Читать интересную книгу Приключения под водой - Патрик Прингл

А между тем подводная охота из спорта постепенно превращалась в истребление рыб. Охотники-энтузиасты из всех городов, от Ментоны до Марселя, ринулись в воду с острогами, арбалетами, ружьями пружинного боя и гарпунами и в очень короткий срок почти опустошили прибрежный район. Дальнейшее усовершенствование искусственного легкого Ле Приера, работающего на сжатом воздухе, создало еще большие возможности для массового истребления рыб, и французское правительство поступило весьма мудро, приняв закон, ограничивающий подводную охоту. В дальнейшем охотникам вообще запретили использовать какие-либо дыхательные аппараты. Были запрещены также гарпуны, приводимые в действие пороховым зарядом. Подводные охотники обязывались приобретать особые разрешения и вступать в зарегистрированные охотничьи клубы. Эти меры помогли правительству спасти остатки рыбных богатств, а также в какой-то степени сберечь жизнь и самим охотникам. Всё описанное выше имело место накануне второй мировой войны, и пока люди не начали убивать вместо рыб друг друга, в истории водолазной техники произошло еще одно событие.

Офицер французского военно-морского флота Жорж Комейнгес создал улучшенный вариант аппарата Ле Приера. Вместо одного баллона для сжатого воздуха он поставил два, уменьшил бесполезный расход воздуха и изготовил маску, напоминающую свиное рыло (типа Рукейроля—Денейруза). С таким аппаратом ныряльщик мог находиться тридцать минут на глубине тридцати футов. Комейнгес продолжал совершенствовать аппарат и в дальнейшем сумел достичь феноменального для свободного ныряльщика результата — 175 футов. Это произошло в 1943 г., когда Кусто изобрел «акваланг» и когда в подводном мире господствовали торпеды, управляемые человеком, и сверхмалые подводные лодки.

9. Человек-торпеда.

Никто не знает, когда, где и при каких обстоятельствах было придумано название «человек-лягушка». Это и помогло неизвестному автору названия избежать упрека в ошибке. Определение было бы более точным, если бы он сравнил подводного пловца не с лягушкой, а с рыбой. Ласты, изобретенные Луи де Корьё в 1936 г., получали все большее и большее распространение до тех пор, пока разразившаяся война не пресекла на время это легкомысленное увлечение. Резина требовалась для более важных дел, чем подражание рыбам. В результате в 1943 г., когда английское Военно-морское министерство отдало распоряжение сконструировать плавательный костюм «человека-лягушки», включая ласты и все прочее, то в Англии не нашлось ни одной пары ластов. Никто, кажется, даже не знал, как их делать и как они вообще выглядят.

Помогла фотография в американском журнале, изображавшая очаровательную голливудскую кинозвезду, которая стояла у края плавательного бассейна с ластами на своих драгоценных ножках (хотя надела она их неправильно). Немедленно в Вашингтон был послан заказ на образцы. К этому времени в подводной войне, которую вели вражеские стороны друг против друга, определенными успехами были отмечены боевые действия водителей торпед, или «колесниц», как их называли во флоте, и сверхмалых подводных лодок Первыми подводными «возницами» были итальянцы: их «колесницы» появились еще в первую мировую войну. У лейтенанта медицинской службы Паолуччи и у инженера-механика ВМС майора Розетти (у каждого самостоятельно) родилась идея организации подводного нападения на австрийские корабли, стоявшие на якорях в югославском порту Пула. В 1918 г. они познакомились и вместе построили торпеду, управляемую человеком. Их «колесница» имела двадцать три фута в длину и по форме напоминала сигару; в движение она приводилась сжатым воздухом и плавала со скоростью два узла. Верхом на торпеде сидели один позади другого два человека и плыли под водой. На поверхности были видны только их головы. Розетти управлял торпедой, сидя сзади, а Паолуччи — спереди. На них были резиновые костюмы с воздушными карманами для поддержания плавучести.

Однажды темной, безлунной ночью Розетти и Паолуччи погрузили свое новое судно на торпедный катер в Венеции и пересекли Адриатическое море. В четверти мили от волнореза у Пулы их спустили на воду. Чтобы не выделяться на фоне воды, головы они обмотали блестящей материей.

Гавань Пула была ограждена несколькими оборонительными линиями. Первым препятствием была стальная сетка. Сойдя в воду, итальянцы перелезли через сетку, а потом перетащили и свою «колесницу». Но как только они поплыли по направлению к волнорезу, перед ними замаячил темный силуэт корабля. Розетти протянул руку к детонатору. Он уже готов был взорвать секретное оружие, а вместе с ним и себя с товарищем, но с корабля их не заметили, и они продолжали плыть до тех пор, пока не добрались до волнореза. Итальянцы намеревались пробраться вдоль мола до самого входа в гавань, но по нему ходили часовые; чтобы остаться незамеченными, они держались стены мола. Итальянцы плыли, прижавшись к ней, но даже и в таком положении иногда видели часовых.

