоре она рванула с места и скрылась за поворотом.

Мы остались одни под сереющим осенним небом на основной трассе Москва — Владивосток. Теперь уходили в сторону, в сторону от города, от цивилизации.

От заразы!

Глава Четырнадцатая. "Степь да степь кругом, путь далек лежит…"

Мы уже час как ехали. В салоне было тепло и некоторые спали. Людмила, облокотившись на спинку моего сидения, тихонько переговаривалась со мной. Она сетовала, что не могла остаться с больными, и ее гложет совесть. Ведь давала клятву Гиппократа. Я успокаивала и пеняла ей, что нам без нее будет тяжело, а мы ведь живые и главное родные ей люди. Она соглашалась как-то вяло и вздыхала. Симеон, слушая ее сентенции, ухмылялся и вставлял свои подначки, чем расстраивал ее еще больше. Я била его по плечу и советовала придержать язык.

— Или потом зацелую, — шепнула, прислонившись к его плечу.

Он соглашался на такое наказание и подмигивал Людмиле. Сидевшие рядом с ней ребята и Ольга, фыркали и усмехались. Сзади них Виктор разговаривал потихоньку с Леной. На коленях у них спали дети, а Эйтан сидел рядом с матерью и смотрел с любопытством в окно. Он начинал знакомиться со своей родиной, землей его предков, где родился, но вырос и жил в другой стране и даже ее защищал, когда находился в армии.

А за окном тянулись поля с оставленным урожаем подсолнечника, пшеницы, проса. Некогда и некому было заниматься их уборкой. Все летело в тар-тарары, в связи с заражением. Осенний дождичек поливал отдельные небольшие стога сена, что еще были приготовлены с лета и иногда попадались брошенные тракторы на пустых полях, комбайны и грузовые машины.

— Видимо закончился бензин, — с грустью констатировала я. — Да и кому это теперь нужно, — тоскливо глядела на остановившуюся жизнь за окном. — И кто теперь нас будет кормить?

Посмотрев на карту, предупредила Симеона и всех в салоне, приготовиться к поселку, который будет у нас на пути. Дорога лежала сквозь него и мы, волей-неволей, должны по ней проехать.

— Будем надеяться, что здесь спокойно, — пробормотала я.

Уже совсем расцвело. Показалась окраина городка с его одноэтажными домиками, полисадниками и огородами. Над трубами уютно вился дымок. Виднелись недалеко бродившие по полю коровы и козы. Все дышало спокойствием и умиротворением, будто и не было над всеми беды. Машина ехала по дороге и уже показались в стороне стоящие трехэтажные дома, первые магазины, почта-телеграф, киоски и люди, спешащие по своим делам. Складывалось впечатление, что мы попали в прошлое, прошлое без заражения, без смертей.

— Неужели сюда еще не дошла зараза? — спросил Симеон, вглядываясь в картины за окнами.

— Не знаю, — медленно проговорила, также рассматривая окружающее. — А в общем не очень-то и надо. Проезжаем не останавливаясь.

Не ускоряясь, мы въехали уже в середину городка, как через дорогу пробежала черная кошка. Симеон затормозил. Все качнулись вперед. От толчка проснулись дети, залаяла собачка и фыркнул кот.

— Тьфу, ты, черт! — выругался он и нажал педаль сцепления.

— Стой! — придержала его за рукав. — Надо дождаться, чтобы кто-то другой проехал, а потом и мы.

— Значит, кто-то другой пусть получит, то что предназначалось нам? — хмыкнул Симеон.

— Кто-то другой, к твоему сведению, не видел кота, и ему ничего не будет, а вот ты даже затормозил, значит нужно обождать, — припечатала его по плечу.

— Да что тут говорить, — подтянулась к разговору Люська. — Надо просто поплевать через левое плечо и вперед.

— Ага, — ответили, улыбаясь, ребята. — Как раз на нас.

— А на вас можно было бы и поплевать, — продолжила перепалку подруга, — все чище бы стало.

Ребята посмотрели на нее внимательно, обиделись и отвернулись. Она поняла, что перегнула палку и попросила прощения.

— Ладно, — прервала я их странную пикировку. — Давай газуй, — кивнула Симеону. — Бог не выдаст — свинья не съест. А то еще не хватало обид здесь. Проехали.

Симеон только собрался нажимать педаль, как раздался резкий визг тормозов, и откуда-то вылетела машина. На полном ходу она делает крутой разворот и врезается в фонарный столб. За ней с воем летит полицейская машина и тоже круто тормозит. Первая машина со смятым кузовом, вторая с двумя полицейскими рядом, а мы в шоке. Потом очнулась Людмила. Вот что значит врач — он и в Африке медик.

— Сумку! — кричит она, оборачиваясь назад к Елене.

Та быстро наклоняется за спинку сидения и выхватывает оранжевый баул. Людмила спешно натягивает перчатки и выскакивает из машины. За ней я, за мной Симеон.

— Эйтан! — кричит он. — Садись за руль и будь готов.

Тот кивает