было, то я опять же могу тебя уверить, что работу по «доработке» старого плана действий он поручит вам. И уже к вечеру ты представишь ему срочно доработанный план. Тут ведь главное — скорость. Утром доложил о проблеме — вечером принес план действий. Я полагаю, что он по достоинству оценит вашу расторопность.
— Я тоже немного знаю его импульсивный характер. А вдруг он схватит телефонную трубку и в запале неконтролируемой ярости просто предъявит ультиматум главарю русской хунты? Что тогда делать? — вновь подбавил сомнений Помпео.
— А вот этого никак допускать нельзя, — подпустила металл в голос бабушка-одуванчик. — Сыграй на опережение и сразу предупреди его, что если он попытается связаться со своим коллегой из Кремля, то это только еще сильней подстегнет русских в их желании ускорить сроки запуска своего чудовища. Ну что, у тебя еще остались какие-нибудь сомнения или вопросы? — нетерпеливо поинтересовалась она у собеседника.
— В общем-то, нет, — пробормотал Помпео, забирая со стола флэшку. — Разве что психологический дискомфорт от осознания того какие громы и молнии начнут отовсюду греметь в наш и мой в частности адрес после применения спецбоеприпаса. Не горькая ли ирония Всевышнего обрекающего нас на применение этого оружия уже в третий раз за семьдесят пять лет? Нам полвека пришлось отмываться от клейма человеконенавистничества. И сколько времени потребуется на этот раз? — проговорил он тихо, как бы споря и убеждая самого себя в мнимой правоте намечаемого поступка.
— Участь всех великих империй испытывать на себе критику и враждебность еще непокоренных соседей, — загадочно ответила Хассел, вставая с мягкого стула, чтобы попрощаться.
III.
31.08.2020 г., США, округ Колумбия, г. Вашингтон, Пенсильвания авеню, 1600, Белый Дом
45-й по счету Президент Соединенных Штатов Дональд Джон Трамп, так же как и его подчиненный — Госсекретарь Майк Помпео, не любил находиться в стенах главной резиденции правителей государства. Его холерическому психотипу претило сидеть в Овальном кабинете с серьезным и многозначительным видом под камеры журналистов изображать из себя Вершителя Судеб. Вернее так, Вершителя судеб ему изображать нравилось, но только из какого-нибудь другого места, желательней всего со своего родового ранчо Мар-а-Лаго, что расположено во Флориде. Ему казалось, на полном серьезе, что на поле для гольфа с клюшкой в руке и любимой бейсболкой на голове, он выглядит куда привлекательнее в свои семьдесят четыре рядом с красавицей Меланьей, нежели в строгом костюме за большим дубовым столом, помнившим локти, как минимум пятнадцати его предшественников. Однако в отличие от своего министра более чем странных дел, он не потакал своим желаниям любыми способами отлынивать от дел. А потому каждый Божий день одевал костюм, делал сосредоточенное лицо, и тихонько поминая всех ирландских святых, подначивших его, пять лет назад принять участие в выборной гонке, плелся на свое рабочее место. Благо, что идти было недалеко — всего лишь переместиться в другое крыло здания. Там он садился в глубокое кресло и терпеливо выслушивал последние мировые новости из уст личного секретаря, пересматривал свежие номера газет, отдавая предпочтение сплетням шоу-бизнеса и спортивным хроникам. Покончив с этим приятным для себя делом, он, тяжко вздыхая, цеплял на нос очки (на публике он избегал в них показываться) и принимался за изучение поданных на подпись бумаг. Над этим делом он добросовестно корпел до обеда, то и дело вызывая к себе того или иного чиновника для дачи пояснений, если бумаги этого требовали. Имея большой опыт крупного воротилы от бизнеса, он всячески избегал ставить свою подпись под тем или иным документом, предварительно десять раз, не проконсультировавшись со специалистами и адвокатами. Тем более издерганный постоянными нападками демократов, обвинявших его в антиамериканской деятельности и всевозможными расследованиями в отношении себя самого и своих соратников, некоторыми из которых все же пришлось пожертвовать, он прекрасно осознавал истинность своего положения. А она заключалась в том, что сегодня он — руководитель самого могущественного в мире государства, а завтра — положа руку на Библию, жалкий старик, отвечающий на каверзные вопросы Сенатской комиссии.
Вот и сегодня он, разбирая нужные и не совсем нужные, по его мнению, бумаги, нет-нет да поглядывал на часы, что стояли на каминной полке. Время близилось к обеду, а он, как истинный гурман, привыкший, в силу своего финансового достатка, к кулинарным изыскам, никогда не отказывал себе в желании побаловать вкусовые рецепторы полости рта. Рабочий день обещал выдаться неплохим. Мировые новости не несли в себе никакой угрозы, за исключением воплей о распространении пандемии, а бумаги требующие рассмотрения представляли собой обычную рутину, не требующую от него интеллектуального перенапряжения. После обеда должна была состояться встреча с конгрессменами-однопартийцами, вдруг изъявившими желание публично поддержать его кандидатуру на предстоящих выборах. Под конец рабочего дня члены его предвыборного штаба, под предводительством неутомимой и знойной красотки Хоуп Хикс, обещали какую-то интересную схему по дискредитации соперника, что тоже внушало определенный оптимизм. Ожидание обеденного перерыва прервал осторожный стук в дверь личного секретаря.
— Войдите, — гаркнул Трамп недовольно, зная, кто сейчас появится на пороге. Пожилой и длинноносый, как тукан личный секретарь Фрэнк Палмер не замедлил появиться на пороге кабинета и уже одним этим изрядно подпортил настроение шефа. Обычно старина Фрэнки старался лишний раз не показываться на глаза Президенту, памятуя, что его фигура на этом посту — плод стараний Меланьи, отчаянно не желавшей видеть в окружении мужа того, кто бы мог соперничать с ней в плане женской привлекательности. Селекторная связь для этого подходила как никогда. Однако, если Палмер все же рискнул лично появиться пред светлые очи господина Президента, то это, как правило, означало некую непредвиденную ситуацию, требующую не доверять разговор бездушному селектору. Секретарь с озабоченным видом остался стоять у плотно прикрытой двери, вытянув руки по швам, как заправский военный, коим он и был в прошлом.
— Что там у тебя? — насупился Трамп, предчувствуя, что предстоящий обед может быть перенесен на более поздний срок из-за какого-то срочного дела.
— Сэр, к вам с крайне важным и неотложным вопросом Госсекретарь и Начальник Комитета Штабов, — выпалил он, сделав при этом страшные глаза, как будто уже догадываясь о грядущих неприятностях от этого нежданного визита.
— Оба по одному и тому же вопросу? — не стал скрывать удивления Президент.
— Да, сэр, — подобострастно проговорил секретарь, подпуская в голос таинственности.
— Хмм, — озадаченно хмыкнул Трамп, почесав в задумчивости свой нос. Тут, действительно, было от чего задуматься. Никогда ранее эти два совершенно разных и, кажется, даже не совсем ладивших друг с другом человека не проявляли такой настоятельной солидарности. Кожей своего тела Трамп почувствовал, что