- Что-нибудь узнали?
- Негусто. Как ты тут? – Я села на диван и жестом предложила ей присесть рядом со мной.
Она села, впрочем, неохотно.
- Все хорошо.
- Сегодня я говорила с твоей мачехой. Почему ты не сказала мне, что все это началось, еще когда ты была ребенком?
Смутившись, она снова встала и отвернулась от меня.
- Я думала, вы мне не поверите. Мне никто не верит, тем более когда я рассказываю все от начала до конца.
- Вот что я тебе скажу, - проговорила я, прекрасно понимая, как она себя чувствует. – Ты пообещаешь доверять мне, а я пообещаю доверять тебе, ладно?
- Ладно.
Мне наконец удалось уговорить Харпер снова сесть, но она спряталась за завесой длинных темных волос.
- Ты можешь рассказать мне, с чего все началось?
- Не знаю. Не помню.
- Твоя мачеха говорит, все началось сразу после того, как она вышла замуж за твоего отца.
Закатив глаза, Харпер повернулась ко мне:
- Она всегда так говорит. Ведь все крутится вокруг нее и их женитьбы. Все это просто не может иметь никакого отношения ко мне и к тому, что надо мной издевались почти всю мою жизнь. – Она расстроенно обняла себя.
Мне понравился мимолетный проблеск настоящей Харпер. Эта Харпер была бойцом. Энергичной и способной постоять за себя женщиной. Я и так это знала, учитывая, что ей отравлял жизнь какой-то психопат.
Я одобрительно улыбнулась:
- Уже лучше.
- Что? – спросила она, сдвинув красивые брови.
- Не обращай внимания. Почему бы тебе не рассказать мне свою версию истории?
Она глубоко вздохнула, прислонилась к спинке дивана и начала:
- Я действительно не помню. Они поженились. Да, мне это не понравилось, но ведь мне было всего пять. Мало ли, что мне нравилось и не нравилось. У них начался медовый месяц, они уехали, а я осталась с мамиными родителями в Боск-Фармсе (4). – Она снова посмотрела на меня. – Это были мои родные бабушка и дедушка, по маме, и они были замечательные. Потом мы вернулись. Тогда-то все и началось. Сразу после медового месяца.
Я достала блокнот из сумки и начала делать пометки. Мне казалось, именно этим сейчас и надо заниматься.
- О’кей. Расскажи мне в подробностях, с чего все началось. Какие воспоминания были самыми первыми?
Харпер пожала плечами:
- Я столько раз проходила через это с психотерапевтами, что уже не уверена, какие события происходили на самом деле, а какие я навыдумывала. К тому же это было очень давно.
- Ну, ты осознаешь, что некоторые твои воспоминания могут быть навязаны врачами. Это меня радует. Такие воспоминания могут быть «подделаны» твоим разумом, который пытался справиться с обстоятельствами. Но давай допустим, беседы ради, что нет. И все, что ты помнишь, происходило в действительности. Что тогда ты мне можешь рассказать?
- Ну, хорошо. Тогда… все началось с того, что я нашла в постели мертвого кролика.
- Настоящего мертвого кролика?
- Да. Однажды утром я проснулась, а он лежал у меня в ногах.
- Что было дальше?
- Я закричала. Прибежал папа. – Она глянула на меня и отвернулась. – Он его убрал.
Харпер снова вошла в режим «доктор-пациент». Переживала, что я о ней подумаю, как истолкую любой ее жест.
- Все ясно, Харпер. Папа пришел к тебе на помощь. Может быть, ты пыталась таким образом привлечь его внимание? Этому тебя годами учили твои врачи? Тому, что тебе просто-напросто не хватало внимания отца?
Она поникла.
- Вроде того. Может быть, они были правы.
- Я думала, у нас договор. – Когда она снова посмотрела на меня, я продолжила: - Мы же согласились допустить, что ты ничего не выдумывала и не выдавала нарочно за правду. – Я подалась к ней. – Что ты не сумасшедшая.
- Но это кажется разумным.
- Еще бы. Как и зарядка по утрам. Ты можешь представить, как я делаю зарядку? Нет? И, если тебе станет легче, я могу лично тебя проанализировать. Рассказать, с какого потолка ты взяла эти выводы. В психологии я, конечно, полный ноль, зато квалификации у меня хоть отбавляй.
