Капитан учебу одобрил. Он как любой командир считал, что чем больше подчиненные заняты делом, тем меньше глупостей творят. Он даже выделил деньги на покупку досок, чтобы Киран и сержант сколотили на задворках сарайчик для сушки растений, и оплатил начальный курс. Карина радостно скакала вокруг отца и матери, строя планы на собственную чайную лавку.
Рада тоже не тянула - получив от отца разрешение, выбрала в подвале просторную кладовую с хорошей вентиляцией, попросила сержанта расширить и застеклить окно, и устроилась там с медными кастрюлями, колбами и неприятным запахом припоя.
Через год Рада под руководством наставника уже обвесила домик защитными чарами, сплетая нити своей магии и медную проволоку в защитные ковровые узоры. Соседи завидовали изящным подставкам для цветов на стенах, не подозревая, что благодаря им скромное жилище уже дважды избежало воров и столько же раз пожара.
Еще через год Радмила сплела матери и сестре серебряные серьги с функциями оберега, брату и отцу изготовила пряжки для пояса, а любимому наставнику - колечки с цепочкой для его трубки, чтобы вешать хрупкую вещицу на стену и не терять. К этому времени Кирану исполнилось шестнадцать, и настало время отдавать его на королевскую службу.
Посчитав расходы и посмотрев на занятых учебой дочерей, Иверен и Снежана решили не отрывать девочек от Академии, отложить представление ко двору, а на отложенные деньги отправить сына в военную Академию. Эту учебу тоже сочтут королевской службой, но образованный сын барона будет иметь больше шансов, чем дикий мальчишка из леса, не умеющий держать в руках клинок.
Киран решением родителей был доволен - он не боялся службы, но опасался знатных выскочек и задир. Слишком часто слышал от отца и «дядьки», как сыновья герцогов и графов «шутили» над теми, кто был ниже их по положению. А офицерское братство - это почти семья и обидеть незнатного рыцаря там так же низко, как чванится своим титулом или землями.
Глава 15 Первая встреча
Король Дагобер сбежал из собственного дворца! Да-да! Не удивляйтесь! К семнадцати годам «невесты» вошли в силу, освоили магию, и принялись устраивать сиятельному жениху ловушки. Любовное зелье в утреннем чае. Заговоренная иголка в обшлаге рукава. Волосы под подушкой. Куколка под матрасом. Как не старались стражники и маги изолировать «детское» крыло, золото и связи разрушали любые преграды.
Вот и полюбил король длинные ночные прогулки. Благо магом он был умелым - посадит фантом на крови и слюне в кабинет «бумаги разбирать», закутается в плащ, как юнец, шастающий по комнатам фрейлин и тихонечко, через служебную калитку выбирается на тротуары столицы.
Поначалу Дагобер просто бродил без особой цели, любуясь городом. Все же из окна кареты и днем, улицы выглядят иначе. Потом столкнулся как-то с бандой, грабящей прохожих, и не удержался - спеленал магией, свалил на брошенную телегу, привез к караулке ночной стражи, и оставил там. Еще и порисовался, как мальчишка - оставил записку, о деяниях грабителей, а вместо подписи ворона нарисовал.
Один раз так прогулялся, второй. Понравилось. Бумаги не убегут, дел всегда много, люди днем и ночью толпятся в приемной, а вот город... Король полюбил свою столицу, когда лучше узнал ее. Придворные только диву давались, когда монарх внезапно приказывал им в холодные дни на свои средства открывать ночлежки с горячей похлебкой и печью, а в жару раздавать кувшины с родниковой водой и зелень. Причем призывал не кормить нахлебников, а жертвовать в работные дома и приюты, дающие обнищавшим людям шанс вернуться к самостоятельной жизни.
