Келси поняла, что может рассказать ему все. Почему бы нет? В целом мире не осталось ничего такого, чем бы она не смогла с ним поделиться.
– Сегодня я начала одно дело.., и я доведу его до конца, чего бы это ни стоило. К кому бы я ни обращалась – все говорят, что я должна оставить все как есть, но я не могу.., и не стану. – Она глубоко вздохнула и слегка отодвинулась от него. – Ты веришь, что моя мать могла убить Алека Бредли?
– Нет.
Келси заморгала, потом тряхнула головой.
– Просто «нет» – и все? Без колебаний, без объяснений?
– Ты спросила – я ответил. – Гейб перегнулся с крыльца, сорвал веточку фрезии и протянул ее Келси. – Разве тебе важнее не то, что я сказал, а почему?
Келси снова покачала головой, потом опустила ее на сложенные на коленях руки.
– Ты можешь сказать «нет» – просто «нет», хотя ты даже не знал ее?
– Не совсем.
– Не совсем? – Келси снова подняла голову. – Что это значит?
– Я знал ее. Много раз видел ее на скачках. – Гейб слегка наклонил голову, играя кончиками ее волос. – Я довольно долго был ипподромной крысой, Келси. Я видел Наоми в Чарльстоне, в Лауреле, в других местах.
– Ты, наверное, был совсем ребенком.
– По возрасту – да, но не по… В общем, ты в чем-то права. Тогда я не успел составить твердого мнения. Зато я знаю ее теперь.
– И?..
Ей нужны детали, подробности, подумал Гейб. Она всегда будет требовать неоспоримых доказательств и достоверных подробностей, а он вовсе не был уверен, что может рассказать ей все, что он знал.
– Не забывай, – проговорил Гейб, – что всю свою жизнь я только тем и занимаюсь, что пытаюсь читать по лицам, расшифровывать жесты, интонации и прочее… Игроки, психиатры, полицейские, психоаналитики – мы все должны уметь это делать, иначе грош нам цена. Наоми нажала на спусковой крючок, но она не хотела его убивать.
Закрыв глаза, Келси снова привалилась к нему спиной. Цветок, который он ей дал, источал дивный, пьянящий аромат.
– Я верю тебе, Гейб. Наверное, в глубине души я просто боюсь, что моя мать действительно могла совершить то, за что ее осудили, но это нисколько не ослабляет моей веры. Сегодня я была у этого детектива.., у того, который давал против нее показания.
– А тебе не пришло в голову попросить меня поехать с тобой? – Голос его звучал легко и беззаботно, но Келси уловила в нем сталь и задумалась.
– Вообще-то пришло… – Келси вздохнула почти виновато. – Но я чувствовала, что должна это сделать сама. Впрочем, я все равно ничего не добилась. Детектив Руни не захотел рассказать мне ничего сверх того, что я уже знала. И он не согласился мне помочь, когда я пыталась нанять его, чтобы узнать побольше об Алеке Бредли.
– Что ты хочешь о нем знать?
– Хоть что-нибудь. Чем больше, тем лучше, ведь отношения с Наоми это, несомненно, только малая часть его биографии. Чем он жил? Откуда он взялся? Чего хотел? Наоми говорила, что он вел себя оскорбительно и нагло и пытался ее изнасиловать. Но почему? Что толкнуло его на это?
– Ты не спрашивала об этом у самой Наоми?
– Я не хочу этого делать, разве что у меня не будет другого выхода. Если я стану расспрашивать ее, она может замкнуться в себе. Я уверена, что Наоми расскажет мне все, что знает, но я боюсь, что после этого наши отношения вернутся к исходной точке – к той, с которой мы начинали. А я не хочу рисковать тем, чего нам удалось добиться.
– Она наверняка была не единственным человеком, который знал Бредли.
Келси уже думала об этом и пришла к заключению, что этот вариант ей не подходит.
– Я не могу расспрашивать завсегдатаев на ипподроме, как не могу обратиться к другим владельцам или их работникам. Пойдут разговоры, а мне этого не хотелось бы. Что бы я от них ни узнала, эта информация вряд ли стоит спокойствия Наоми. И ее нынешней репутации.
– И что в таком случае ты намерена предпринять?
– Я знаю фамилию полицейского офицера, который расследовал дело моей матери. Он теперь на пенсии, но живет недалеко – в Рестоне.
– Ты хорошо подготовилась, как я погляжу.
– Я всегда была прилежной студенткой. В общем, я должна с ним встретиться.
Гейб взял ее за руку и помог подняться.
– Мы должны с ним встретиться, – сказал он решительно.
Келси улыбнулась и кивнула.
Глава 5
– Сколько лет, сколько зим, Роско! – Тип-тон пожал руку Росси и широким жестом пригласил пройти на веранду. – Хотел бы я знать, почему ты до сих пор не сел в мое кресло.
– Я над этим работаю, капитан.
– Ладно, присаживайся, и мы поработаем над содержимым вот этих банок. – Типтон с размаху бросился в кресло-качалку, возле которого стоял переносной охладитель. Из охладителя выглядывало шесть банок «Будвайзера». – Как поживает супруга?
Росси взял предложенное пиво и, аккуратно вскрыв жестянку, уточнил:
– Которая?
– Прости, я совсем забыл. Ты ведь был женат дважды, и оба раза неудачно. – Типтон чокнулся пивом с Росси и, запрокинув голову, сделал могучий глоток. – Развод в нашей профессии – зло почти неизбежное. Правда, мне повезло…
– И как поживает миссис Типтон?
– Цветет, Роско, цветет… – Он сказал это легко, почти небрежно, но в голосе капитана прозвучала искренняя гордость. – Через две недели после того, как я вышел в отставку, она устроилась на работу… – Капитан с довольным видом покачал головой. – Миссис Типтон утверждает, что теперь, когда дети выросли, она должна чем-то заполнять свое свободное время. При этом мы оба понимаем, что только это способно помешать ей нанести мне множественные ушибленные раны тупым тяжелым предметом. В общем, мы неплохо устроились: я оборудовал себе столярную мастерскую на заднем дворе, а она торгует ботинками в универмаге.
Типтон улыбнулся и снова приложился к банке.
– Мне повезло, Роско, – повторил он. – Не каждая женщина сможет жить с полицейским, пусть даже он на пенсии.
– Ну, об этом можете мне не рассказывать, – заметил Росси. За последние двадцать лет он дважды был женат, но оба раза его семейная жизнь закончилась разводом, и он хорошо усвоил урок, чтобы не повторять одни и те же ошибки. – А вы хорошо выглядите, капитан.
Это было правдой. За последние три года Типтон слегка пополнел, но это было ему только к лицу. Во всяком случае, глубокие морщины, прорезавшие его щеки и лоб за годы службы, слегка разгладились, жесткое лицо округлилось и казалось спокойным и умиротворенным. Капитан был одет в джинсы и мягкую домашнюю рубашку, а бейсболка с эмблемой «Канзасских иволг» прикрывала то, что осталось от его жестких, черных с проседью волос.
– Многие копы неуютно чувствуют себя на пенсии, – заметил Типтон. – Отставка кажется им чем-то вроде глубокой старости. Что касается меня, то мне, напротив, нравится. У меня есть моя мастерская… Кстати, эту качалку я сделал сам.