Читать интересную книгу Седина в бороду - Джеффери Фарнол

Сэр Мармадьюк рассмеялся.

- Клянусь небом, - воскликнул он, горестно взирая на бесформенный ком у своих ног, - всякий, кому удастся справиться с этим чудовищем без посторонней помощи, заслуживает уважения и восхищения.

- Тогда позволь мне помочь тебе.

И вот вместе им удалось установить палатку. Ева довольно осмотрела результат и воскликнула:

- Как здорово путешествовать!

- Пока не испортилась погода, - брюзгливо заметил джентльмен.

- Какая разница, если ты счастлив!

- А ты счастлива, Ева-Энн?

- Да, - ответила девушка, но тут же ее глаза помрачнели. - Да, счастлива, пока не начну вспоминать.

- Тогда забудь, - посоветовал он, - забудь обо всем, дитя мое, забудь об этом мире и его тревогах.

- Но забудет ли мир о нас, Джон?

- Конечно, забудет. Пройдет время и забудет, как забывает обо всех и обо всем.

- Ты уверен, что здесь я в такой же безопасности, как и в Лондоне?

- Абсолютно! - кивнул он.

- А ты счастлив, Джон?

- Да, как это ни странно!

- Но почему?

- Бог знает, может, из-за чувства новизны.

- И только, Джон?

- А, может, из-за моего необычайного аппетита.

- И все, Джон?

- Дитя мое, ты невыносимо любопытна.

Тут Ева-Энн быстро взглянула на него и так же быстро отвела взгляд. Он удивленно спросил:

- Что случилось?

- Ничего.

- Но ты рассердилась.

- Нет! - она раздраженно дернула прелестными плечами.

- Ева-Энн, о чем ты думаешь?

- О том, что пришло время вновь тебя кормить.

Затем, наполнив помятый чайник, она поспешила прочь, а он остался сидеть, растерянно и недоуменно глядя ей вслед.

Глава XVI,

представляющая бродячего торговца по имени Болтун Дик и его взгляды

От пирога с мясом и фасолью вскоре не осталось и следа. Сэр Мармадьюк, расположившись перед весело потрескивающим костром, погрузился в то блаженно-покойное состояние, которое всегда посещает человека после сытного ужина (или, по крайней мере, должно посещать). Но вдруг из кустов раздался какой-то унылый хрип. Сэр Мармадьюк привстал и вгляделся в окружающий сумрак. Наступил вечер, и на заросшую лощину опускалась благоухающая жимолостью тьма.

- Такое впечатление, что кто-то задыхается. - Он поднялся на ноги.

- Гораций! - воскликнула Ева. - Это Гораций! Он, должно быть, опять запутался, наверное, опять ходил вокруг дерева, пока веревка не начала его душить. Бедняжка!

- Глупый осел! - пробормотал сэр Мармадьюк и, пробравшись сквозь заросли, обнаружил виновника переполоха.

Веревка плотно обвилась вокруг дерева, ближайшего к нему куста и самого животного. Гораций прижался мордой к стволу дерева, всем своим видом воплощая само терпение. Сэр Мармадьюк принялся распутывать веревку, что оказалось нелегким делом, потребовавшим немало времени и усилий. Возясь с веревкой, он поучал смиренное животное:

- Гораций, ты настоящий осел, и все же, когда познаешь это на практике, в голову приходит мысль...

Тут он замолчал. В темноте явственно прозвучал хриплый мужской голос. Сэр Мармадьюк бросил Горация и поспешил назад на свет костра. На поляне стоял коренастый загорелый человек с огромным ящиком на спине, он пристально смотрел на девушку, сидевшую по другую сторону костра.

- Никак, Ева? - спросил человек. - И бьюсь об заклад, не одна.

- Откуда тебе известно мое имя? - спросила девушка, затаив дыхание и не сводя с пришельца испуганного взгляда.

- Ты женщина, разве не так? - прохрипел человек. - А каждая женщина Ева, и всякая Ева существует на погибель своего Адама, так-то вот! Ей-богу, если бы не та, самая первая Ева, я бы разъезжал сейчас на колеснице по Эдему, а не бродил бы по дорогам.

Тут человек запнулся и резко обернулся.

- Ага, вот и Адам! - удовлетворенно прохрипел он, - я был уверен, что у такой прелестной Евы обязательно должен иметься свой Адам, так уж всегда бывает. Как дела, Адам?

- Что вам надо? - хмуро спросил сэр Мармадьюк.

- Продать вам свой товар: веник, или ремень, швабру или нож, а может, платок, ну как?

- Нам ничего не нужно, благодарю вас.

- Я так и знал! А как насчет пары подвязок для Евы...

- Нет.

- Ну тогда бритву для вашей милости.

- Я уже сказал - ничего!

- Очень хорошо. Тогда, поскольку Англия - свободная страна, а я свободнорожденный англичанин, то, пожалуй, я поужинаю и погрею свои ноющие кости у этого костра, не ждать же, когда меня пригласят! - и к великому негодованию нашего джентльмена Он опустил свою поклажу на траву и тут же устроился у весело потрескивающего огня.