Однажды взяв несколько «невест», Его Величество проехался по богоугодным заведениям, разгоняя нерадивых управляющих, раздавая одежду, книги и сладости. После по его приказу в приюты были назначены управляющими сержанты и горничные из дворца, способные научить детей простому и честному труду не ради легкой наживы, а ради верного куска хлеба.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
С легкой руки короля среди придворных дам снова в моду вошла благотворительность. Прежде считалось, что этим должна заниматься королева, а коли ее нет - старшая придворная дама. Однако тридцать «невест» портили картину - никто не желал заниматься благотворительностью просто так. Вот Дагобер и объявил, что раз в неделю будет брать пяток «невест» на выезд по приютам и богадельням. Девушки в праве отказаться, но. никто не упускал возможность очутиться рядом с королем, сверкнуть улыбкой, проехать по улицам, заполненным народом, взмахивая рукой.
Дагобер мог поклясться, что каждая из них в этот момент представляла себя королевой! А его при взгляде на свежие девичьи личики охватывала тоска. Звездочет упрямо отказывался назвать приметы «Великой королевы», зато нещадно посмеивался над вылазками короля. Придворные метались от одной девицы к другой, угождая и лебезя. Сами девушки отчего-то решили, что будущий муж никогда не узнает об их «маленьких шалостях» и уже минимум две из них баловались черной магией, а троим никогда не взойти на трон, поскольку они потеряли невинность со своими пажами или покровителями.
Служба безопасности, Охотники и маги регулярно докладывали королю обо всем, а он складывал полученную информацию в папки, убирал в сейф и жмурился, как довольный кот, представляя, как выставит из дворца парочку зарвавшихся наглецов, предъявив доказательства измены. Но пока приходилось терпеть.
Срок, так опрометчиво назначенный когда-то сами Величеством, приближался удивительно медленно. Этой весной «невестам» исполнилось по семнадцать лет. Отметили скромно - во дворце устроили бал с традиционным фейерверком, на площадях выкатили по три бочки вина, и несколько корзин с хлебом. Король подарил девушкам по корзинке с рукоделием. Большая часть подарков полетела в угол, едва за «невестами» закрылись двери личных комнат. Лишь несколько девушек обрадовались подарку, поскольку в корзинках действительно были хорошие иглы, ножницы и нитки. Остальные высказались про «дешевку», «унижение» и «глупость» будущего супруга. Дагобер все это слышал и усмехался. Плетение корзинок маскировало подслушивающие чары. Должен же «жених» знать, как «невесты» относятся нему самому и его подарку?
После праздника король еще чаще начал выходить на улицу, устраняя несправедливость, подкидывая записки с изображением ворона вместо подписи. По городу поползли слухи о «духе столицы», «вороне-справедливости» и прочие льстивые или пугающие сказки.
В одну летнюю ночь он задержался. Рассвет был так хорош, что Дагобер наплевал на конспирацию, добрел до ворот парка и сел на скамью под сенью густых кустов. Еще было прохладно. Слуги только-только начали вставать. Первыми, как всегда, зашевелились пекари и хлебники. Чтобы накормить почти две тысячи обитателей Двора - от поломоек до самого короля, им приходилось вставать раньше всех, месить тесто, растапливать печи, и отправлять в утренний жар буханки и булки.
Вторая очередь наступила для истопников, горничных и поваров. Вычистить камины, приготовить чистую одежду и полотенца, подать завтрак... Кухонная часть бурлила, как каша в котелке. Дагобер так увлекся этим зрелищем, что не заметил, как на другой конец скамьи почти упала девушка в скромном сером плаще. Она не увидела короля под отводом глаз, поэтому вела себя естественно - вытянула ноги, откинулась на деревянную спинку, и уставилась в небо, позволяя королю рассмотреть безупречную белую кожу, темные глаза под темными бровями, и блестящие волосы, собранные в небрежный пучок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Королю стало интересно - кто же это? Одета девушка слишком просто для придворной дамы или даже компаньонки, слишком дорого для служанки или гувернантки. Однако ведет себя на территории парка свободно. Не прячется, словно знает, что ее не выгонят, или просто имеет право быть здесь. А вот и плащ распахнулся, открывая. брюки, заправленные в короткие сапоги, белую рубашку, плотный жилет и. перевязь с клинком! Телохранительница? Не похожа! Те рано грубеют, их тела привыкают к тренировкам с детских лет и не имеют таких мягких округлостей.