навыки… все должно быть отброшено вот так. Харишка знает, но она пока не хочет видеть.
Внутренне трепеща, но стараясь сохранить спокойствие, Джессика сжала руку старухи, понизила голос и твердо произнесла:
– Я не допущу никакого насилия в отношении моего сына, чтобы ты мне ни говорила.
– Ну, значит, путь определен. – Лезия содрогнулась, изо рта потекла струйка слюны. – Больше они от меня ничего не добьются.
Джессика увидела в глазах старухи огонь безумия, и ей вдруг стало понятно, что Бинэ Гессерит сами накликали это бедствие, попытавшись вскрыть сознание Лезии и извлечь нужные ордену способности. Костлявая рука еще сильнее сжала ладонь Джессики; сухая кожа, бывшая до этого холодной, потеплела.
Старуха постепенно успокоилась и выглядела теперь почти нормально, но Джессика не теряла бдительности. Возможно, Лезия затеяла новую игру. Джессика внимательно смотрела в слезящиеся глаза, чтобы не пропустить даже едва заметное изменение.
– Знаешь, я когда-то была красавицей, – задумчиво произнесла старуха, – как ты сейчас. Я была очень востребованной.
– Ты и сейчас красива.
– А ты еще и добрая. – Она помолчала, а потом прохрипела: – Доброта – это слабость.
Джессика жестко посмотрела на старуху.
– Доброта – это выбор, а мне приходилось принимать тяжелые решения. Твоя доброта причинила много бед.
Старуха прищурилась и отвернулась.
– И эта цепь бедствий – только начало. Ты станешь причиной множества несчастий, и их последствия будут сказываться много поколений! – Она испустила глубокий трескучий вздох. – Ты первый камешек лавины, которая до основания разрушит Орден сестер, и мы это знаем. Неужели уже слишком поздно, и мы не сможем остановить этот сдвиг? Может, и так… если ты не захочешь поступить, как необходимо.
Джессика ощутила нестерпимый холод. Причина, по которой Бинэ Гессерит считал эту женщину ценной, заключалась в ее специфическом целенаправленном предзнании будущего ордена.
– Но в чем моя ответственность? Почему вы хотите разлучить меня с сыном? Что такого ужасного я могу совершить?
– Все уже свершилось! Этого не должно было произойти, этого нельзя было допускать… – Она с трудом, тяжело задышала. – Мальчик едва не погиб сразу после рождения, но Мать Квизаца Анирул спасла его! Она совершила ошибку! Ошибку! Оказалась слишком доброй. И ты тоже слишком добрая.
Джессика вырвала руку.
– Что ты хочешь сказать?
– Все проистекает из твоего упрямства! Надменная девчонка. Твой идиотский акт любви погубит миллиарды жизней.
Гнев Джессики пересилил страх.
– Твой расстроенный ум погружает тебя в мир иллюзий.
Она подумала о Поле, о его усердном учении, о том, как предан он своему отцу и чести Дома Атрейдесов, решив стать хорошим герцогом.
– Сестрам не следует слушать твой бред. – Она заговорила еще тише. – Им вообще не стоило прислушиваться к тебе.
Если бы не эта безумная старуха, она сейчас была бы дома, на Каладане, с Полом и с Лето…
Голос старухи приобрел сверхъестественный зловещий оттенок, словно она говорила сквозь время и пространство. Она попыталась вырваться из пут, натянув лямки и ремни, и с неожиданной силой схватила Джессику за запястье. Сделав это, Лезия взволнованно зашептала:
– Твой сын, сын, которого нельзя было зачинать… – Она помолчала, а затем ее голос заглушил все другие голоса ее памяти. – У твоего сына ужасающая цель.
Старуха до боли сдавила руку Джессики, ту пробил озноб, когда в сознание хлынул поток женских голосов, сначала приглушенных и отдаленных, а затем зазвучавших громче и неотразимее. Вместе с ними перед внутренним взором Джессики предстали лица, заполонившее все ее сознание, весь ум.