К часу ночи, все еще оставаясь незамеченными, они достигли гавани. Рассвет наступал в четверть шестого. Времени у них оставалось лишь на то, чтобы добраться до цели и вернуться обратно к ожидавшему их торпедному катеру; утром маскировка будет уже невозможна, и их легко увидят.

Один раз итальянцы уже пытались прокрасться морским путем к австрийским судам в порту Пула. Для этого они снарядили моторный катер с приделанными к нему гусеницами — подобие танка-амфибии. Но эта попытка была неожиданно пресечена: катер заметили и задержали, когда он перебирался через сетку.

Итальянцы были так близки к цели, что австрийцы, всерьез обеспокоенные, усилили свои оборонительные рубежи, преградив вход в гавань деревянным боном длиной сто восемьдесят футов, усеянным острыми трехфутовыми шипами.

Итак, у входа в гавань «возниц» ждал неприятный сюрприз. Они остановились, ухватились для большей устойчивости за бон и устроили экстренное «тактическое совещание». Начавшийся отлив вырвал из-под них торпеду и понес ее в открытое море. Паолуччи поплыл за ней и поднырнув, поймал вдвоем они вернули торпеду к бону.

Начался дождь, и они надеялись, что часовые уйдут в укрытие. В любом случае у них не было иного выхода, кроме как взобраться на бон и перетащить через него торпеду. Они рискнули и незамеченными перебрались на другую сторону бона. Здесь их ждали три линии противоминных сеток. Они перетащили через них торпеду и, поплыв дальше, наткнулись еще на три сетки. Паолуччи предположил, что они по ошибке плыли обратно и возвратились к тем же сеткам, но Розетти убедил его в том, что ошибки не было.

Плыть было все труднее. Убыстрялось встречное течение, дождь усиливался, а их силы слабели. Торпеду опять понесло в море, так что им пришлось с трудом поворачивать ее и тащить обратно к сегке. Положение создалось отчаянное, и требовались решительные меры.

Розетти привязал конец троса к носу «колесницы» и нырнул в воду, под сетку. Паолуччи в это время оставался с торпедой. Вынырнув по другую сторону последней сетки, Розетти ухватился за нее и потянул за трос, протащив под ней своего товарища вместе с торпедой. «Колесница» затонула, но они погрузились на дно и подняли ее. «Горючее» для двигателя наполовину было уже израсходовано.

Шел четвертый час утра. Им стало ясно, что катер, поджидавший их в море, уйдет раньше, чем они успеют к нему вернуться, а других средств транспортировки для выхода из зоны противника они не имели. Впереди их ждала если не смерть, то плен. Но об этом они не думали. Все их помыслы сводились к тому, как добраться до цели и поразить ее всей мощью своего оружия.

Их целью был крупнейший из стоявших в этой гавани кораблей—линейный корабль «Вирибус Унитис».

Все время шел дождь. Они увидели первый корабль и начали, крадучись, обходить его. На это ушел еще час. А между тем дождь перешел в ливень.

«Вирибус Унитис» стоял на своем месте, его теперь хорошо было видно, даже слишком хорошо, ибо он был освещен. Итальянцы рассчитывали нанести удар под прикрытием темноты, а тут оказалось светло; при таком ярком свете нельзя было и надеяться, что их не заметят.

Налицо было явное пренебрежение правилами безопасности. Но итальянцы даже не задумались над тем, почему корабль оказался незатемненным. Их беспокоили лишь возможные последствия этого. А причина заключалась в том, что для австрийцев, находившихся в порту Пула, война уже закончилась: в этот день (30 октября) рухнула Австро-Венгерская империя.

Не зная этого, Розетти и Паолуччи готовились нанести удар, хотя и понимали, что их могут легко увидеть. Но не успели они приступить к делу, как торпеда пошла ко дну кормовой частью. Розетти оказался в воде под торпедой. Паолуччи попытался помочь ему, но это лишь ускорило погружение торпеды. Однако она всплыла снова. Сев на нее, они поплыли мимо линкора. Удалившись от корабля ярдов на сто, они выключили двигатель и по течению поплыли назад. Но они плохо рассчитали силу течения, и их опять отнесло от цели. С трудом вернулись они обратно, и на этот раз им удалось подплыть по течению прямо под носовую часть корабля.