— Ты на самом деле готов пасть так низко? — произнесла она срывающимся от волнения голосом.
— Хватит препираться! Подумай лучше над моим предложением, Кэтрин. В нем есть свои положительные стороны… Если ты будешь честна перед собой, то…
Честна! Он произнес это слово, даже не моргнув глазом.
— Ты шантажируешь меня, Ред!
— Когда я хочу чего-то добиться, то использую для этого любые средства, — выдохнул он.
— Неужели ты так сильно ненавидишь меня? Или я для тебя лишь орудие ненависти?
Горькая ирония светилась в усталых глазах Реда.
— Крошка, — мягко сказал он, его рука чуть дрожала, приглаживая волосы. — Я могу лишь сказать, что ты занимаешь немалое место в моих планах. Ну, так что, ты подумаешь о моем предложении?
— Это ультиматум?
Ред смотрел на нее строго, но молчал, а Кэтрин с восхищением глядела на его мускулистый торс и вдруг заметила шрам на спине.
Она вспомнила о том, что спрашивала его об этой ране в то роковое лето. Тогда Ред показал ей еще красный рубец, оставшийся после пулевого ранения.
Ред оценил ее реакцию как ужас, хотя на самом деле Кэтрин испытала тогда другое чувство. Он действительно был близок к смерти или, по крайней мере, мог остаться калекой — вот что потрясло ее до глубины души. Сознание того, что он страдал от боли, заставило ее ощутить бессильную ярость, потому что она не могла ни облегчить эту боль, ни разделить ее с ним. Неожиданно она ощутила себя снова той шестнадцатилетней девочкой, сбитой с толку и испуганной пробудившимися чувствами и своей неспособностью управлять ими. Когда, наконец, она подняла глаза, он по-прежнему смотрел на нее и ждал ответа.
— Я никогда не поддамся шантажу! — прошептала она.
Она вдруг захотела коснуться ладонью его небритой щеки, провести пальцем по линии его чувственных губ, уступить призывному блеску его вожделеющих глаз. В то же время она ощущала свою полную беспомощность перед этим мужчиной. Он был в состоянии выполнить любую угрозу, а это означало, что он обязательно обнаружит истинную природу ее чувств. Не обращая внимания на то, что он настойчиво звал ее, она выбежала на улицу, хлопнув дверью.
Горизонт был кристально ясен, все оттенки голубого сливались там в один великолепный цвет, сглаживающий линию между небом и морем. Кэтрин смотрела на раскинувшуюся перед ней панораму невидящими глазами; ни один из этих лазурных оттенков не имел той же глубины и силы, как необыкновенные глаза Реда.
— Мне уже не шестнадцать лет, Ред.
Ей не нужно было поворачиваться — она и так знала, что он следует за ней на берег озера.
— Я заметил разницу, Кэтрин. Но все же, я надеюсь, ты еще не отрешилась от своей фантазии четырехлетней давности. Может, мы вдвоем попытаемся осуществить ее?..
Кэтрин глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и резко повернулась, чтобы взглянуть ему прямо в глаза.
— Похоже, ты медленно соображаешь, Ред, — прошипела она, хотя сердце ее сильно билось. — Я давно отрешилась от всех фантазий прошлого.
И увидела в его глазах холод.
— Мы оба знаем, что это неправда, — сказал он, четко выговаривая каждое слово.
Борясь с растущей тревогой, она отшатнулась, но он успел схватить ее за руку. В его взгляде не было ни намека на нежность. Она глубоко вздохнула. Господи, помоги мне избавиться от влечения к этому человеку…
— Не смей отворачиваться от меня, — прорычал он. — Прекрати обманывать и себя и меня. Неужели твои обжигающие взгляды и агрессивность по отношению ко мне я приму за безразличие?
— На что ты намекаешь? — отозвалась она дрожащим голосом.
— Я ни на что не намекаю, — резко сказал он. — Отрицание не делает вещи менее реальными. Наше пребывание здесь вместе может послужить самым большим наказанием для Скотта, но дело ведь не только в этом, мы же оба хотим быть вместе.
— Я до сих пор люблю Карла, — запротестовала она, прекрасно сознавая, что это неправда.
Она давно уже поняла, что никогда не любила Карла. Просто он обещал ей спокойную жизнь, не требовавшую сильных эмоциональных затрат, и это и привлекло ее. Она же ведь хотела покоя, хотела жить без стрессов и драм.
— То, что ты предлагаешь, превращает в насмешку то, что называется браком. Ты хочешь одним ударом убить двух зайцев! Но как только ты достаточно унизишь мою семью и потеряешь интерес к постели со мной, ты бросишь меня без зазрения совести. — В ее голосе послышалась горечь.
— Спать с тобой, Кэтрин? Разве только о постели идет речь? Хотя от близости с тобой, чего скрывать, я бы не отказался. — Она заметила глубокие тени под глазами. — Между нами происходит нечто более глубокое. — Низкий вибрирующий звук его голоса гипнотизировал ее. Она поняла, что он заметил ее смятение, которое из последних сил пыталась скрыть.
Неожиданный ветерок, налетевший с озера, унес с собой ее короткий насмешливый смешок.
— Я думаю, что ты слишком увлекся своими фантазиями, чтобы отчетливо видеть прозу жизни.
В ее голосе ощущалась предательская дрожь. Она как завороженная следила за тем, как он наклонился, подобрал камешек и бросил его в озеро. По воде пошли круги. Его очевидное спокойствие действовало ей на нервы. Разве можно верить его словам? Он же явно насмехается над ней, желая заманить в постель, а потом посмеяться над ее чувствами.
— Тебе удалось использовать мои несчастья к своей выгоде. — Кэтрин прикусила нижнюю губу, когда он повернулся к ней лицом, насмешливо заломив темную бровь. — И не надо больше говорить о взаимной выгоде и доброте твоего сердца, — добавила она. — Ты успешно спланировал весь этот кошмар.
— Я не связывал тебя по рукам и ногам и не засовывал в рот кляп, чтобы доставить сюда. Ты согласилась ехать, потому что в глубине души хотела быть здесь… вместе со мной. Признайся, Кэтрин, что я прав.
Его самонадеянность была потрясающей.
— В тот жуткий день я не могла правильно оценивать свои поступки, я думаю, тебе понятно почему. Ты похитил меня!
Уголки его рта дрогнули, глаза расширились от удивления.
— Что случилось, Кэт! Ты же сама решила подыграть мне и тем самым отомстить своим обидчикам!
Ее брови сошлись на переносице в искреннем недоумении.
— Разве не этого ты добивалась, крошка? Дать негодяю почувствовать, насколько ему понравится мысль о том, что и ты можешь находиться в чужой постели?
— Ты думаешь, что я хотела переспать с тобой, чтобы доказать Карлу, что тоже могу совершать опрометчивые и неразумные поступки? — Ее голос задрожал от негодования. Она знала, что он о ней невысокого мнения… но не до такой же степени! — Если ты думаешь, что я унижусь до того, что начну сводить счеты с Карлом подобным образом, ты очень ошибаешься, — продолжила она, игнорируя его насмешки. — Я понимаю, ты считаешь себя совершенно неотразимым мужчиной, но я обрела иммунитет, когда мне было шестнадцать. В моей крови слишком много антител, вызывающих тошноту при мысли о том, как ты… — От его яростного взгляда во рту у нее пересохло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});