Дверь чуть прикрывается, вижу лицо знакомое. После дверь открывается шире и я внутрь захожу. Квартира еще меньше моей и почти пустая. Свет нигде не горит, на улице еще светло, но окна зашторены. Потребуется немного времени, чтобы глаза привыкли.
— Привет, Бой, — с улыбкой произносит временный хозяин этой квартиры.
Бэлла
То что сегодня происходит на ринге мне ой как не нравится.
Парни под дурью. И мало кто этого не замечает.
Не знаю, может подобное Йонас давно уже практикует, я на такое шоу в последний раз ходила почти год назад.
И тогда меня силой заставили прийти. Посмотреть на показательное наказание. Один из парней Йонаса сильно провинился, как именно не знаю, мне не сказали, и его на ринг отправили. Нет, не драться. А умирать. Парня до смерти избили и на этом еще и больших денег заработали.
А сегодня меня зачем сюда притащили? Тоже показать? Что не просто так Йонас с Саитом связался, что теперь в этом царствие разрешены наркотики? Неужели у Йонаса настолько плохо идут дела, что он пошел против своих принципов?
Я рассказывала ему. Он меня внимательно слушал. И сочувствовал. Жалел, прижимая и поглаживая. Считал наркоту злом.
Тётка моя со своим мужем сидели на ней. Они до этого были не подарком, а наркота им совсем разжижила мозги.
Вспоминаю вдруг события пятилетней давности.
Как прихожу я домой, на кухню захожу, чтобы воды попить, а родственники сидят за столом. Жрут мою жареную картошку и пиво пьют, потому что денег на другое у них нет.
— Ты где была? — интересуется тётка.
— Гуляла, — отвечаю и хочу мимо пройти, обратно, в свою комнату. Но мне не позволяют. Дядя с места поднимается, замирает у двери, преграждая мне путь.
— Садись с нами, — слишком уж сладко говорит тетя, — пиво будешь? — и наливает в пустой стакан дешевое пойло, пододвигает ко мне.
— Не хочу, — отвечаю я.
— Да ладно, лучше ты здесь попробуешь, с нами…
— Говорю же — не хочу.
— Правильная, вся в мать, — фыркает тётка и тут же просит в своей манере, вроде бы ласково, но при этом требовательно: — Денег дай.
— Нет у меня денег.
— Не пизди. Есть.
— Откуда?
— Дай денег, — по слогам, настойчиво произносит тётка и резко смотрит на мужа, тот подходит ко мне и хватает за руки, а тётка уже шарит по моим карманам. Мысленно стону, сопротивляться бесполезно. Так уже не в первый раз. Раньше деньги под матрас прятала — они находили. И другие нычки в квартире тоже.
Я б ушла, да некуда. И помочь мне некому. Других родственников нет. Мои друзья теперь воротят от меня носы, знакомые и коллеги родителей вообще делают вид, что меня не знают. И это так после смерти мамы и папы. Слухи дурные поползли.
Мне б чуть чуть продержаться, полгода, до совершеннолетия. Я прописана в этой квартире, у меня есть доля, продам ее и до свидания.
Мои деньги в теткиных руках. Не все, что у меня есть. Но все же… Тётка довольно улыбается, а потом замахивается и бьет меня по лицу:
— За то, что врёшь, — усмехается она. Дядька меня отпускает и я сильно ударяюсь о дверной косяк. Слезы просятся, от жалости и безысходности. Но я держусь. Смотрю на них зло и спрашиваю:
— И не стыдно?
— А почему нам должно быть стыдно? — хмыкает тётка и пересчитывает деньги. — Я тебя к себе взяла, приняла. Не позволила в детский дом попасть. Ты ж красивая, тебя бы там быстро оприходывали. Так что ты мне должна, — она внимательно на меня смотрит, а потом обращается к мужу: — Звони Ильдару.
Дядя кивает, достает телефон. А я иду к себе в комнату. Открываю книгу и читаю.
Хочу в следующем году в институт поступить. В этом году не смогла. Я и школу-то закончила с трудом, после трагедии тяжело было, а потом с этими попойками родственников заниматься было трудно. Но я старалась. Я всегда хорошо училась. И молчала. Молчала о том, что дома происходит. Да и не дом мне это.
Много раз я думала: почему так со мной случилось? За что?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хорошо, что руки не опустила, не скатилась до уровня тёти и дяди.
Но позднее, этим же вечером, понимаю, что не ела сегодня толком, на работе перекусила резиновым и безвкусным пирожком, да чай выпила. Желудок сжимается и в голове мутно. Есть хочу. Должно же было хоть что-то остаться.
Иду на кухню, и в прихожей слышу голоса. Теткин, дядькин и кого-то третьего. Захожу, молча, вижу на столе шприц использованный и бутылку водки. Все как всегда. Мои деньги опять пошли на чужой кайф.
А еще замечаю, что гость выглядит не так, как другие гости этого дома. Одет прилично. На запястье часы не дешёвые, у папы были похожие.
Мужчина меня разглядывает. Пристально, внимательно, исподлобья.
— А ты права, племянница у тебя красивая, — произносит мужчина.
— Ну, а я про что, — фыркает тётка.
На секунду встречаюсь взглядом с мужчиной. Неприятный у него взгляд, мурашки от такого по телу. А еще желание прикрыться, хотя я и так одета.
— А глазищи-то какие, — улыбается он, — садись, красавица, с нами. Поговорим.
— Не о чем, — бросаю я и достаю из холодильника питьевой йогурт. Тетка с дядей такое не едят, а мне как раз.
Уже уйти собираюсь, но меня тормозят вопросом:
— Хочешь денег заработать? — мужчина произносит это странно.
— Как? — спрашиваю.
Горячая и мохнатая рука касается моей талии:
— Лаской, девочка.
Мужская ладонь скользит ниже и вот уже гладит мое бедро. Отстраняюсь, на тётку с мольбой смотрю, в надежде на помощь. Но нет, тетка усмехается и кивает, мол, давай, соглашайся.
У меня сердце стучит. По позвоночнику бежит холод. Я уже давно не маленькая, понимаю чего именно он хочет от меня.
Мужчина вновь тянется ко мне рукой и улыбается:
— Иди сюда, — другой рукой он хлопает по своим коленкам.
— Нет, — резко бросаю и спешу покинуть кухню. В коридоре, понимая, что за мной никто не идет, замираю у стенки, пытаясь отдышаться, успокоить сердце.
— Хочу ее, — слышу голос мужчины. И тут же доносится ответ тетки:
— Будет. Я ее говорю, Ильдар. Или заставлю. Но ты знаешь чего мы хотим…
— Не вопрос.
Забегаю в комнату, запираюсь на замок. На улице уже темнеет, свет не включаю и забираюсь с ногами на кровать. Вское гость покидает квартиру, слышу шаги и голоса в прихожей, а потом ко мне стучат. Но я не отзываюсь. Стучат еще минут десять. А я лежу, мне даже громко дышать страшно. Но именно страх заставляет принять решение.
Когда из соседней комнаты доносится громкий храп, я достаю сумку из шкафа, кидаю в нее только самое необходимое.
И ухожу в ночь навсегда из этого дома.
Глава 16
Артем
— Проверили, есть слежка? — спрашиваю я, устраиваясь за столом на кухне. Семен Валерьевич садится напротив.
Штор здесь нет, окно просто куском фанеры прикрыто. Но свет мы все равно не включаем. