– Я не подданный Зарокийской Империи, – рассеянно возразил Маан. – И я не подвластен суду Текантула и буду выражать своё отношения к богам как того пожелаю.
– Прости, – Коввил подался вперёд и в знак извинения похлопал друга по коленке, – что было дальше, рассказывай.
– Дальше всё просто: реи-кану простили, но обозначили территорию, на которой они должны жить.
– Шургэт?
Маан выбил пальцами замысловатую дробь.
– Ну конечно! Эрок и Тэннар очертили границу, которую они не имеют право пересекать. А ещё, видимо, что бы сблизить их с греолами, реи-кану вменялось охранять три криптовых сеперома…
– Что? Таэм’Лессант согласился и на это?
– А что ему оставалось делать? Не думаю, что он долго сопротивлялся, Ткавел пообещал, что будет лично следить за исполнением договора. Тэннар, Эрок и Фора подтвердили, что не позволят реи-кану его нарушить.
– Да, это лучшие гарантии из всех возможных.
– Что Ткавел потребовал от Триждырождённого?
– А вот об этом, к сожалению, мои источники деликатно умалчивают, – перешел на драматический шепот Маан. – Я не знаю, как его наказали, и сделали ли это вообще.
– О, как! – толи улыбнулся, толи сгримасничал Коввил. – А я, было, уверовал, что ты знаешь всё.
– К сожалению это не так. Пока. Надеюсь, что в скором будущем мне предстоит прояснить и это.
– Эти четверо греолов опасны? Где они сейчас? Чем занимаются?
– Опасны ли они? А сам ты как думаешь? Я не хотел бы повстречать одного из них в тёмном переулке… и в нетёмном тоже не хочу…
– В каких чудовищ должны обратиться существа лишенные сердец за несколько тысячелетий?
– Допускаю что не в бо́льших, чем мы с тобой, Коввил са Табо. Сердце здесь не главное – это всего лишь символ.
– История греолов, безусловно, мне интересна, Огненный, но хотелось бы знать – зачем ты мне её рассказал?
– Не знаю, – атмосферу нужную хотелось создать.
– У тебя получилось.
– Правда? – улыбнулся, щурясь от дыма Маан.
– Перейдём к главному? Есть же что-то ещё?
– Вот так так! Ты заскучал? Давай оставим Сид Лайса в покое и вернёмся к более ранним временам, когда Ганис ещё купался в Уино и греолы вовсю правили этим миром. Я буду говорить, как ты, наверное, уже понял, о стихийных камнях Тор-Ахо. Итак, их три: Сэл, Олир и Роу – Воздух, Вода и Твердь соответственно. Три камня – три основные стихии, древние реликвии, наполненные великой Силой.
– Три? Но есть же ещё…
– …есть. По Лаару Софегарскому, камней и стихий пять, но об этом позже…
– Что за глупости ты говоришь? Количество стихий, несмотря на все старания, так и не было подсчитано. И я говорю не о базовых: Огне, Воде, Тверди, Воздухе, Камне, Дереве, Металле и даже Свете, Тьме и Уино, а о том, что всегда существует возможность открыть нечто новое и сказать свое слово в развитии магического искусства.
– На все сто согласен с тобой, друг мой. На все сто! Это имеет место быть, поскольку окружающий нас мир еще недостаточно изучен – и зачастую новые факты и явления опровергают устаревшие парадигмы, на которых строятся современные учения и теории. Абсолютно очевидно, что все стихии не изучены – и еще немало простора для импровизаций и экспериментов. Тем не менее, список стихий и основывающихся на них магий нужно делить на две группы: основные – те без которых жизнь на Ганисе невозможна, и второстепенные – и далее обсуждать их именно в этом ракурсе. Основных стихий три: Воздух, Вода и Твердь. То, без чего не могут существовать ни люди, ни сэрдо.
– Хорошо, – согласился Коввил, – пусть будет так.
– Добавлением ещё двух стихий к трём основным мир обязан ни кому иному, а самому Верлонту Кеарскому.
– Алу’Веру?
– Да, так его тоже звали! – Маан задорно щёлкнул пальцами, глаза его полыхнули огнём азарта. – Алу’Вер это личность! Плесни-ка мне, Ковв, ещё, что ли, язви его, Истинского. Для таких разговоров надо что покрепче в доме держать.
Весело, наполняя воздух терпкими ароматами сирду и васарги, забулькало Истинское.
– Алу’Вер – это отдельная история…
– Погоди, а как же камни?
– Прости меня, дорогой друг, – Маан пристроил трубку на специальную подставку и нырнул под стол. Притянул за лямку суму. – Это моя давнишняя болячка, ты же знаешь, не могу удержаться, скачу с одного на другое и этим, конечно же, лишь запутываю собеседника. Прости мне эту слабость, друг. Прошу – не спеши, дойдём и до камней. Одна книга у меня с собой – сборник гравюр. Сейчас, – он показал Коввилу небольшую, поместившуюся на трети ладони книжицу. – Вот она… – сдул пыль, отчего-то густым слоем покрывавшую тиснёную кожу.
