Сорский, который внимательно изучив Божественные Писания и, замечая современное бедственное положение вещей и человеческое нерадение, дает в предисловии своей книги такой совет ревнителям: „Необходимо с величайшим трудом искать знающего наставника, если же такового не окажется, то святые отцы повелевают нам поучаться от Божественного Писания и от учения Богоносных отец по слову самого Спасителя, сказавшего: „Испытайте писания и в них обрящете живот вечный““. И хотя преподобный Нил Сорский говорит это по отношению только к умной молитве,[6] но нужда иметь искусного наставника не менее чувствуется и в деле борьбы со злыми страстями и в исполнении заповедей Божиих. Итак, брат мой, из всего сказанного видно, что мы имеем крайнюю нужду со многою печалью и со многими слезами день и ночь поучаться в божественных и отеческих писаниях, и, советуясь с единомысленными ревнителями и старейшими отцами, учиться выполнять заповеди Божии и подражать примеру святых отцов наших и только таким путем милостью Божией и собственными трудами мы можем достигнуть спасения». Виссарион упал к ногам Паисия и стал со слезами молить принять его к себе в ученики. Паисий был глубоко смущен этою просьбой. Он желал бы и сам сделаться учеником, если бы только мог найти для себя опытного руководителя. Три дня неотступно просил Виссарион Паисия позволить ему жить с ним. Тронутый, наконец, слезами и смирением Виссариона Паисий уступил и согласился принять его к себе, но не как ученика, а как друга, чтобы вместе идти средним путем, открывая друг другу волю Божию, кому Бог подаст больше разумения в священном писании, побуждая друг друга к исполнению заповедей Божиих, и на все доброе, отсекая друг перед другом свою волю и рассуждение, повинуясь друг другу во всем душеполезном, имея одну душу и одно желание, имея общим все необходимое для существования. Исполнилось всегдашнее желание Паисия сожительствовать с единомысленным братом во взаимной любви и послушании. Наставником же и руководителем своим они имели Священное Писание и учения святых и богоносных отцов. Так они стали жить в глубоком мире, духом горя каждый день, полагая новое начало своему духовному возрастанию.
По прошествии четырех лет к ним стали присоединяться новые подвижники, желавшие жить под руководством Паисия. Паисий долго отказывался, указывая на то, что руководить другими есть дело совершенных и бесстрастных, а он и немощен и страстен. Однако, побуждаемый их неотступными просьбами, а также и просьбами брата Виссариона, оказавшегося очень братолюбивым, Паисий уступил и против своей воли стал принимать сожителей, полагаясь на всемогущий Промысл Божий. Когда к нему присоединились Парфений или Кесарий, прежняя келья стала тесной для четверых и явилась надобность приобрести вторую келью, которая и была куплена недалеко от первой. Когда число братий достигло восьми, тогда решено было приобрести келью святого Константина с церковью, находившуюся на расстоянии двух брошенных камней от первой кельи.
Первые ученики Паисия были из Молдовлахии и молитвенное правило совершалось у них по волошски. Когда же перешли в келью святого Константина, стали приходить братья славянского племени и собралось наконец всего двенадцать человек: сем волохов и пять славян. Тогда стали читать и петь правило в церкви на двух языках: по волошски и по славянски. Жизнь их была очень трудная. Об этом сам старец Паисий рассказывает так: «С наступлением зимы, не имея где преклонить головы, так как не было келий, мы начали сами строить при святом Константине пять келий и кто может изобразить нашу нужду, которую мы терпели в течение четырех месяцев без обуви и без рубашек, почти всю зиму строя кельи и таская землю и камень. К тому же еще, когда приходило воскресение или праздник, вместо отдыха нам приходилось бегать по монастырям за подаянием чуть не голыми, в худых одеждах, дрожа от холода. Тогда ради великой нужды и безмерного труда много раз братия, придя вечером, падала как мертвая и засыпала, не евши. В такой нужде много раз и правило наше оставлялось и вместо повечерия я приказывал прочитать только „помилуй мя Боже“ и „верую“ и так и спать. Но и тогда мы не оставляли утреню, но по силе своей читали: иногда три кафизмы, иногда же и больше. Вместо же часов параклис Пресвятой Богородице, а иногда и часы читали. И, что еще скажу? Ради крайней нашей нужды хотели все рассыпаться, если бы премилостивый Христос Господь не укрепил нас своей благодатью в смирении, в терпении, в любви к Богу и друг ко другу, по заповеди Христовой претерпевать и этим все наши трудности преодолевать».
С течением времени явилась крайняя нужда в священнике и духовнике. Согласившись между собою братья стали умолять своего старца быть для них и священником и духовником. Паисий и слышать об этом не хотел, говоря, что из-за этого он и из Молдовлахии ушел. Но чем больше он отказывался, тем больше братия со слезами его умоляла, падала к ногам его и приводила многие и основательные причины своего желания. Особенно они указывали ему на то, что исповедуясь у других духовников они получают от них советы, несогласные с теми, какие дает им старец и от этого они весьма расстраиваются своими душами. К просьбам братии присоединились и некоторые старейшие отцы святой горы. Они уговаривали Паисия не отказываться, ибо это может вмениться ему в преслушание. Паисий покорился общему желанию и сказал со слезами: «да будет воля Божия». Рукоположение Паисия состоялось в 1758 году, на 36 году его жизни.
Наконец, и в келье св. Константина стало тесно жить умножившейся братии. Тогда с общего совета и согласия отец Паисий выпросил у монастыря Пантократора ветхую и пустую келью святого пророка Божия Илии и приступил к устроению скита. При помощи некоторых жертвователей и собственноручным тяжелым трудом братия устроила церковь, ограду, трапезу, пекарню, поварню, странноприимницу и шестнадцать келий – все каменное. Провели и воду в скит. Отец Паисий предполагал не иметь в скиту более 15 братии, почему и число келий ограничил 16. От келий святого Константина Ильинский скит находился на расстоянии получаса ходьбы, а от монастыря Пантократора на часовом расстоянии. Ильинский скит удален от больших дорог. В нем царит постоянная тишина и безмолвие. Воздух здесь всегда свежий и здоровый. Почва земли и теплый климат дают полную возможность к разведению всех пород плодовых деревьев. Виноград дает обильный урожай, и церковные вина из него выходят очень хорошие. И старец, и братия надеялись совершенно успокоиться на новом месте своего жительства, но не то оказалось в действительности.
Слух о