— Эва! — крик Тёмы, подхватившего меня.
— Эва! — крик Мэла, растерянно разглядывающего свои руки, словно они были чужими.
— Эва! — крик Аффы, бегущей ко мне по снегу, спотыкаясь.
Толпа зевак растаяла в темноте. Рядом очутился Мэл, опустившись на колени. Взял ладошку и погладил.
— Эвочка, зачем ты полезла? — спросил дрожащим голосом и закричал: — Какого черта полезла? Без тебя бы разобрались!
— Отвянь, козел, — оттолкнул его Тёма с заплывшим глазом. — Лучше вызывай отделение. Сохрани вшивую висоратскую честь и достоинство. — И сплюнул в сторону.
Я захрипела. Силилась попенять, что даже на моем смертном одре эти двое не перестанут скандалить, но язык налился неподъемной тяжестью. Тело будто нашпиговали свинцом, а к конечностям привязали тяжелые гири.
— Эвочка, — схватила другую мою руку Аффа, — какая ты холодная! Два придуря! — набросилась она на парней. — Нужно срочно везти её в больницу. Мэл, ты соображаешь, что натворил?
Судя по ошеломленному виду, Мелёшин соображал туго. Нападение на другого висората, коим являлась я, причинение ему тяжких телесных повреждений, представляющих опасность для жизни, грозили заведением уголовного дела, расследованием и судом.
Повреждения, представляющие опасность для жизни! Осознание сего факта заставило меня забиться в руках Тёмы, но трепыханья походили на агонию. Мэл перепугался.
— Эва, Эвочка! Скажи что-нибудь! Не молчи, Эвочка! Где-нибудь болит?
— Где болит, Мелёшин? — передразнила Аффа. — Запулил парализацией и холодом, а теперь спрашиваешь, где болит.
— С*ка, — злобно выплюнул Тёма и погладил меня по лбу. Мэла передернуло.
— Убери от нее свои грабли, — отбросил его руку.
— А то что? Накормишь и меня? — процедил Тёма. — Чего сидишь? Вызывай скорую помощь, висоратская морда.
— Н-не, — выдавила я непослушными губами.
— Что, Эвочка? — склонился, прислушиваясь, Тёма.
— Н-не надо, — прошептала слабеющим голосом. Меня отвезут в больницу, а оттуда сигнал поступит прямиком в отделение.
— Эвочка, лучше ехать. Последствия могут быть тяжелыми, — сказал Мэл. Поглядел на свои руки и понурился.
— Как минимум две недели в больнице, — уточнил взявшийся невесть откуда Макес.
Я замотала головой и снова забилась в руках Тёмы. Нет, нет, мне нельзя на две недели в больничную койку! У меня сессия, учеба, работа! В конце концов, у меня жизнь, пусть и поганая в данный момент. И Мэл… С моим появлением в больнице его жизнь полетит под откос, начав отсчет уголовной судьбы. В эти самые минуты блестящее будущее Мелёшина испарялось и улетучивалось в тартарары, и причиной его бед стала я.
Лучше отлежусь. Залезу в норку и оклемаюсь. Ничего страшного, подумаешь, слабость.
— Всё ты виноват, — набросилась соседка на Макеса.
— Причем здесь я? — удивился парень.
— Потому что приперся, куда не звали.
— Что же, теперь и развлечься нельзя, когда ты неподалеку?
От перебранки у меня заболели уши. Дышалось с трудом, мелкими и частыми вдохами, как у рыбы, вынутой из воды. Легкие словно зацементировало, а горло забилось песком.
— Сволочь, если не вызовешь скорую, сделаю это сам, — сказал Тёма.
Я захрипела, перемежая попытки сказать со стонами, чем сильно напугала парней и Аффу.
— Почему тянете? — закричала девушка. — Она же остывает!
Мелёшин поднялся с колен и, вытащив из куртки телефон, споро набрал номер, несмотря на разбитые костяшки пальцев.
— Это я, — сказал абоненту, ощупывая челюсть. — Нужна помощь. Nerve и gelide одновременно… В грудь… Каждый по десять в диаметре… Я… Знаю! — выкрикнул невидимому собеседнику. — Помоги.
Выслушал краткую отповедь по телефону.
— Согласен… Обещаю…
Пока он говорил, зрение начало путаться. Склонившийся надо мной Тёма расчетверился размытым изображением.
— Отлично, — выдохнул Мэл и отключился. Что-то бросил Макесу, тот ловко поймал. — Поведешь.
Привстав на колено, забрал меня из объятий Тёмы и поднял на руки. Мелёшин был горячим как грелка с кипятком, и я рефлекторно дернулась.
