Читать интересную книгу Крысиная охота - Кирилл Казанцев

— Владимир Митрофанович, у Василия Ивановича что-то происходит, вон как ругается… — совершенно точно подметил «бодигард» Максим, вставая за дерево и устремляя взгляд во фланг. Хрен там что увидишь в этих зарослях, в тайге такой путаницы не встретишь!

— Они, цари, народ простой, — насилу ухмыльнувшись, выговорил Баркасов. — Ругаются, как грузчики, — он засмеялся неестественным смехом. — Похоже, наш зайчонок метит территорию…

— Послушайте, Владимир Митрофанович… — поколебавшись, вымолвил Максим. — Мне кажется, в этот раз у нас что-то идет не по плану.

— А мне плевать, Максимушка, что тебе кажется, — вдруг резко бросил сенатор и покосился на двух других парней, застывших в ожидании. — В общем, так, друзья мои, это бл…во затянулось, пора его кончать. Давайте выбираться к лесничеству — ну, так, от греха подальше. А то не хочется мне, парни, чтобы с вами что-то случилось, — добавил он, чувствуя, как розовеют уши.

Охранники переглянулись. В принципе, они тоже не против. А то действительно хрень в округе творится…

И вдруг по курсу, где тьма сгущалась в плотном осиннике, затрещали хворостины, раздался сдавленный вскрик. Мелькнуло что-то, ударило по стволу, со звонким хрустом переломилась жердина! Над кустарником воздвиглась спина в камуфляжном одеянии, пропала, и голос, севший от волнения, проорал:

— Эй, люди, кто здесь! Хватайте его, он толкнул меня, он убегает! Да быстрее, уйдет, сука!!!

Всполошились мужики, окружившие сенатора, и, как-то не сговариваясь, в едином порыве устремились на призывный вопль. Вот один растворился в чаще, вот другой, третий. Затухали крики… Владимир Митрофанович и опомниться не успел, как остался на крошечной поляне совсем один. «Ну, слава богу, — с облегчением подумал он, — сейчас поймают, и не придется при всем честном народе праздновать труса». Он замкнул предохранитель на помповом ружье, поколебался, взгромоздил его на плечо. Опасность отступила, не может же этот вурдалак находиться в двух местах одновременно! «Хотя почему бы нет? — усмехнулся Владимир Митрофанович. — Ты же можешь?»

И только подумал, как снова захрустело в чаще. Показалась спина в защитном облачении, но уже не по фронту, а сбоку, из облетающей лещины, и стала как-то ненавязчиво наезжать. Ау сенатора от этих треволнений картинки в глазах не совпадали. Вроде и не струсил, но почувствовал беспокойство. Стал моргать, тереть глаза. Доколе он будет себя убеждать, что со зрением все в порядке, давно пора очками обзаводиться…

— Эй, боец, ты не туда собра…

И взвизгнул, когда туловище совершило разворот, блеснул оскал оборотня, вурдалак метнулся на него, толкнул. Сенатор повалился, громыхая скелетом, подавился криком. Его уже выкручивала, вертела дьявольская сила, сдернули «Моссберг» с плеча, а самого схватили за лодыжки и куда-то поволокли! Он обмер и даже не отбивался, в горле встала блокада. Баркасов царапал ногтями землю, «благородная» голова стучала по кочкам. Его проволокли через жалящий кустарник, бросили на узком пятачке, и над душой воцарился чумазый упырь с белоснежным оскалом. Он действительно был одет в униформу охранника! У горла она была забрызгана кровью, но, возможно, это была чужая кровь…

— Не ожидали, Владимир Митрофанович? — зашипел упырь. Сенатор дернулся, от напряжения лопались сосуды в глазах. Ужас пронзил, онемели все члены. Злоумышленник приставил к горлу нож, и из выпученных глаз председателя Заксобрания потекли крокодиловы слезы. Возможно, злодей и не собирался лишать «мирного» охотника жизни, но вид у него был такой, будто именно это он и должен сделать.

— Не делайте этого, умоляю… — запричитал, давясь кашлем, сенатор. — Вы не можете это сделать… Со мной такого делать нельзя…

— Нельзя? — удивился злоумышленник. — Или ВООБЩЕ нельзя? Или делать это с вами, Владимир Митрофанович, КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ? И почему мне кажется, что можно и даже нужно? — Кожу на горле проткнуло острое лезвие. Злодей на минуту замешкался, подумав, что же сделать с этим замечательным гражданином именно в этом месте и в это время?

— Я вам помогу… — мямлил сенатор. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы к вам не применяли суровых мер наказания… Я помогу вам выбраться из заповедника…

— Поможете, Владимир Митрофанович, поможете… — с какой-то зловещей вкрадчивостью отозвался злодей. — Но сначала мы сотрем с вас различия между городом и деревней, не возражаете?

