Он замолчал
На сотни долгих лет,
Устав от слов
Бессмысленных и шумных
И вспоминал,
Как в глубине морей
Играл с дождем
Пронзительно-безумным…
«В полдень мы видели звезды…»
В полдень мы видели звезды
Свадьбы в костре догорали
Война опаленные слезы
Роняла на краешек рая
И солнце
Плескалось в ладонях
Живое, как птичьи стаи,
Нам было легко и свободно
Над бездной,
У самого края
Рождались миры
Умирали
Вибрировал космос послушный
Мы в доме пустом засыпали
Под саваном снежным
Бездушным…
«Я попаду в простейшее начало…»
Я попаду в простейшее начало
В молчащую, святую пустоту,
Где время извивалось
И стекало
По струнам света
В пепельную тьму,
Где в океане чистых, скорбных звуков
На гибких волнах
Невесомый челн
Качается
И спящие младенцы
От бед укрыты
Ангельским крылом…
«Женщины, зрелость свою обнажая…»
Женщины, зрелость свою обнажая
Падали в объятия цветов…
«Дрожат как старики…»
Дрожат как старики
Былое вспоминая
Под первым снегом
Ветви черной липы…
«Безлунной ночью…»
Безлунной ночью
В незнакомом доме
В светильниках потушены огни
С людьми невидимыми
Рядом ты садишься
«Трещинка в кувшине…»
Трещинка в кувшине
Светится
Рукоять серпа
Золой запорошило
Раненый воин пришел,
Заслонил собой
Обожженное битвой небо,
Наконечники стрел
Из груди почерневшей вынул
И в землю
Дышащую смертью
Бросил,
Чтобы гневом они проросли
И местью,
Обернулись жестоким страданьем
Кровь из ран собрал
И птенцов
На плечах сидящих
В ней выкупал
Слезами и потом их напоил,
А после собрался в дорогу:
Меч наточил о синие камни грома,
Горным туманом перевязал себе раны,
Сотканный втайне платок
Положил на белые губы молний
Оседлал кобылицу:
Вместо гривы – бурлящая лава,
От ударов копыт
Появляются новые звезды,
Вырастает тростник,
Зарастают небесные раны,
И дороги – как русла Господней реки,
Пересохшие русла,
Забывшие сладость дождей,
Запах воздуха
Перед грозой
Теплый и пряный,
Звуки быстрых шагов
Влажной ночью
И путников сонных
Немногословную речь…
IV. Бабочки на острие копья
«Чистое утро…»
Чистое утро.
Ветер бледной рукой
Ласкает прозрачные травы,
Земляные венки
Бросает в открытое море,
Между скал
Колыбель
Качает бесцельно
Устало
Колыбель натянули сирены
В ней тихий младенец —
Короткого лета плод недозрелый,
В пеленках замерзших
От одиночества стонет,
Чтобы немного согреться
С полуденным солнцем
Играет в пятнашки,
И пузыри пускает,
Когда чайки садятся у изголовья
И пристально смотрят
Пустыми глазами…
«Они прошли по углям…»
Они прошли по углям,
Не обжигая ног
Она – в венке из лилий,
А он – в пыли дорог
Едва земли касаясь
Проворны и легки
Две быстрых
Длинных тени
На берегу реки
Два существа бездонных
Во мраке мертвых звезд
Податливые корни
Давно увядших роз
Они прошли по водам…
«Прииск алмазный…»
Прииск алмазный
И ночь,
Потерявшая нежность.
В полночь слова превращаются
В медь,
Наполняют натянутый воздух
Настойчивым звуком,
Падают между камней,
Исчезают в подвалах.
Отражаются в каплях тумана
И новую форму свою постигают
В пространстве ветвей и луны…
Так обретается вечность.
«Сумерки прижимались…»
Сумерки прижимались
К капелькам пота
На лбах,
Истекающих кровью
Ящерицы бросались в огонь
И вспыхивая,
Сгорали
Ветхие лодки с пробитыми бортами
Умирали среди камышей
И гнилого песка,
И я стоял беззащитный,
Нагой и доступный
Там,
Где семя мое растворялось
Между водой и лесом,
Становилось добычей для рыб,
Пищей прибрежных мальков…
«Листья, покрытые панцирем влажным…»
Листья, покрытые панцирем влажным
Ночь ослабела
Песок превратился в стекло
Струи речные бегут
Сквозь сладчайшие раны
Сломано гибким потоком весло…
«Драгоценные камни…»
Драгоценные камни
Тонули в руках звездопада
Ветер играл с твоей пуговицей,
Висящей на тонкой нитке
И дети, боясь темноты,
Прильнули к отцу
С нежностью и надеждой…
«Беглецы с потухшими глазами…»
Беглецы с потухшими глазами
Прятались в разорванную сеть
Не было ни ада и ни рая
Мать хотела тихо умереть
Лечь на теплый и желанный клевер,
Посмотреть в небесные глаза,
Чтобы из скупого сердца
Пламя вырвалось
И гладкая роса
Медленно
Качалась на ладонях,
На горячем лбе,
Оставив знак,
Запах свежевспаханного поля
Таял на синеющих губах…
«Они лежали в глубоких и влажных…»
Они лежали в глубоких и влажных
Постелях
Слушали биение своего сердца
В ледяной пустоте старого дома
И пытались молиться,
Едва шевеля сухими губами,
Долгие годы не видя икон,
Забывая слова,
Что впитали в себя
С молоком матерей,
Забывая, зачем они здесь…