было. Попросить Переса о помощи с информацией или попытать Маки? Обязанной ни тому, ни другому, быть не хотелось. Тем более, что добраться до Переса можно только через Джонса. Элита, рогатые орки!
Она прошла через опустевший, мокрый парк, а дома… Дома её ждал мирно спящий на диване Эван и теплый ужин под магическими пологом, сохраняющим тепло. Точно, надо менять адресата списка. Зачем ей принц, когда такой потеряшка, как Эван, куда как полезнее?
Утро было… Опять вкусным и ароматным — кофе, яичница, воздушные пирожки с ягодами… Жаль, что Эвану она даже помочь не в силах, только дать возможность попрощаться с семьей.
Эван, стоя прихлебывая кофе в плотно сидевшей на нем футболке Ник, грустно улыбнулся:
— Жизнь прекрасна. Пока есть кофе.
— И осень, — подтвердила она, разглядывая ставшую более гладкой и упитанной тень Эвана. Он шел на поправку.
— И осень, и зима, и снова весна.
Ник прикусила губу. Время не лечило её, как не залечило Эвана. Она до сих пор помнила свою потерю. Она помнила, как её злили утешающие слова: «Это же хорошо, что ты не помнишь, кого потеряла! Меньше убиваться будешь». Им бы так самим.
В дверь наконец-то постучали, спасая Ник от воспоминаний. Она осторожно выглянула в окно — не прячется ли где коварный Арано со своей тягой к пробежке. Арано не было. На пороге стоял Лин с вещами для Эвана. Ник спешно открыла дверь, здороваясь. Тот кивнул в ответ:
— Доброе утро, Ник. Буду ждать в машине.
Какой-то Лин сегодня был встревоженный, сам на себя не похожий. Она, закрыв за ним дверь, пошла одеваться: светло-серый свитер с высоким воротом и теплые штаны — пусть даже будет броня, замерзнуть можно и в ней. Напоследок она прихватила сумку с почти пустым кошельком и кинжал.
Переодевшийся в наконец-то не спадавшую с него одежду Эван безропотно занял заднее сиденье в машине Лина. Ник приземлилась на переднее, тут же пристегиваясь и зевая — кругом царил туман. На дорожках парка, на озере, на улицах. Кажется, он даже висел в небе, или это были такие печальные облака. Одинокие прохожие выныривали из тумана и тут же пропадали, словно их никогда и не было. Словно самого мира больше не было. Капли влаги осаждались на холодных стеклах машины, как будто мир оплакивал сам себя. Ник сглотнула — что-то последнее время настроение у неё не очень. Она выпрямилась и заставила себя улыбаться — она всегда любила осень, особенно её контрасты: холод по утрам и жаркое солнце днем, увядание и буйное цветение напоследок… И где-то в этом мире есть её принц Осень. Быть может, именно сейчас он седлает своего белого, как туман, коня, чтобы примчаться и спасти Ник от одиночества. Или дрыхнет, кошак серебристый, кутаясь в одеяло — Маки был тот еще соня.
Лин сухо сообщил, выруливая из парка:
— Планы изменились. Сейчас едем сразу к морскому посту. Пропуска уже выписаны, броня приготовлена. Вам с Эваном выделят полчаса на тренировку в доспехах. В ультре вы всяко никогда не гоняли.
— И кто такой щедрый, что оплатил холостой прогон брони?
— Джонс.
— О… Любитель элитных отношений…
Лин бросил на неё косой взгляд, отвлекаясь от дороги:
— У вас с Джонсом…
— Полное взаимопонимание, не беспокойся. А что?
— Он идет с нами в больничный городок.
— С чего бы? — она внимательнее рассмотрела Лина — а ведь он из-за вампира сам на себя не походил. Волновался и чуть сильнее, чем обычно, пах мускусом.
Лин пожал плечами:
— Поверь, я сам не знаю. Видимо, Перес хочет знать о тебе и твоих возможностях все. Будь осторожна.
— Буду, — кивнула Ник. — Я помню твое предупреждение. Я буду очень осторожна…
Она обернулась на заднее сиденье, где сидел напряженный Эван, и попросила Лина:
— Останови, пожалуйста, возле цветочного магазина. Любого.
Лин вопросительно выгнул бровь, но ничего не сказал. Припарковался только минут через десять, когда Ник стала подозревать, что он проигнорировал её просьбу.
Эван продолжал безразлично смотреть в окно.
Ник повернулась к нему, протягивая свою кредитную карту:
— Эван… Купи цветы, пожалуйста. Тебе виднее, какие любила Андре.
Эван осторожно, словно это была магическая шутиха, взял кредитку и вышел со словами:
— Я потом все верну.
— Достаточно сказать спасибо, Эван.
Он наклонился к стеклу перед её сиденьем:
— Ник. Я. Никогда. Это. Не забуду. — и спешно пошел прочь.
Лин лишь пояснил — кажется, он был в курсе человеческого обычая, оборотни проще относились к уходу родственников:
— Там на площади Льда люди поставили памятник… Эвану будет где попрощаться с родными. За Границей будет не до того… — он бросил внимательный взгляд на побледневшую Ник. — А ты часто навещаешь своих…?
— Моих не осталось.
— Прости, лезу, куда не просят.
— Ты не знал.
— Это плохо, когда некуда приходить, да?
— Отвратительно, Лин. Это отвратительно…
Дверца хлопнула — вернулся Эван с небольшим букетом роз, возвращая кредитку.
Лин без слов вырулил на улицу — им еще полгорода пересекать до площади Льда.
Надо отдать должное — при почти общем для всех округов дефиците земель, в Либорайо перед Границей, учитывая опыт прошлого ледяного прорыва, был широкий, незастроенный лесной массив. Оборотни, правящие округом, осознавали проблему и не собирались допускать новых массовых жертв.
Перед постом стояла техника стражей — черный, хищный, приземистый командный пункт с полностью затемненными стеклами, чтобы и вампиры им могли пользоваться, и пара угловатых, тоже черных, бронированных внедорожников-грузовиков, перевозивших доспехи. На боках машин была эмблема стражей — ощерившийся тигр.
Лин припарковался у единственного здания в лесном массиве — лаборатории, отслеживающей состояние ледяной пустыни. Рядом с ней располагался небольшой мемориал с фамилиями погибших и пропавших без вести. Эван без слов рванул к нему.
Лин ничего не сказал, хотя мог бы бросить в спину: «У тебя пять минут!» — или что-то подобное. Просто прислонился к боку своего автомобиля, разглядывая небо в низких дождевых облаках:
— Парни нас уже за Границей перехватят — им полезно пробежаться в марш-броске. Тут только мы и…
Ник посмотрела в сторону командного пункта — из него, игнорируя слабый рассеянный свет солнца выбрался Джонс. Без брони, в простом, ярко-красном комбинезоне без опознавательных знаков, без шлема и защиты от солнца. Кожа на его лице покраснела, бледные, с рыжим отливом волосы чуть развевались на ветру. Если когда-то у него и были веснушки, то сейчас его кожа была идеально чистой — при перерождении люди теряли цвета. Наверное, когда-то Джонс был отчаянно морковно-рыжий.
— Доброе утро, мисс Доу, Росси…
Ник только сейчас поняла,