Читать интересную книгу Смертельный лабиринт - Фридрих Незнанский

— Это в вас, видимо, врач говорит, — улыбнулся Климов.

— Я ему не раз говорила: оставь ты свои дурацкие темы, за которые тебе однажды башку оторвут! Думаете, послушал? Как же! Он ведь был упрямый. Зацикленный. А больше всего любил деньги. Вот из-за них мог и погореть однажды.

— Деньги, уважаемая Зоя Сергеевна, вопрос спорный. На студии я узнал, что Леонид Борисович на свои средства содержал целую армию собственных агентов, скажем так, которые помогали ему в его опасных расследованиях. А эти люди бесплатно не работают, по своей практике знаю. Так что деньги ему были нужны в первую очередь для дела. Вот этого вы могли не знать.

— Все равно я замечала, что в последнее время он заметно изменился, и в худшую сторону. Стал неаккуратным. Приличную квартиру превратил в хлев…

«А вот это — зря, — подумал Климов. — Оператор как раз утверждал обратное, называл Леонида „аккуратистом“, и ему можно верить больше. Зачем она это говорит?»

— Да, тут я с вами, пожалуй, соглашусь, — кивнул Климов. — То, что мы увидели при обыске в его квартире… Нет, конечно, там хорошо порезвились те, кто, вероятно, и участвовал в его убийстве.

— Ну вот видите, а вы мне не верите…

— Почему ж не верю?.. Значит, у вас никого нет на подозрении? Я имею в виду тех, кто мог бы пожелать отомстить ему за что-то? Ревность там, еще чего-нибудь? Нет?

— Категорически отметаю. — Голос ее стал холодным, как недавно на кладбище. — Но, я смотрю, мы крутимся вокруг одного и того же. Поэтому, если у вас нет ко мне еще вопросов, я хотела бы прекратить этот наш, я считаю, бессмысленный разговор. Извините, я вовсе не желаю вас задеть или, пуще того, обидеть. Просто и вы меня поймите. С Лениной смертью поневоле и мне пришлось завершить не самый приятный этап в моей жизни. Я долго мучилась, не скрою, но теперь все кончилось, жаль, что настолько трагически. Но, видимо, так было записано в книге судеб, и нам не дано что-то в ней изменить.

— Вы верующий человек? — участливо спросил Климов. Но Зоя вспыхнула:

— А какое вам-то до этого дело? Лучше убийц ищите…

— Хорошо, я прислушаюсь к вашему совету. Простите, а кто был тот молодой человек, который подошел к вам на кладбище?

— Кого вы имеете в виду? — после паузы спросила она. — Я не помню, чтобы ко мне кто-то вообще подходил с разговорами. Кроме вас. Но я бы и вас не запомнила, не в том находилась состоянии… Вы же понимаете меня? Сама атмосфера, эти стандартные речи, сытые физиономии страдающих якобы коллег… Ужасно!

— А по-моему, вы выглядели прекрасно. Этот парень, почему я и спрашиваю, подошел к вам, когда вы уже уходили по аллее к выходу. Причем как к своей старой знакомой. А может, мне показалось так издалека. Высокий, горбоносый такой и с густыми, сросшимися на переносице бровями. Неужели не запомнили? Характерное лицо.

— А-а… постойте! Да, припоминаю… Уже в аллейке, верно… Но как вы заметили? Сами же говорите — далеко?

— Нет, его-то я уже видел достаточно близко. Потому и удивился. Видя вас, такую, простите, заметную, яркую, он почему-то не подошел сразу. Я б так не упустил бы случая, извините. Ну и что ему понадобилось от вас?

— Ему? — Она попыталась изобразить улыбку, но получилась какая-то вымученная гримаса. — Догнал и спросил… Что же он спросил-то?..

— Наверное, — приветливо улыбнулся Климов, — как проехать к метро?

— К метро? — Она настороженно задумалась. — А почему именно к метро?.. Нет, о метро речи не было. Он спросил, куда я еду, не в «Космос» ли? И если да, то предложил меня подвезти. Но я сказала, что никуда не еду, что у меня еще дела. И он отстал. Наверное, познакомиться хотел. Есть такая публика, что предпочитает знакомства на кладбищах, особенно с молодыми и симпатичными вдовами. Психологически легко объяснимо.

— Вы и психологией занимаетесь?

— Почему — «и»? Что вы вообще обо мне знаете, кроме того, что вам натрепали приятели-сплетники покойного Лени?

— Решительно ничего такого, что могло бы вас скомпрометировать в моих глазах.

— Ну слава богу! И на том спасибо… — хмыкнула она. — Так я теперь свободна? Больше у вас нет вопросов ко мне?

— Естественно. Но я обещал вас доставить, куда вы скажете.

