потерять часть корней; потеряли листья или ветки — выращивают из спящих почек новые.
Но особенно застраховано питание. У всех животных минимум два способа питаться: основной — активный, и запасной — страховой. Есть пища — получаем её извне, а нету — «съедаем» внутренние запасы жира и гликогена.
У растений и почвенной живности то же самое. Основной способ питания — активно–пищеварительный: почвенные организмы под мульчой переваривают органику, растения питаются с их стола. При этом микориза и микробы–симбионты служат реальным продолжением корней, их «ртом и желудком». В условиях дефицита питания вся ставка на «рот и желудок»! Например, в джунглях, где нет гумуса, а органику съедают за считанные недели, только микориза может помочь в конкуренции за пищу. То же — в тундре или в горах, где питание быстро вымывается. Именно тут и обнаруживаются семейства, не способные жить без микоризы: орхидные, брусничные, вересковые.
Нет органики — нет почвенной жизни, нет пищеварения, «рот закрыт — в желудке пусто», и растения вынужденно переходят на запасное, страховочное питание: гумусное. Тут особо не раздобреешь — хватает только для выживания и скромного плодоношения. Растение наращивает огромные мочковатые корни, чтобы охватить больше почвы, но развивается средненько. Помните целинные урожаи через десять лет? В среднем 7–10 ц/га. Гумус там ещё был, и немало! Но гумус — уже не пищеварение, а «выделение». Запас на случай вынужденной голодовки.
Не забудем: гумус — привилегия умеренных широт. Но и тут мы его сводим на нет! Растения уже не плодят — мы начинаем сыпать удобрения. По первости урожаи увеличиваются, и агроном, зная либиховскую «теорию возврата», радуется: во, у растений минеральное питание! На самом деле минералка — вообще не питание. Остро голодающие растения просто не могут не всасывать с водой солевые растворы! Так мы, лёжа под капельницами, вынужденно «питаемся» глюкозой, какими–то солями и лекарствами. Так же вынужденно растут мышцы культуриста, сидящего на анаболиках — ткани накапливают азот насильно. Растения, объевшиеся солями, вынуждены наращивать ненормальную, рыхлую, болезненную биомассу. Такими же неполноценными зреют и семена. Прямой и скорый путь к вырождению!
Заметим: как гумусный (перегной–компост), так и солевой «типы питания» создаются искусственно. А значит, не могут дать всё нужное по определению. Тут нет главного: свежей пищи, «рта и желудка». Но мы, видимо, верим только в то, что можем «создать» сами. Мы верим в быстрые лекарства! Наши растения не гибнут, а добавка компоста, солей и воды даёт рост биомассы — и мы верим в иллюзию, что растения питаются автономно, сами по себе. Но посмотрите, как активно растут корни в сторону микробного «пира»: под кучу соломы, под слой навоза или опилок, в компостные грядки. Так же активно корешки ищут свою грибницу.
Если есть выбор, растения выбирают лучшее. А если его нет? Агрономия выбрала для них запасной, бедный тип питания в качестве главного и единственного. «Почва — живой организм» — очень верно! Но почему тогда наука кормит этот организм чёр–те чем? Даже хороший компост — всего лишь объедки, какашки от расщепления органики. Ведь мы не питаемся… переваренными продуктами, пардон. Так почему же почву кормим именно… компостом?..
Особо хочется сказать об азотных удобрениях. Вот уж «быстрое лекарство»: полил — тут же позеленело и впёрло! Самое концентрированное из них — мочевина, или карбамид. У животных это конечный продукт распада белков. Он ядовит для всех, кроме жвачных, и поэтому выделяется с мочой. Синтезируют карбамид из аммиака и углекислого газа — в почве он на них и распадается. Но аммиак — сильнейший яд для всей живности. Свежий навоз убивает корни именно аммиаком.
В культурной почве аммиак обезвреживают бак–терии–нитрификаторы, расплодившиеся на удобрениях. Они превращают аммоний в усвояемые нитраты. И растения «прут в лопух» на радость учёным, главное для которых — размеры и масса. Но вот в чём дело: в нормальной, живой почве этих бактерий очень мало — откуда им там взяться? И когда туда сыплют мочевину или льют аммиачную воду, это всё равно, что дать нам выпить аммиак: разрушается система гумификации, гибнет «желудок» и «печень» почвы. Резко падает обмен углерода, а ведь именно углерод обеспечивает азотный обмен, не наоборот.
Природный источник азота — белковый обмен почвы: перетекание белковых соединений по пищевым цепям микробов, грибов, червей и насекомых. Свою долю вносят и азотофиксаторы, подстраховывая и стабилизируя азотный обмен. Но главный резервуар и накопитель азота — почвенная жизнь. Чем активнее и объёмнее белковое пищеварение почвы, тем больше азота получают растения.
В общем, давайте забудем, отменим, переосмыслим ложные понятия «удобрения», «минеральные удобрения», «органические удобрения» — их нет, и не может быть в природной реальности. Как нет там и прочих «аксиом»: «плодородие — потенциал почвы», «гумус — основа плодородия», «азот — основа питания», «органика #• гумус», «почва — невосполнимое средство производства» и т. д. и т. п. Пусть с этими перлами разбираются те, кому они остро необходимы для получения дохода. А наше дело — земледелие, делать землю плодородной!
Теперь вернёмся к системе «растения–грибы–микробы–черви–рестения». Ещё одно из её свойств — взаимная защита друг друга.
Почвенная вакцинация и иммунитет
Самый эффективный способ применения стимуляторов: берём плодородную почву и устойчивый сорт…
Любой живой организм — система открытая. Только за один день мы пропускаем через себя килограммы еды, литры воды и полсотни кубометров воздуха. Мы купаемся в реках, валяемся на траве, жуём яблоки, дышим домашней пылью… Внутрь любого живого существа буквально хлещет внешняя среда — а в ней кишмя кишат самые разные микробы! Будь именно они причиной болезней, ничего живого просто не было бы: все умирали бы, едва родившись.
Но мы, как видите, живы. И более того, сами поселяем тьму микробов внутри себя. Потому что тоже используем их в качестве симбионтов — как растения или коровы. Например, в нашем кишечнике — три килограмма микробов нескольких сотен видов. Вы осознаёте, что без них вы совершенно не смогли бы усваивать пищу?.. Вспомните, что творится с. нами при сильном дисбактериозе.
К счастью, всё живое научилось эволюционировать совместно. Каждый умеет поддерживать свою цельность при любом внутреннем «населении». Это и есть иммунитет. Какой бы чужак ни попал к нам внутрь или на кожу, иммунные клетки узнают его, снимают (считывают) его структуру и синтезируют нужные антитела — активные белки, противоядия или капканы. Есть и прямые убийцы чужаков — разные лейкоциты. Кстати, есть мнения, что и они — бывшие симбионтные бактерии.
Иммунные реакции растений ещё более разнообразны. Подавить