Неимоверным усилием Джессике удалось освободиться, и голоса и образы отступили.
– Ты галлюцинируешь. Твой ум поврежден, а тело напичкано лекарствами. Даже ты сама не понимаешь, что видишь!
– Во всем этом лишь доля твоей вины, – спокойно произнесла Лезия дрожащим голосом. – Орден сестер поднял вихрь, и я стала его частью. Они сами посеяли семена своего падения, а теперь начнут пожинать кровавые плоды.
Джессика испытывала первобытный суеверный страх перед этой женщиной; множество других голосов и лиц кипели внутри нее, словно воинство безумных призраков.
– Я посвятила много лет службе Ордену. – Лезия в изнеможении откинулась на подушку. – Я пожертвовала многим, отдала мое сердце, душу и всю жизнь ордену. Когда селекционная программа зашла в тупик, я заново просчитала все генеалогические линии и нашла верный путь. Родив сына, ты исказила этот путь… – Лицо ее скривилось от душевной боли. – И за все усилия Харишка отплатила мне предательством, заточением и пытками! Бинэ Гессерит не дает мне умереть! Я прокляну орден его же собственным неизбежным будущим.
Казалось, что утомленная старуха сейчас рассыплется. Она захрипела так, словно собралась испустить последний вздох.
– Ты пугаешь Орден сестер, – сказала Джессика. – Ты угрожала им, так же как сейчас угрожаешь мне и Полу. У них есть основания для страха. Ты причиняешь большой вред.
Внезапным резким движением Лезия выбросила вперед руки и схватила Джессику за горло.
– Мне приходилось убивать людей! Я могу уничтожить тебя, здесь и сейчас.
Рассчитанным движением Джессика ударила по нерву кисти старухи, и хватка сразу ослабла.
– Меня не так легко убить, как других.
Лезия откинулась на спину.
– Может быть, ты – это то, чего заслуживает Орден сестер – за то, как он обошелся со мной.
Она вдруг заговорила чередой голосов других женщин. Иная память грозила полностью овладеть сознанием Лезии.
– Что они сделали со мной!
– Что они сделали со мной!
– Сделали со мной!
Один голос произнес:
– Есть добрая Лезия и злая Лезия, и обе в своих действиях доходят до крайности.
Как только леди Джессика коснулась кожи старухи, образы и голоса старались проникнуть и в ее сознание, заполонить его отблесками прошлых жизней. Джессика пока не стала отдергивать руку.
Наконец возобладал голос самой Лезии.
– Дети, которых я рожала, дочери, которых мне хотелось иметь! Жизнь, которую Орден отнял у меня, жизни, которые украдены им у других! Они принудили меня следовать их строгим правилам и никогда не открывали мне тайн, они всегда меняли мне жизнь – и всегда к худшему. При моем предзнании в голове постоянно мелькают жуткие образы, я вижу коллективный путь зла Бинэ Гессерит и мое участие в нем. И твое тоже!
Джессика отпрянула подальше от старухи.
– Если жертва ускользает, – сказала Лезия, – значит, неподалеку есть другая.
Она откинулась назад, оперлась о спинку кровати и подняла глаза к наблюдательным окнам, которые превратились в зеркала. Джессика не сомневалась, что за стеклами сейчас стоят наблюдатели и смотрят за происходящим. Никто не пришел к ней на помощь.
Лезия скользнула взглядом по зеркальным окнам и проникла сквозь них мысленным взором, хотя физически не могла ничего видеть.
– Там две послушницы, – угрожающе произнесла она. – Ах, вот уже спешит и Верховная Мать вместе с Рутин и Джиарой, но пока их нет. – Губы ее сложились в зловещую улыбку. – Эй ты там – я тебя знаю! Я чувствую тебя, и я знаю, кто ты!
Джессика вспомнила двух юных послушниц, охранявших палату.
– Что ты делаешь?
Лезия не обратила на эти слова ни