Алли начали вырваться из хватки, пока Деррен отчаянно входил в неё и выходил. Хотя и она, и волчица отказывались подчиняться, Алли обнимала ногами его бёдра и выгибалась под лихорадочными толчками.
— Отпусти мои руки, — прорычала она.
Он оскалился и крепче сжал её руки.
— Нет.
— Деррен. — Но он лишь ускорил движения. Алли огрызнулась, задев его подбородок зубами. — Я сказала, отпусти. — Он этого не сделал.
Когда Алли пнула его, ругаясь и рыча, Деррен обнаружил, что не возражает против вызова, не возражает, если она станет бороться с доминированием.
— Нет. Тебе нравится, когда я тебя прижимаю. — Из-за этой насмешки Алли зарычала. — И тебе нравится, когда я жёстко трахаю тебя, да, детка? Нравится, когда мой член в тебе.
Когда он сомкнул губы вокруг пульса и сильно всосал кожу, чтобы пометить, она прорычала:
— Не смей меня метить! — Ублюдок укусил её. Хуже того, он не отпускал, пока вонзался в неё. Но Алли перестала сопротивляться, когда оргазм сотряс тело с силой, способной лишить сознания. Когда она закричала, и лоно стиснуло член, Деррен выругался ей в шею. Загнав свой член так глубоко, как только мог, он взорвался и заполнил её семенем. Глубокое чувство мужского удовлетворения поселилось в Деррене и его волке.
Очень долго они оба молчали. Алли заговорила первой.
— Ты меня укусил. — И её волчице это нравилось, предательница.
— Да. — Он начал отстраняться… но обнаружил, что не желает покидать её тело. Он со стоном нырнул обратно в её лоно. — Ещё раз.
Деррен не слишком удивился, когда проснулся в одиночестве. После очередного раунда на кухонном полу они с Алли перебрались в спальню, где Деррен заставил её кончить ему на язык, прежде чем они уснули. Через какое-то время он проснулся, и они снова занялись сексом. Он собирался провести ещё один раунд, но Алли не было.
Увидев, что на улице ещё темно, он спустился на кухню где надел джинсы и пошёл на поиски. Он нашёл Алли в точности там, где и думал — в гамаке. Она морщилась от боли и беспокойно извивалась. Деррен уже много раз видел, как такое происходит во сне.
Его накрыло чувство защищённости, и волк взвыл от беспокойства. Деррен присел на корточки и легонько поцеловал Алли в губы. У неё веки дрогнули, но взгляд был затуманенным и далёким. У него возникло чувство, что она не до конца проснулась, и не видит его.
— Ты в безопасности малышка, — пробубнил он. Где бы в своих снах она ни была, там небезопасно.
— Я не могла выбраться, — бормотала она так тихо, удивительно, что он услышал. — Я не могла выбраться и предупредить их. — Она опять закрыла веки. Он не понимал, что это значит, но точно знал, что не оставит Алли здесь одну. Подхватив её на руки, он устроился в гамаке, и уложил её на себя. Провёл пальцами по её волосам, а другой рукой погладил по спине, наслаждаясь тем, что может прикасаться к ней, когда заблагорассудится. Это… успокаивало его, как-то умиротворяло. Всё время, что он сдерживался, сопротивляясь желанию прикоснуться к ней, было мучением, и это не имело ни малейшего смысла.
После этого он и умственно и физически находился на грани срыва… будто он уже много лет страдал от отсутствия контакта кожи с кожей. Но голодал лишь по прикосновениям Алли. И он очень остро это чувствовал. Если бы Деррен точно не знал, что она пара другого, задался бы вопросом, а не его ли она пара. Это бы объяснило собственнический инстинкт, появившийся в самом начале. Объяснило бы одержимость его волка. Объяснило бы глубину голода по ней.
Деррен никогда не хотел женщин — чёрт, ничего — так, как хотел Алли Маршал. Никогда прежде он не чувствовал что сойдёт с ума, если её не получит. Теперь, когда Деррен, наконец, заполучил её, когда знал, каково быть в ней и чувствовать, как она кончает, его голод должен технически ослабнуть. Но нет. Дикая, бритвенно острая потребность по-прежнему была всепоглощающей. Одной ночи с ней недостаточно.
Деррен посмотрел на укус — свою метку — на её шее, и его волк удовлетворённо зарычал. Метка — символ обладания, и для перевёртыша оставить метку на другом, по сути, временное притязание.
Каким-то образом, Деррен с самого первого толчка знал, что одной ночи будет недостаточно. И возможно метки, что она оставила на нём, говорили о том, что она чувствовала то же самое. Но перевёртыши, как известно, оставляли метки, если секс был диким, и нельзя отрицать, что произошедшее между ними, было дико и первобытно. Почему бы Алли не оставила на нём метки, не отделается от него. Ему нужно больше, чем одна ночь. Конечно, она будет противиться, хочет она его или нет, потому что Алли упряма. Но Деррен знал, что не подчиниться и не оставит её в покое… даже если у неё есть потенциал быстро превратиться в его зависимость.
Глава 8
Запах кофе разбудил Алли… что странно, потому что она была уверена, что выключила кофе машину…
Поцелуи Деррена, то, как он сжимал в кулаке её волосы, как его член двигался в её лоне, пока он сам кусал её за шею.
Когда картины прошлой ночи всплыли в памяти, Алли застонала. Она ни о чём не жалела, но проклинала себя за то, что проявила слабость и сдалась Деррену.
Или, если говорить точнее, за то, что она уступила себе. Её волчица была чрезвычайно довольна. Алли была удивлена, что Деррен задержался. Она всегда считала его способным удрать, пока Алли спит, и сбежать от любой утренней неловкости. Следовало догадаться, что она ошиблась. Деррен ни от чего не убегал. Он всё встречал лицом к лицу, ожидая, что весь мир ополчится на него. Она же, с другой стороны, была бы счастлива, избежать любой неловкости после секса на одну ночь. Она никогда не зацикливалась на сексе, хотя перевёртыш. Но секс на одну ночь для неё в новинку. Она не знала как вести себя на следующее утро. Сказать спасибо и намекнуть ему уйти? Она должна приготовить ему завтрак? Им нужно обсудить секс?
Она не видела смысла в разборе полётов. Важно было сделать всё правильно, потому что придётся видеть этого парня ещё несколько месяцев. Алли не хотела, чтобы между ними были странности и неудобства.
Надеясь, что не выставит себя идиоткой, утонув в океане ненужного смущения, Алли вошла в домик. Полностью одетый и выглядевший слишком презентабельно для того, кто большую часть ночи трахал её до забытья, Деррен был на кухне. Алли встретилась взглядом с Дерреном, и увидела в его глазах жар и осознание, когда он протянул ей чашку кофе.
— Доброе утро, — поздоровался он, накручивая прядь её волос на палец. — Я не очень хорошо готовлю, поэтому даже не пытался.
Никаких смущающих флюидов, никакой неловкой тишины. Удивлённая Алли взяла кружку. Тяжесть его пристального взгляда заставила неожиданно покраснеть. Она чувствовала себя… ранимой, но не могла объяснить почему. Она откашлялась.
— Я думала, ты уже ушёл.
Он немного прищурился.
— С чего это?
Как только он взглянул на её шею, она вспомнила, что он там её укусил.
— Я говорила тебе не метить меня.
— У меня есть твоя метка. — Деррен повернулся спиной, напоминая, как сильно она впилась ногтями в его кожу, что пошла кровь.
Она покраснела сильнее.
— Это волчица метила. — Она бросилась на Деррена, чтобы отметить его так же, как он её.
Деррен улыбнулся.
— Винишь волчицу? Ай-ай-ай.
Да, это низко. И да, хорошо, по правде говоря, она не сильно то и сопротивлялась желанию волчицы поставить метку. Это бесило, потому что, чёрт возьми…
— Я не собственница.
— Как и я. — Он скользнул пальцами по её ключице. — Но ты… с тобой всё по-другому.
Видя в его взгляде решимость, она тяжело сглотнула.
— Мы договорились, что это будет всего одна ночь, Деррен.
— Договорились. Но я передумал. Мне нужно больше.
Она вздохнула.
— Послушай, я не говорю, что прошлая ночь была плохой. Она была…
— Чертовски потрясающей. И она повторится.
— Нам нужно забыть о том, что это вообще было. Кейн сойдёт с ума, если…