Читать интересную книгу По дороге к смерти - Джеймс Хедли Чейз

— Где она?

— Дайте доллар.

— Получишь. Где она?

Мальчишка перестал исследовать правую ноздрю и переключился на левую.

— Мой папаша предупреждал меня, чтобы я никогда не верил копам. Давайте доллар, и дело с концом.

Лепски был в таком состоянии, что ему жутко захотелось задушить это отродье, но он сдержался. Он протянул доллар, но как только мальчишка схватил бумажку, Лепски схватил его за руку.

— Где она? — зарычал Лепски. — Или хочешь, чтобы я руку тебе оторвал?

— 23А, Черепашья, третий этаж, — сообщил мальчишка, высвобождая руку. Он помедлил, чтобы произвести губами фантастически громкий и непристойный звук, потом исчез.

Лепски понятия не имел, где находится Черепашья улица. Возможно, он купил кота в мешке. Он заметил, что четыре копа подозрительно на него посматривают. Он тронулся с места и поехал по людной улице. Отъехав достаточно далеко, он остановился около женщины, продававшей черепах, и спросил, где найти нужную ему улицу.

— Второй поворот налево, — сказала она. — А не хотите принести деткам черепаху, мистер?

— Какому идиоту нужна черепаха и какому идиоту нужны детки? — рявкнул Лепски и умчался.

Он оставил машину среди грузовиков, куда загружали омаров с только что прибывшего судна, и прошел по узенькой улочке в поисках номера 23А. Он понимал: узнай лейтенант Лейси, что он все еще занимается расследованием, — ему крупно не поздоровится, но теперь Лепски был столь агрессивно настроен, что ему было все равно.

Он поднялся на третий этаж дома, испускавшего запахи духов и хорошей еды. Поднимаясь по лестнице, он решил, что попал в один из районов, полностью отданных проституткам, находящимся, как решил Лепски, под защитой полиции.

Наконец он подошел к двери с надписью:

«ГОЛДИ УАЙТ

Часы приема: 11.00–13.00 и 20.00–23.00».

Лепски надул щеки, качая головой. Ну и наглость, подумал он. Позвонил в дверь. После небольшой заминки она распахнулась.

В проходе стоял высокий худой мужчина с узким лицом, скошенным подбородком, узким ртом и бегающими глазами, черных крашеных волос оставалось немного. На нем были безукоризненный летний костюм кремового цвета, голубая рубашка и черный галстук. Он выглядел так богато, как только способен выглядеть преуспевающий сводник, и от него исходил роскошный запах — так мог пахнуть только все тот же преуспевающий сводник.

Он оглядел Лепски, потом гостеприимно улыбнулся, показывая искусственные зубы.

— Входите, мистер Лепски, — сказал он, отходя. — Голди надеялась, что вы зайдете. Я Джек Томас, ее менеджер.

Лепски вошел в уютную комнату: там было четыре кресла, телевизор, на полу — ковер из белой шерсти.

— Где она? — спросил он. При виде любого сводника у него повышалось давление, а так как после общения с Лейси его давление и так повысилось, то теперь он был на пределе.

— Она скоро будет, — беззаботно заявил Томас. Он был так озабочен собственным обаянием, что не заметил состояния Лепски, опасного для окружающих. — Садитесь, мистер Лепски. Что вы хотите выпить?

Лепски тяжело дышал, сгибая и разгибая пальцы.

— Где она?

— Не будете пить? — Томас томно опустился в кресло. — Ну конечно… при исполнении служебных обязанностей. Я понимаю. Садитесь, мистер Лепски. Она хотела, чтобы я с вами поговорил. Я…

— Встать из этого проклятого кресла! — заорал Лепски. — Я не потерплю, чтобы какие-то сводники сидели, когда я стою!

Его тон и выражение лица словно вышибли Томаса из кресла. Он, побледнев, уставился на Лепски и отступил.

— Давай сюда эту шлюху! — зарычал Лепски. — И убирайся! Еще минута в твоей компании, вонючка, и меня вырвет!

Томас, словно в трансе, повернулся к двери другой комнаты. В этот момент дверь открылась и оттуда вышла девушка. Она помедлила в проходе, глядя сначала на Лепски, потом на Томаса.

— Ладно, Джек, уматывай. Я все улажу, — сказала она.

Голди Уайт была блондинкой с пышными формами и холодной красотой, на которую могут клюнуть большинство мужчин, напившихся до безрассудства. Она была, безусловно, порочна и выглядела достаточно уверенно, чтобы справиться с любым существом в штанах, будь то мужчина или обезьяна. На ней был оранжевый свитер, не скрывавший ее сверхпышного оборудования, и мини-юбка, выставляющая напоказ ее ляжки. Глаза у нее были интересные: они становились то страстными, то холодными, то жадными, то обольстительными, то тупыми — и все это с акробатической быстротой картинок в калейдоскопе.

