— Чую, не будет нам тут места. — Коба указал на десяток дровосеков, обступивших высокого седобородого мужика, в длинной тканой рубахе и шароварах. Мужики, о чем — то спорили со старцем, но тот, похоже, был не из робкого десятка и его зычный голос гасил их крики и возражения.
— Да и я уже не рад, что мы сюда сунулись. — Произнес Фалько, вышагивая рядом. — Много тут народа разного, мастерового и служивого. Как бы на шпика не наткнуться, или кого похуже. Вон и конные короля прошли галопом, а они далеко от заставы не уходят. Есть у них тут, значит пост, и пост крупный.
— Ну вот. — Я легкомысленно пожал плечами и надвинул капюшон хламиды на самые глаза. — Чего вы все взвились? Чем больше народу, тем больше путаницы. Не будем выделяться, и все пройдет без сучка и задоринки…
— … если ты снова магичить не надумаешь. Мало тебе было прошло раза, когда по норам и оврагам хоронились? — Тут же напомнил принц — воин.
— Осознал, сам дурак. — Я примирительно кивнул. — Пусть хоть режут теперь, буду сидеть ровно, и осанку не сбивать.
— Так бы сразу. — Фалько печально усмехнулся.
Тем временем мы подошли к дверям постоялого двора, откуда доносилось залихватское пение, и явственно тянуло кислым пивом и подгоревшим мясом.
— Хозяин. — Гном осторожно дернул меня за штанину. Сородичей Кобы тут не наблюдалось, и он начинал привлекать внимание. Уж больно вычурно он смотрелся со своим ростом и странной одеждой, на фоне остальных путников. — Может, тут подождем? Вашество сходит, побеседует с местными, а мы тут в стороночке постоим?
— Гном дело говорит. — Проурчал Сатана. Сидя на моем плече, он снова был в образе огромного рыжего котищи. — Лицо у тебя, повелитель, доброе, располагающее. Так и хочется обворовать.
Фалько только плечами пожал.
— Я — то отойдут, да вы не влипните. Вы же маги что дети малые, везде пригляд нужен. Отвлечешься на секунду, а ты очередную магическую войну затеешь, или начнешь народ пачками класть, да потом в жаб смердящих перекидывать.
— Обещаю быть благоразумным. — Охотно согласился я.
Взобравшись на пригорок, я уселся на траву. Рядом спрыгнул Сатана, свернувлся в огромный рыжий комок и закрыл глаза. Казалось, зверюга спит без задних лап, да как бы ни так. Инфернальный зверь бодрствовал двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, и в традиционном человеческом отдыхе совершенно не нуждался. Коба уселся рядом, и с тоской посмотрел куда — то в сторону. Неприятности, они дело такое. Одни их обходят стороной, другие ловко избегают, к третьим же…
Позади вдруг послышалось шевеление, и на пригорок взобрался горбун в лиловом сюртуке. Тяжелые его руки, увитые жгутами мышц, свисали вниз чуть ли не до колен. Голова пришельца была украшена дурацким колпаком. За этим шутом по пятам бежал высокий, худой как щепка патлатый мужик. Одетый в тканую хламиду, полы которой волочились по земле, он с трудом поспевал за горбуном, а при подъеме в горку вынужден был, словно барышня, придерживать полы своего платья, чтобы ненароком не споткнуться. Добравшись до вершины холма, эта странная парочка остановилась напротив нас с Кобой. Есть у гномов одно хорошее свойство. Если вдруг гномы решительно не хотят, чтобы их видели, то ты их никогда и не заметишь, не будь ты маг или близкий к магии. Горбун и тощий гнома увидели. Почему я так решил?
— Эй, парень, продай карлика. — Узловатый палец горбуна указал на моего друга. — Продай, я тебе монет отсыплю, серебром, хочешь десять, хочешь двенадцать.
От такого предложения я даже опешил. Неслыханная наглость предлагать такое незнакомому человеку, да еще сулить за его боевого товарища паршивую дюжину кругляшей. В какой — то момент в моей голове всплыла предательская мысль «А сколько может вообще стоить гном?», но я быстро погнал ее из головы.