За завесой темных волос я разглядела робкую улыбку.
- Я понимаю, как ты себя чувствуешь. В свое время меня анализировали вдоль и поперек. Не профессионально. Просто я встречалась с одним повернутым на психологии чуваком, который утверждал, что у меня проблемы с вниманием. То есть мне показалось, что именно так он и сказал. Я тогда не обратила внимания на его слова. Так на чем я остановилась? – Харпер не отвечала аж приблизительно семь двенадцатых секунды, поэтому я просто вынуждена была продолжить свой спич: - Короче говоря, я пытаюсь тебе сказать, что…
- Что вы еще более сумасшедшая, чем я? – От веселой широкой улыбки у Харпер даже сморщился носик.
Я рассмеялась:
- Ага, типа того. Так… выяснилось, откуда взялся кролик?
- Нет. Папа сказал, что его притащил пес, но пса в дом никогда не пускали.
- Можешь описать кролика? Ты видела кровь?
Она задумчиво сдвинула брови, а потом у нее на лице мелькнул страх.
- Никто никогда меня об этом не спрашивал. Больше двадцати пяти лет прошло, но никто не спрашивал меня о том кролике.
- Харпер…
- Нет. Извините, нет, никакой крови не было. Ему свернули шею.
- Ясно. – Мне показалось, что она мысленно проводит какие-то параллели. Интересно, последний ее ответ все еще касался кролика? Я молчала, давая ей время обдумать то, что было у нее на уме, а потом спросила: - Что было дальше? Почему ты решила, что кто-то пытается тебя убить?
Харпер моргнула и покачала головой:
- Ох, ну, ничего особенного. Так, небольшие происшествия. Странные, одно за другим.
- Например?
- Однажды мой сводный брат поджег собачью будку. А пес был внутри.
- Поджег будку? Специально?
- Он говорит, это была случайность. Теперь я ему верю, но тогда не верила.
- Почему?
- Потому что в ту же ночь загорелось мое электроодеяло (5).
- Когда ты была под ним, - догадалась я.
Она кивнула:
- Когда я была под ним.
Что ж, ублюдочный сводный брат только что занял первую позицию в списке подозреваемых.
- Но так всегда происходило: по два события за раз.
- В смысле?
- Через неделю после того, как я нашла в постели мертвого кролика, у меня был день рождения. Пришла сестра моей мачехи с двумя своими кошмарными детьми. – Харпер передернуло от отвращения. – Они были ужасно агрессивными. В общем, она подарила мне кролика. Белого игрушечного кролика, как две капли воды похожего на того, которого я нашла у себя в комнате. Только кто-то проделал маленькую дырочку у него на спине и вытащил набивку так, что голова у него свисала набок.
- Как будто ему свернули шею.
- Точно.
Какое чудесное семейство. Почему-то мне не хотелось упоминать о кролике, которого я нашла у Харпер в кухне. Это мог быть тот самый кролик. Или новый, засунутый в шкафчик совсем недавно. Так или иначе, я опасалась, что, упомянув о нем, потеряю внимание Харпер.
- Все смеялись, - продолжала она, - когда увидели, как я расстроилась. А тетя держала кролика передо мной, поворачивая его то в одну, то в другую сторону, чтобы у него дергалась голова. У нее был такой противный смех… как двигатель у реактивного самолета, когда тот идет на взлет.
- И тебе было пять? – уточнила я, испытывая чистейший ужас.
Харпер кивнула, ковыряя случайный катышек на темно-синем пальто.
- А что в это время делал твой отец?
- Работал. Он всегда занят работой.
- Понятно. Что еще происходило?
- Всякая странная мелочь. Пропадали драгоценности. Или каждое утро целую неделю я находила свою обувь с завязанными в узлы шнурками.
То есть то, что вполне можно принять за дурацкие шуточки дурацкого братца.
- А потом я стала видеть кого-то по ночам в своей комнате.
- Жуть какая.
- Еще бы.
- И ты так и не узнала того, кто приходил?
Харпер покачала головой:
- Нет. Но все было не так плохо, пока мне не исполнилось семь. Брат подарил мне пластмассовое кольцо в виде паука. – Она застенчиво улыбнулась. – Нам с ним нравились пауки, жуки, змеи и все такое.