Томас проскользнул мимо Лепски, что-то пробормотал, потом вышел, хлопнув дверью. Какое-то время Лепски и девушка слушали прощальный звук его шагов — он сбегал по ступеням.

Лепски подошел к дверям и повернул ключ. Он не хотел рисковать и снова нарываться на непредвиденные выстрелы.

— Я получил твое сообщение, — сказал он, отходя от двери. — Оно стоило мне доллар. Доллары для меня не игрушка. Так давай, чтобы я не пожалел.

Голди двинулась к стулу с легкостью и изяществом змеи.

— Не так грубо, Лепски, — сказала она. — Ты что, не чувствуешь, что все это смахивает на фильмы сорок пятого года?

Лепски злобно хмыкнул:

— Но действует, крошка. Я ручаюсь за этот метод. Смотри, как он сработал с твоим сутенером.

— С ним! — Голди состроила гримаску. — Да если грудной ребенок покажет ему кулак, он в обморок упадет. Приношу свои извинения за него. У него не кровь, а вода в жилах. Но черт с ним. Вы здесь, я здесь — так давайте знакомиться. — Она села, вытянув ноги так, что он мог видеть ее розовые нейлоновые трусики, и посмотрела на него своим сексуальнейшим взглядом, который редко не приносил результатов. — Давай, грубый коп. Перед тем как поговорить о деле, преврати меня в желе.

— С удовольствием, — сказал Лепски.

Он прошелся по комнате и остановился перед ней. Когда она начала стягивать свитер, он размахнулся и сильно ударил ее по щеке.

Она откинулась назад и сильно ударилась головой о спинку стула. Она потеряла самообладание, и лицо ее превратилось в разъяренную свирепую маску.

— Ты, чертов вонючий… — начала она, но получила еще одну пощечину, и голова ее снова дернулась. Лепски пристально взглянул на нее и отошел.

— Слушай, крошка. Я не пользуюсь шлюхами. Я до тебя не дотронусь. Я занят. Я потратил доллар. Так сядь как следует, начни говорить и перестань вести себя как шлюха из фильма сорок пятого года. — Он вдруг ухмыльнулся. — И позволь напомнить тебе, что сейчас ты разговариваешь с копом, который тоже животное. Хоть и получше тебя, но не намного.

Она глубоко вздохнула, осторожно потрогала свое лицо, уставилась на Лепски. Потом ярость постепенно исчезла из ее взгляда.

— Вот это мужчина, — хрипло проговорила она. — Пойдем в постельку, черт побери! Думаю, ты можешь просто в космос меня запустить.

— Поговорим. — Лепски сел напротив нее. — Когда я на службе, моей ракете не дают обратного отсчета.

Она засмеялась:

— Мне нравится… остроумный коп! Ну что ж, ты вонючий сукин сын, но давай поболтаем. Дай сигарету.

— Ничего ты не получишь, — сказал Лепски. — Говори… я хочу наконец уйти отсюда.

Она взяла из лежавшей на столе коробки сигарету, посмотрела на него, думая, что он предложит прикурить, потом, видя, что ее надежды не оправдались, зажгла спичку.

— Джек хочет вернуть свой катер, — произнесла она. — Я ему сказала, что если кто-нибудь и может его вернуть, так это ты.

Лепски достал из своей пачки сигарету, зажег ее, покачал головой:

— Не могу оценить эти обрывки. Давай-ка с самого начала и в темпе: у меня есть занятия получше, чем дышать с тобой одним воздухом.

— Лысый Риккардо уговорил Джека дать ему катер напрокат. Катер пропал. Джек сходит с ума. Он хочет получить катер обратно.

— Когда он дал его взаймы Лысому?

— Два месяца назад… Двадцать четвертого марта, если тебе нужна точность.

— Зачем?

— Какая разница? Он его дал. Теперь говорят, что Лысый мертв. Джеку нужен катер: все его заработки идут с этого катера.

— Я тебя спрашиваю: зачем он дал катер Лысому?

Голди колебалась. Потом ответила:

— Лысый предложил пятьсот долларов. Джек за такие деньги собственную мать даст цирку взаймы. Я ему сказала, что он спятил, но он меня не слушал. Есть еще вопросы?

Лепски перебросил сигарету в другой угол рта, глядя на Голди.

— Зачем Лысому нужен был катер?

— Он хотел прогуляться.

— Да ну? Не думаю, чтоб ему нужен был катер, чтобы сделать маникюр. Что за прогулка? Куда?

Голди опять помедлила.

— Ох уж эти копы! Вы меня доведете! Все вопросы и вопросы. Если вам так нужно это знать… Гавана. Он сказал, что вернется через три недели, это было восемь недель назад. Теперь мы услышали, что он был в Парадиз-Сити в прошлый четверг и, мерзавец, даже не пришел нас повидать. Говорят, его убили. — Она опять помедлила, потом продолжила: — Джек не только о своей лодке беспокоится, он беспокоится о Джейси и Гансе.