Он черпанул горсть земли с листьями и иголками и принялся запихивать это пахучее благолепие в горло сенатора. Потихоньку начало забивать пищевод и дыхательные пути. Цепкие пальцы впились в горло, физиономия Владимира Митрофановича сделалась ужасной. Она распухла, побагровела, вздулись вены. Мучитель ослабил хватку, и тот закашлялся, выхаркивал богатый минералами чернозем. А вурдалак насторожился, привстал, начал вслушиваться. Действительно, если задача решается слишком легко, значит, он что-то делает неправильно.

Отдышаться сенатор не успел, тяжелая оплеуха обрушилась на челюсть. Он дернул головой и чуть не лишился сознания. А когда вернулась способность соображать, обнаружил, что «злобный дух» пропал. Над душой и телом никто не довлел. Был ли мальчик? Владимир Митрофанович перевернулся на живот, так было легче изливать из себя всякую гадость. Привстал на все дрожащие конечности… и вдруг взвыл дребезжащим воем:

— Помогите!!!

К нему уже бежали. Верные хранители тела не нашли в заданном квадрате злоумышленника, исполнились предчувствиями и бросились обратно. Нашли следы и вскоре выскочили на хозяина, тот стоял на четвереньках, таращился на них воспаленными глазами и разве только не лаял.

— Вы как, Владимир Митрофанович?! — свалился на колени Максим.

Да уже никак… Разве объяснишь этим кретинам, что один в поле не воин?!

Кира Ильинична Островская крупно сожалела, что поддалась на уговоры и поехала в этот день на охоту. Никогда она не упускала возможности отвлечься в мужской компании от суетных городских дел (да и ритуал, пропади он пропадом, один из элементов круговой поруки, сцепляющий сильнее суперклея), но сегодня было предчувствие. Противилась тонкая женская интуиция. Но куда деваться, если собирается большая дружная семья, члены которой связаны, хоть и ненавидят друг друга? Слева и справа что-то происходило. Тревожно кричали люди, шум стоял, как на базаре. Губернатор куда-то влип, у сенатора дела шли не в гору. По лесу разносились вопли: «Хватайте, вяжите, он здесь!» Потом вдруг батюшка Лаврентий заголосил на три октавы — позднее выяснилось, что батюшка по дурости подвернул ногу, загремев в какую-то нору, откуда вылез страшный зверь барсук.

— Охренеть… — пробормотала Антонина — подвижная крепко сбитая дама, которой Кира Ильинична после долгих поисков и колебаний доверила сохранность собственного тела. До последнего дня Антонина не подводила, охрана председателя горсовета была поставлена грамотно и не слишком вызывающе. Она нашла эту барышню с брезгливо поджатыми губами, вечно недовольную, что рядом мельтешат какие-то мужчины, в службе безопасности крупного медийного концерна. Отличный послужной список, мастер спорта по дзюдо, по стрельбе, по плаванию. Исполнительная, шустрая, умеющая принять верное решение. А главное, отсутствие вредной привычки задавать вопросы. Больше всего в этой женщине Киру Ильиничну умилила погашенная судимость за убийство собственного мужа, которого Антонина пригвоздила шампуром к стене своей кухни — за то, что спелся с ее подругой и вынашивал каверзные планы избавиться от благоверной. Планы «заговорщиков» подтвердило следствие, поэтому Антонине много не дали. А судья, выносившая вердикт, тоже недавно разлаялась с мужем… Сумма, предложенная элегантной государственной дамой, в несколько раз превышала оклад в медийном концерне. Антонина согласилась и вот уже несколько месяцев нещадно гоняла окружающих Киру Ильиничну телохранителей-мужиков.

— Что, Антонина? — пробормотала Кира Ильинична холодеющими губами.

— Охренеть, говорю, — повторила Антонина, с усилием отводя взгляд от поваленного дерева, заросшего опятами от макушки до основания. — Я вас предупреждала, Кира Ильинична, что добром затея не кончится, а вы не послушали. А сейчас я не могу поручиться, что полностью контролирую процесс. Присядьте, пожалуйста, — она положила испуганной женщине на плечо руку и заставила опуститься на корточки. А сама замерла, сканировала профессиональным оком окружающие реалии. Застыли двое мужчин, сопровождающие председателя совета. В округе сделалось как-то тихо, затихли крики, разбежались люди, еще недавно учинявшие вселенский переполох. Сложилось впечатление, будто звуконепроницаемый экран отгородил четырех человек от событий извне.

— Довольно, Кира Ильинична, мне это окончательно перестает нравиться, — приглушенно изрекла Антонина. Ее лицо немного побледнело. — Нужно уходить в лесничество. Мужчины прикроют сбоку, а я буду прокладывать дорогу. И чего ждем, работники? — неприязненно процедила она в адрес сильного пола, который не рвался проявлять инициативу. — Живо обступили Киру Ильиничну — и ходу…