поднялся. Енот, будто прочитав мысли, вскарабкался по его штанине на плечо.
— Завтра станет полегче. Я тебе контакт психолога скину. И это… — Он забрал со стола початую бутылку. — Давай в душ — и спать. Надо жить жизнь.
— Хорошо, — сказал Влад. — Ты прав.
Он закинул продукты в холодильник и действительно поплелся в душ — кажется, впервые за все эти девять дней. Постоял, подставив шею и плечи под острые горячие струи, почистил зубы, растер по коже пену и снова постоял с закрытыми глазами, чувствуя, как мягко слипаются веки, но не потому, что он выпил, а потому, что тело требовало сна без допинга.
В комнате Влад распахнул окно. Пахло городом, город шумел снаружи. Он лег и взял телефон, чтобы поставить будильник.
Там уже было новое сообщение. Влад не хотел читать, но прочел.
«Прости, я задержусь. У Насти проблемы, мы сидим в “Эпиграмме” на Чистых. Я пью только кофе».
Строчки расплывались. Она была в «Эпиграмме» с подругой Настей тогда. И тоже уверяла, что не будет пить.
«ТЫ ВЫПЬЕШЬ ШЕСТЬ КОКТЕЙЛЕЙ, — набрал он капсом. — ПОТОМ СЯДЕШЬ ЗА РУЛЬ И РАЗОБЬЕШЬСЯ. ВМЕСТЕ С ТОБОЙ УМРУТ ЖЕНЩИНА И РЕБЕНОК В КОЛЯСКЕ».
Швырнул телефон на кровать и выскочил из квартиры. Только в лифте понял, что стоит босиком, но двери уже открылись на первом этаже.
На лестнице сидел и увлеченно играл в PSP пацан лет девяти. Мельком глянул на Влада, когда тот вышел из лифта, подвинулся к стене, освобождая проход, и снова уткнулся в игру. Влад не стал подниматься, а сел рядом. Некоторое время он молча следил за игрой, но наконец не выдержал:
— Влево! Еще! Прыжок!
Пацан с силой давил на кнопки и наклонялся, будто помогая персонажу. Когда уровень был пройден, Влад хлопнул его по плечу.
— Круто! Хочешь, отдам тебе свои диски? У меня валяется несколько, мне они не нужны.
— Правда? Просто так?
Влад кивнул. Выражение радости на лице пацана медленно сменилось озабоченностью.
— Только я к вам домой не пойду. Мне мама запрещает.
— Да не вопрос. Я принесу… Тебя как зовут?
— Рэд Дэвил девятьсот шестьдесят девять.
— А реально?
— Серафим.
— Влад, — улыбнулся Влад и протянул руку. — Если подождешь пять минут, то я…
— Сима! — позвали сверху. — Симочка! Домой пора!
К ним спускалась женщина во флисовом костюме, с такими же, как у пацана, глазами. Коротко поздоровалась с Владом и увела сына.
— Завтра утром принесу! — крикнул он вслед. — Сюда. В девять!
Влад встал со ступеньки, отряхнул штаны и пешком поднялся на свой девятый. Понадеялся, что физическая нагрузка поможет уснуть, но знакомый зуд настиг уже на пороге. Чертыхаясь, он сбросил с себя всю одежду и растянулся на паркете между окном и кроватью. Где-то играла музыка, в щелях деревянных рам свистел ветер, сквозняк обдувал лицо. Влад открыл глаза и увидел, как в темноте над головой вспыхивает и гаснет зеленый светодиод телефона. Он протянул руку, но одернул себя. Она всегда писала одно и то же, разными словами воспроизводила их последнюю переписку. И как бы он ни старался узнать от нее что-то новое, задавая вопросы в попытке сломать зацикленный алгоритм, — это не срабатывало. Сначала всегда шло: «Прости, я задержусь». Потом причина, совпадающая с той, что была на самом деле, или другая, но любая из этих причин могла оказаться правдой. Затем: «Люблю тебя. Закажем что-нибудь на ужин?»
Прости, я задержусь.
Это ты?
Застряла на кольце, тут авария, скорая никак не проедет.
Ты умерла.
Зачем ты мне пишешь
Ты кто?
Люблю тебя
КТО ТЫ
Настя? Хватит, шутка говно
Закажем что-нибудь на ужин?
Ты
Умерла
Твой телефон разбился
Он у меня
В реальной переписке Влад говорил, что запек стейки семги и сделал салат. На это она уже не ответила — и не приехала ни через час, ни через два. Он поужинал один, принял душ, немного посидел за ноутом. Написал ей, что ложится, позвонил, но она не ответила. Оставил звук включенным, а не перевел телефон в ночной режим, как обычно. Проснулся от звонка ее мамы, с которой связались гайцы.
Он отправил деньги мужу сбитой женщины. Был на двух похоронах. Его не обвиняли и не прогоняли: стоял, смотрел, после выпил с вдовцом, и вдовец наконец-то дал ему в морду. Влад размазал кровь рукавом, скинул ему еще денег и поехал домой. Ночью она написала.
И теперь Влад лежал и смотрел на мерцающий светодиод, пока не начали слезиться глаза. А когда сморгнул слезы, то уже держал телефон в руке.
Там было сообщение, которого она не присылала раньше.
Найди Серафима
* * *
В половину девятого Влад стоял возле лифта с пачкой дисков для PSP. Утро понедельника, обычно в это время лифта не дождаться, а сейчас дом словно обезлюдел. Влад прислушивался, время от времени поглядывая в телефон. На этот раз сообщение не исчезло — фраза «Найди Серафима» висела после всех его непрочитанных и была отправлена с номера человека, который лежал в земле.
— Простите! — дернулся он, когда к лифту подошла знакомая женщина с короткой стрижкой — мама мальчика. — Я ищу Серафима, но он, наверное, уже в школе, я… обещал ему подарок. Вот. — Влад протянул пакет с дисками. — Это просто так, мне они не нужны. Вы ему передадите?
Она на мгновение прикрыла и тут же распахнула глаза, как если бы уснула и сразу проснулась. Шумно выдохнула, и Влад мог поклясться, что с ее губ сорвалось облачко пара.
— Поворот со Старокаширского шоссе на Горкинское кладбище. Там шлагбаум. Ты его сразу увидишь.
— На кладбище?.. — растерялся Влад. — Он умер?
— Кто умер? — озадаченно спросила женщина и потерла лоб. — Давайте, передам, конечно. У Симы каникулы, муж повез его к бабушке в деревню, вы совсем чуть-чуть разминулись. Он очень обрадуется…
Она говорила что-то еще, — кажется, благодарила за подарок, — но Влад уже не слушал: он вызывал такси.
* * *
Было пасмурно, к тому же снова похолодало — пришлось взять джинсовую куртку; казалось, в этом году расстаться с ней вообще не получится. Влад высмотрел во дворе нужную машину, сел сзади и спрятал между коленями озябшие ладони.
— Горкинское кладбище? — уточнил таксист.
— Да, все верно.
Еще одно кладбище. Влад понимал, что занимается ерундой и услышанное от матери Серафима, скорее всего, вообще не было сказано — это мозг самого Влада после недельного запоя генерировал спасительный нарратив, чтобы попросту не свихнуться. Или же он правда свихнулся: все это на самом деле острый делирий — и в реальности сейчас под ним не мягкое автомобильное сиденье, а койка, к которой он