Для начала, с помощью Бастианны, она устроила себе роскошную ванну, в которой нежилась добрых полтора часа до полного изнеможения. И, растирая ее тело, Бастианна, с подобострастием лесбиянки не могла налюбоваться красотой ее плеч, очертаниями бедер; на удивление крепкими, если учесть ее воспитание и образ жизни, икрами ног.
– Ты – божественна! – приговаривала она, в третий раз меняя воду в широком медном тазу, – жаль, что такую прелесть приходится упрятывать под всевозможными одеяниями. Если бы тебе позволили появиться на королевском балу в костюме Евы, ты затмила бы всех красавиц Франции.
– Ничего, туземцы Канады вдоволь смогут насладиться и моими телесами, и твоими рекомендациями, – отшутилась Маргрет.
– А что, поговаривают, что среди них случаются очень даже приличные мужчины, не чета некоторым нашим трактирным пропойцам. И потом, среди офицеров, которые высадятся с кораблей адмирала, тоже ведь могут оказаться холостые и состоятельные. Не говоря уже о прочих добродетелях.
– Посмотрим, Бастианна, посмотрим… – задумчиво молвила Маргрет, и служанка поняла, что мысли ее сейчас далеки и от Канады, и от офицеров.
– Как думаешь, удастся людям маркграфа найти среди матросов эскадры Роя д’Альби?
– А разве его будут искать? – удивилась служанка.
– Я попросила об этом маркграфа как о последней, но совершенно секретной услуге.
– Кажется, ты становишься мудрой, – изрекла Бастианна.
– Еще бы! Каждый день воспринимать такие уроки старой корсиканской пиратки…
Они рассмеялись и прислушались. Шаги за дверью были скрытными и явно женскими. Очевидно, кто-то из служанок решил подсмотреть за поведением оголенной герцогини или же подслушать, о чем она беседует со своей няней. Появление этой любопытной заставила заговорщиц вести себя осмотрительнее и, для начала, хотя бы понизить голос.
– Не боишься, что адмирал вдруг вспомнит фамилию твоего возлюбленного? Кто-то ведь обязательно донесет ему, что одним из матросов усиленно интересуются какие-то люди. А тут еще саму цель похода эскадры велено считать тайной; вдруг он шпионит.
– Маркграф заверил, что ознакомится со списками команд, якобы в поисках сбежавшего слуги, который может наняться на один из кораблей в попытке избежать наказания за какие-то свои прегрешения.
– Оказывается, и маркграф тоже не глуп. Я-то считала, что все французские мудрецы рождаются на Корсике. С чего бы это?
К позднему вечеру маркграф уже мог сообщить Маргрет, что ни на одном их четырех кораблей, со списками команд которых удалось – за солидную плату, естественно, – ознакомиться его людям, ни шевалье д’Альби, ни студента-медика под другой фамилией, ни даже парня по имени Рой обнаружено не было. Правда, оставалась последняя надежда – команда «Короля Франциска», командовать которым будет сам адмирал. Но и эта надежда представала слишком иллюзорной, поскольку команда его была полностью набрана еще две недели назад. Тем более, что корабль только вчера вернулся в порт и новых людей на борт его боцман не принимал. Разве что шевалье д’Альби объявится там завтра утром.
У Маргрет были все основания огорчиться, однако впадать в уныние маркграф ей не позволил. Он вообще вел себя как бескорыстный покровитель, стараясь, как только можно, скрашивать последние дни и часы пребывания герцогини на земле старой доброй Франции.
13
Веселье в таверне «Викинг» было в разгаре, когда туда заглянул тучный офицер в наброшенном на левое плечо плаще и с двумя пистолетами за широким ремнем.
Мельком осмотревшись, он подошел к столу штурмана Дюваля и, не обращая внимания на двух других матросов, которым давно пора было оставить сие богоугодное заведение, спросил, может ли он поговорить с ним наедине.
Дюваль окинул его оценивающим взглядом, понял, что это человек, с которым стоит иметь дело, и, поднявшись, ухватил обоих матросов-пропойц за шивороты. Еще через несколько мгновений они вместе со стульями были втиснуты между матросами, восседавшими за соседним столиком, и широким жестом вежливого хозяина штурман пригласил офицера за стол.
– Капитан Камен, – представился тучный господин. Имя мое в этом городе пока что никому ничего не говорит, зато говорит имя моего хозяина, чьи интересы я здесь представляю, – маркграфа де Мовеля.
– Понятия не имею, кто это такой, – отрубил Дюваль, но смею предположить, что такой господин, как вы, не станет представлять интересы человека недостойного, – изрек он самую изящную из фраз, какую только способен был сотворить, сидя здесь, в «Викинге», после бессчетного количества выпитого и сказанного!
– Завтра на корабле «Король Франциск» окажется одна особа…
– Одна особа… – кивнул штурман, глядя куда-то в сторону, мимо капитана.
– Которая будет нуждаться в вашей защите.
– В защите… – механически повторил штурман, но потом вдруг, сладострастно икнув, спохватился. – Особы, нуждающиеся в защите, на кораблях оказываться не должны. Ибо всякий нуждающийся в защите еще здесь, на берегу, попадая на корабль, очень скоро оказывается за его бортом.
– Этого-то маркграфу как раз и не хотелось бы, – терпеливо прояснил свою и его, штурмана, задачу капитан. – Тем более, что особа эта – женского пола, и слишком молода, чтобы спокойно воспринимать даже самое изысканное палубное общество.
– То есть вы хотите сказать, что на борту окажется девица?!
– Весьма высокородная, скажем так, юная дама.
– Но какого черта, разопни меня дьявол на ржавом якоре?! Какому идиоту может прийти в голову?..
Капитан Камен откинулся на спинку кресла и набыченно уперся руками в колени: если удалось расшевелить этого морского бродягу, значит, разговор пойдет.
– Терпение, приятель… Слишком ты скор на слово. И давайте не торопиться с выяснением имени того самого идиота.
– Вот оно что… Тогда скажите, эта дама…
– Вы совершенно правы, – уже более вежливо подхватил его догадку капитан. – Человека, который может себе позволить отвести для юной герцогини каюту на борту «Короля Франциска», идиотом лучше не называть, а уж назвав, вежливо удержаться от произнесения вслух его имени.
– Адмирал? – едва внятно прогундосил Дюваль, делая несколько глотков вина.
Камен молча, выразительно кивнул и тут же оглянулся, нет ли кого-либо поблизости.
– Но, боги-заступники, нельзя ее на корабль!.. Моряки попросту взбунтуются. Это же пытка женскими прелестями, которая похлеще протягивания под килем. Если уж брать женщин, то хотя бы с десяток.
– На то он и адмирал, чтобы мог позволить себе даже такое.
– Вы не правы, сударь, существуют суровые законы моря…