— Это любезность? Или вам надо проследить, куда я поеду? Не к любовнику ли, да?

— Именно любезность, не больше. Я же вас задержал, а автобусы с провожающими уже уехали. И как добираться отсюда в центр, каким видом транспорта, я, честно говоря, не знаю. Поэтому вы можете назвать мне любой адрес, который вас устроит. А мне, не скрою, будет приятно доставить такую молодую и красивую девушку…

Она назвала станцию метро «Кутузовская». Это было Климову по дороге.

Больше они практически не разговаривали. Ограничивались репликами: «Какая сейчас погода в Нижнем Новгороде?», «Когда вы уезжаете?», «У какого выхода из метро вам удобнее остановиться?» А в общем, все это уже не имело значения.

Выходя из машины и демонстрируя Климову свою обнаженную в распахнувшейся шубке совершенно очаровательную ножку, Зоя на миг задержалась и сказала:

— Я думаю, вы можете не напрягаться и не высылать мне расшифровку нашего разговора. Все сказанное мной остается в силе. До свидания.

Они простились, не пожимая рук, но обменявшись любезными улыбками.

И Климов, когда она ушла, отметил, что от Зои пахло очень хорошими, вероятно, дорогими духами. Их запах останется на какое-то время в машине, и хорошо бы спросить у Марины, что это за духи? Странно ведь, едет девушка на кладбище, причем к нелюбимому человеку и где она, по правде-то говоря, далеко не самая желанная гостья, а душится так, словно идет в Большой театр… Что-то тут есть нелогичное. Надо будет подумать. И адрес с телефоном ее оставить у себя — на всякий случай. Ну, скажем, а вдруг какой-нибудь неразрешимый вопрос возникнет, не вызывать же девушку в Москву!.. А что касается ее приездов к «любимому», то, поскольку она работает в медицинском учреждении, а там с дисциплиной наверняка строго, можно будет аккуратно потом проверить, когда она набирала себе дополнительные дежурства, чтобы воспользоваться отгулами для кратковременных поездок в Москву. Это была хорошая мысль.

Поминки тоже кончились достаточно скоро. Во всяком случае, долго ждать Климову не пришлось. Не прошло и часа, как он заметил потянувшихся от выхода из отеля некоторых уже знакомых ему персонажей из тех, кого он видел на кладбище, а привычная память зафиксировала их. Он стоял с машиной довольно далеко, но видел выходящих. И вот среди нескольких мужчин вышла и Марина. Все они что-то оживленно обсуждали, будто шли не с поминок, а с делового заседания. Кто-то из мужчин даже размахивал руками. Марина спустилась вместе со всеми, не оглядываясь и не ища машину Климова глазами. Потом все они сели в большую черную иномарку и укатили в сторону Останкино. Возможно, на работу. Странно, что Марина забыла о телефонном звонке.

До встречи с Морозовыми было еще много времени, и Климов поехал к себе домой. Принял душ, казалось, что его преследует запах духов Зои, поел как следует остатками приготовленного мяса и присел к письменному столу, чтобы записать некоторые свои соображения по расследованию. По ходу дела появилась интересная идея, и Сергей Никитович сделал несколько междугородних телефонных звонков, если быть точным, три, после чего покопался в своей домашней библиотеке, нашел нужный сборник, полистал и положил, чтобы потом посмотреть внимательнее. Так, за заботами, и время подошло.

«Мобильник» выдал сигнал в тот момент, когда он сидел еще в машине, но напротив входа в гостиницу «Останкинская». Звонила Марина. Нейтральным, можно сказать, равнодушно-спокойным голосом она поинтересовалась, как у него дела, как движется расследование и где он сейчас находится? Несколько ничего не значащих вопросов подряд и в таком тоне, будто ответы ее не интересовали.

Ответил, что сидит в машине, ожидая контрольного времени.

— Что, все еще у «Космоса»? — удивилась она, но не сильно, а так, якобы.

— Нет, — спокойно ответил он, — возле «Останкинской». А у «Космоса» я тоже был, видел, как вы по-деловому разъезжались, и подумал, что у тебя, наверное, сели в аппарате батарейки. Не забудь на ночь поставить на подзарядку… А у вас все благополучно закончилось? На вас было приятно смотреть… Нормальные, в меру оживленные люди. Все-таки, я понял, живое — живым, и нечего подолгу кукситься.

— Даже это заметил?

— Ну недалеко же было…

— А ты чем занимался? Допросил? Как это у вас называется? С пристрастием, да?

— Нет, просто поговорили, — не принял ее саркастического тона Климов. — Больше для порядка записал на диктофон, получив предварительно ее официальное согласие, естественно, тут не должно быть никакой самодеятельности… И осталось странное впечатление. Что-то не то, а вот что, пока понять не могу.