— Уау! — выдал Макес. — Доверяешь? А если разобью, как свою?
— К черту. Сначала довези, — Мэл решительно двинулся вперед.
— Козлина, куда ты ее тащишь? — Тёма двинулся следом. — Прячешь улики?
— Угадал, — ответил Мелёшин, пробираясь боком между машинами. — Отвезу подальше и закопаю в снегу.
— Мэл, лучше не зли! — закричала Аффа позади. — Мы в больницу?
— Нет, — ответил Мелёшин. — К Севолоду.
— Что за чудо-юдо такое? — спросил грубо Тёма.
— Мой дядя, — пояснил Мэл и велел приятелю: — Заводи и прогрей.
На меня накатило странное равнодушие. Вокруг спорили, кричали, возмущались, а мои эмоции застыли безучастной глыбой. Я вслушивалась в биение Мелёшинского сердца, и его стук вводил в транс как ритуальный тамтам.
Хлопнула дверца, и добавился новый звук — заработал двигатель машины.
— Трус, — бросил обвиняюще Тёма. — Хочешь уйти от ответственности?
— Не хочу, — ответил Мэл. — В больнице она проваляется две или три недели, а Севолод снимет последствия за один вечер.
— Что за кудесник такой? — поинтересовалась Аффа. — С трудом верится в его способности.
— Врач. Специалист по вис-травмам.
— Родственничек-убийца, как и ты, — сплюнул Тёма. — Эва, не слушай этого вруна, нужно ехать в больницу.
— Пока ее примут и осмотрят, она загнется, — парировал Мелёшин.
— Говоришь так, будто не вылезаешь из больниц, — хмыкнула девушка.
— Севолод рекомендовал поспешить. У нас в запасе около часа до начала необратимых последствий.
— Эва, решай, — обратился ласково Тёма. — Поедем в больницу.
— Не дави на неё, — сказал Мэл. — Эва, не бойся, Севолод поможет.
— Отдай мне её, — решительно ухватился за меня Тёма. — Угробишь и не заметишь.
— Пока вы препираетесь, время убывает, — заметила Аффа. — Нужно торопиться. Куда едем?
— Поморгай глазками, Эвочка, — попросил Мелёшин. — Поедешь к Севолоду?
Конечно, поеду! Куда угодно поеду, лишь бы поскорей избавиться от змеи, обвившей сердце и сжимающей его тугими кольцами. Я заморгала, радуясь, что веки не обездвижены заклинанием. Зрение ослабло настолько, что лица и фигуры расплывались, сливаясь с фоном.
— Решено, — сказал Мэл с удовлетворением в голосе. — Если не веришь, езжай с нами.
— Куда? — спросил хмуро Тёма.
— В центре. Район "Кленовый лист".
— Не могу, — ответил парень угрюмо. — Туда мне вход заказан.
— Зато я могу, — влезла Аффа. — От свидетеля не отвертишься, Мелёшин.
— Учти, если с Эвой что-нибудь случится, я тебя из-под земли достану, — пригрозил Тёма.
— Уже случилось, — фыркнула девушка неодобрительно. — Наворотили дел с три короба.
Внезапно Тёма размахнулся и с силой ударил шипованной перчаткой по крыше машины.
— На память, — заключил мрачно. — Чтобы глядел и не забывал.
— Запомню на всю жизнь, — ответил Мэл.
— Куда садиться? — крикнула Аффа.
— Впереди, — коротко ответил Мелёшин и попросил Тёму: — Придержи дверцу.
Осторожно залез на заднее сиденье, удерживая меня.
— Не думай, что тебе сойдет с рук, — сказал напоследок Тёма.
— Знаю, — подтвердил Мэл. — Поехали.
Двигатель взревел, и машина резво стартовала задним ходом, наверное, выехала из скопления автотехники. Круто завернула, отчего Мелёшина потянуло набок, а вместе с ним и меня.
— Аккуратнее! — крикнул он водителю.
— Как могу, — откликнулся тот. — Или медленно и печально, или быстро и в блевотине.
— За каждый поворот буду выдергивать по перу из твоей башки, — предупредила кровожадно Аффа.
— Слушаюсь и повинуюсь, — ответил шутливо Макес, и машина стремительно рванула вперед.
Мелёшин нервно сжимал и мял мои пальцы. Я чувствовала, он глядел на меня, но не видела лица. Картинка расползлась и затуманилась, вместо сидящего Мэла было темное пятно.
На тепло салона организм отреагировал парадоксальным образом. Меня начало морозить, и с каждой минутой озноб усиливался. Зубы застучали, тело била крупная дрожь.