- Ну-ка вставайте! - приказал сэр Мармадьюк.

- И не подумаю, - ответил торговец, возясь со своим ящиком. - И зачем так злобно смотреть на меня, Адам? Не надо. Это же не ваша личная спальня и не надушенный будуар леди, так что, вы имеете на это место не больше прав, чем я...

- Вставайте! - Сэр Мармадьюк угрожающе надвинулся.

- Не надо, Джон, - вмешалась Ева, - не прогоняй его.

- Вот так, Адам! - торжествующе кивнул головой торговец. - Послушай свою Еву! И нет смысла прибегать к насилию, я к нему привык. Кроме того, Ева ведь не хочет, чтобы у нее на глазах причинили вред невинному человеку? Не хочет! Так что присаживайтесь, Адам, и попробуйте примириться с моим присутствием. Я не так плох, как кажусь.

Сэр Мармадьюк рассмеялся и сел рядом с девушкой, с любопытством разглядывая незнакомца.

- Ты издалека? - поинтересовалась Ева-Энн, не сводя с человека внимательного взгляда, пока тот, издавая не слишком приятные звуки, расправлялся со своим ужином.

- Благодарю! - прочавкал торговец.

- Ты хорошо знаешь округу?

- Каждую дорогу, каждый перекресток, каждую тропинку и просеку.

- Тогда ты, наверное, знаешь все новости?

- Новости? - вскрикнул пришелец с такой страстью, что поперхнулся. Знаю ли я новости? Да никто лучше меня не знает их! Все, что я слышу, я рассказываю тем, кого встречаю, потому меня и прозвали Болтуном Диком. Я не весельчак, не остряк, но зато меня переполняют новости, и я могу немало рассказать о темных сторонах этого грешного мира, ибо люди рождены во грехе, а значит, все они грешны, и ждать от них можно только греха. Люди грешат с тех пор, как Каин убил Авеля. Ведь это же было убийство? И с того дня люди убивают друг друга и считают это самым достойным занятием, но я ненавижу человечество, черт бы его побрал! Вот так. Но вернемся к убийству...

- Нет! - возразил сэр Мармадьюк.

- Отчего же, Адам? Ничто не сравнится с хорошим убийством. Я люблю рассказывать о блестящих убийствах с многочисленными...

- Достаточно! - резко остановил его сэр Мармадьюк.

- Пусть он говорит! - заступилась Ева, напряженно слушая Болтуна Дика, широко распахнув глаза и крепко стиснув ладони.

- Так вот, как раз недавно произошло великолепное убийство...

- Заткнись и убирайся! - сэр Мармадьюк вскочил.

- Нет-нет, я хочу выслушать его, - вскричала Ева, привстав на коленях, - говори, мой друг, говори!

- Так вот, одного джентльмена - посмотрите-ка на Адама, Ева, - так вот, одного джентльмена убили самым отвратительным и жестоким образом. Его тело нашли в луже крови с простреленной головой. Но, скажу вам, убитый получил по заслугам! Как-то раз он заковал меня в колодки за бродяжничество. Но теперь он мертв, и смерть его была ужасна, упаси нас Господи!

- А известно, кто убил его? - тихо спросила Ева.

- Конечно. И знаете почему? Потому что в луже крови нашли...

- Прекратите! - воскликнул сэр Мармадьюк, надвигаясь на Болтуна.

Тот проворно вскочил на ноги, но тут Ева встала между ними.

- Что, - настойчиво спросила она, - что нашли?

- Обломки трости с золотым набалдашником.

- Нет! - вскрикнула Ева сдавленным голосом. - Не может быть!

- Да! - кивнул головой торговец. - Да! Трость принадлежит какому-то благородному джентльмену, и его уже повсюду ищут. И будьте уверены, убийцу ждет виселица.

Ева оцепенела, глаза ее невидяще уставились на пламя костра, руки были стиснуты в молитвенном жесте. Но вот девушка резко повернулась и исчезла за пологом палатки.

- Ей-богу, - торговец причмокнул губами, - лучшего убийства здесь не случалось со времен...

- Вон! - процедил сэр Мармадьюк. - Убирайтесь!

- Я уйду, когда захочу, так что...

Сэр Мармадьюк в сердцах пнул костер, сноп золотых искр осыпал торговца. Тот отскочил в сторону.

- Вы что, хотите сжечь меня живым? - прохрипел он. - Что ж, надеюсь, вы сами скоро сгорите в геенне огненной. Аминь!

С этими словами он злобно плюнул в огонь, взвалил на спину свою поклажу и тяжело заковылял прочь.

Сэр Мармадьюк начал вновь складывать костер, ибо впереди еще была целая ночь. В какой-то момент он остановился и взглянул на палатку - Ева, не отрываясь, смотрела на него.

- О, Джон, - жалобно прошептала она, - ты поставил меня в ужасное положение. Теперь я вынуждена признаться тебе, что я не убивала эсквайра Брендиша.

- Нет, конечно, нет, - сэр Мармадьюк продолжал возиться с костром. - Я знал об этом с самого начала, во всяком случае, почти знал...