– Пыли-то! – нахмурился Коввил при виде такого отношения к древнему источнику знаний. – Сборник гравюр, ты сказал? Да что мы в ней разглядеть сможем?
Но освобожденная от груза внезапно заискрившихся пылинок книга, вопреки подозрениям Коввила, на глазах начала увеличиваться в размерах. Маан подхватил второй рукой враз отяжелевший конволют и, видя взгляд обомлевшего друга, рассмеялся:
– Древняя магия, Ковв, древняя магия.
– Это ж сколько ей веков-то?
– Много, – поманив друга кивком головы, Маан развалил на столе разбухшую до неприличия книгу. – Темновато здесь – недовольно буркнул он и, отыскав глазами потухшую лампу, повёл в её сторону ладонью – та вспыхнула, накрывая стол ярким пятном света. В восхищённых глазах Коввила заиграли отражения огонька в лампе. – Древние знали толк в магии, – сопел Маан, увлечённо перелистывая страницы. – Тут тебе и охрана, и размеры подобающие, вес опять же приемлемый. Как ты думаешь, все эти книги сохранились в таком виде? – Маан облизал подушечки пальцев. – Не одна тысяча лет прошла… Знаешь, что помогло греолам продержатся последние годы, перед тем как Ткавел смилостивился над просителями и создал колодец Уино?
– Камни Тор-Ахо?
– Как ты догадался?
– Это же очевидно, Огненный! Надо быть полным идиотом, чтобы не понять куда ты клонишь.
– Созданный Алу’Вером амулет, долгое время, пока ещё мир был полон Уино, считавшейся сущей безделицей, наконец-то послужил греолам… А! Вот, смотри, нашёл, кажется.
На представшей их взору гравюре был изображен молодой греол в тёмном одеянии с импозантной внешностью, длинными волосами и благородными чертами лица. Он стоял у атанора, держа перед глазами овальный сосуд с множеством спиральных ответвлений, и всматривался в его мутное содержимое. Маан провёл тыльной стороной ладони по пергаменту, словно смахивая пылинки. «Алу’Вер Великий создаёт тинктуру огненного золота. Внизу стояла дата: 756 год от снисхождения на Ганис», – гласила витиеватая подпись.
– Не то. – Маан послюнявил палец и перелистнул страницу.
– Ты погляди, какой молодец! – воскликнул Коввил. – Эти даты… они что? Не пойму… По календарю Кироффе?
– Нет это древнегреольские хронографы, – Маан задумался. – По Кироффе был бы минус 595 год, по Зарокийскому от рождения Аравы… – задумался ещё, но ненадолго. – Выходит, аж минус 4981-й. Вот, дальше смотри… Что тут у нас? Ага: «Исторический момент создания и утвержде…» Ан нет. Снова мимо. Погоди, сейчас я её найду, – Маан азартно листал книгу. – Вот! Смотри.
На гравюре был изображён всё тот же Алу’Вер, перед которым находились три карибистолы17. Ещё две великий первооткрыватель держал в руках. Повсюду, в углах и на свободном пространстве, как это обычно бывает на подобного вида гравюрах, находились пояснительные надписи и схематики процессов. Над головой греола были изображены две ладони и витавшие над ними треугольные призмы со стихийными знаками на гранях. Витиеватая надпись по верхнему краю сообщала: «Алу’Вер Великий соединяет камни Тор-Ахо». Даты из-за оторванного края видно не было.
– А почему камни? – Коввил поднял голову от книги.
– А? Что? – встрепенулся погрузившийся было в свои мысли Маан. – Конечно, это не камни. Карибистолы со стихийными субстанциями. Почему-то древние их называли камнями, нам-то что с того?
– Странно, ты не находишь?
– Тебе не всё равно? Камни – так камни, сути дела это не меняет. Самое интересное не в этом, Ковв, а в том, что Верлонт…
– Остановись! – грубо оборвал его Коввил.
– Что?
– Не мог бы ты называть этого достойнейшего из греолов каким-нибудь одним именем? Я постоянно сбиваюсь.
– Каким из двух?
– Пусть будет Алу’Вером.
– Хорошо. Помимо Огня Алу’Вер добавил к этим трём ещё две стихии.
– И их стало пять?
– Да.
– И какие же четвёртая и пятая? Ну же, Огненный, говори, не томи!
– Уино. Я так понимаю, иначе соединить камни у него бы не вышло. Другого объяснения я просто не вижу. И огонь.
– Уино? – недоверчиво хмыкнул Коввил, по лицу которого было видно, что Алу’Вер Великий как маг и алхимик начал в его глазах стремительное падение.