— Это мой друг и товарищ. — Отрезал я спокойно, пытаясь сдержать, начавшую уже было закипать внутри, ярость. Белая рука в печатке подернулась черным маревом, и я поспешно убрал ее за спину, чтобы не привлечь еще большего внимания. — И он не продается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Карлик, и не придается? Может, мало даю? — На узком, испещренном морщинами лбу горбуна появилось еще несколько уродливых складок. — Так я тебе больше дам. Хочешь двадцать монет? Чистое серебро, королевского монетного двора, его величества Длиннорукого. Вот смотри. — В подтверждении своих слов, горбун снял с пояса кошель, вытряхнул из него на заскорузлую ладонь содержимое и попытался подсунуть ее с наличностью прямо мне под нос.
Этой наглости я уже стерпеть не мог и ударил по руке. Серебряные кругляши разлетелись по пригорку. Сатана оскалился, зашипел в кошачьем своем обличии, готовый в любой момент сделать дяденьке больно. Горбун отпрыгнул, сверкнул злобно глазами, рука его метнулась за пояс, в поисках то ли кастета, то ли ножа, и быть беде, если бы в этот момент не подоспел Фалько.
— Что тут происходит? — Властный голос принца ударил набатом, в раз потушив агрессию незнакомцев. Горбун попятился, почуяв что — то, рука убралась за спину, и без того горбатая спина, изогнулась еще больше.
— Недоразумение, — просипел он, не поднимая на нас взгляд. — Сущее недоразумение, милостивые государи. Не извольте сердиться на старого увечного Малфа.
Тощий позади горбуна тоже преломился в поклоне.
— Ой, господа любезные, — завыл он, приметив на поясе Фалько рукоять кинжала. — Вы моего дружку болезного не корите, затмение на него, бывает, находит. В малости своей головой о камень стукнулся, с тех пор вот такой.
— Вон пошли. — Процедил Фалько сквозь зубы. Эта странная компания ему тоже не понравилось, да и не поверил принц — воин в это показное раскаянье.
— Ты чего тут без меня, маг, учудил?
— Хозяин не виноват. — Вступился за меня гном. — Эти твари купить меня хотели. Денег сулили целую горсть, а хозяин как возьмет, да вмажет по горбуньей грабке. Аж смотреть приятно.
— А твоя версия? — Фалько обратился ко мне.
— Моя. — Я поморщился брезгливо, вспоминая грязную заскорузлую руку и хамские требования. — Странная парочка…
— И магическая. — Подал голос Сатана.
— С чего ты взял?
— Не забывай, повелитель. Я чужую магию на полет стрелы чую.
— Так что, они маги?
— Нет, конечно. — Инфернальная зверюга махнула лапой, и этот жест у него получился на удивление человеческим. — Так, аура одна. Вроде и есть у них что — то, но совершенно не серьезное.
— Короче, нам их стоит опасаться?
— Да я почем знаю?
— А я бы поостерегся. — Фалько прищурился, наблюдая, как горбун и тощий спустились по холму и поплелись к цветастому цирковому фургону. На козлах там сидел огромный мужик с длинной черной бородой. На голове у бородача трепыхался помпонами на ветру, странный клетчатый колпак.
— Циркачи. — Презрительно поделился Коба.
Я непонимающе пожал плечами.
— А что в циркачах плохого?
Принц — воин сочувственно похлопал меня по плечу.
— Вот что значит человек не из нашего мира. Ты, маг, что дитя малое. Тебе нянька постоянная нужна, иначе ведь диво, что штаны по утрам сам надеваешь, и зад с передом не путаешь.
— Очень смешно. — Я сбросил руку Фалько с плеча. — Поясни нормально. В моем мире цирк — это радость, развлечение, фокусы и чудеса.
— Ну, у нас — то примерно то же самое, если сквозь пальцы смотреть. — Фалько присел рядом. — Только не все эльфы одинаково полезны. Некоторые и бурчание в животе вызвать могут.
— Хозяин. — Коба потянул за рукав. — Циркачи, они висельники. За самую грязную работу берутся. Кого ножиком тыкнуть, кому яду в какао плеснуть. Лошадь, там, со двора увести, или теленка, так это первое дело. Вот они только по городам и ездят. Из сел их вилами да плетьми выпроваживают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну не стоит обо всех судить по одному негодяю.
— А не эти ли циркачи, меня, верного прислужника черного мага, недавно за двадцать серебряных монет купить хотели.
— Двадцать? Ого! — Брови Фалько взлетели вверх. — Зря не продал, милейший маг. Двадцать монет серебром это сумма большая. Месяц можно о пропитании и крове не беспокоиться.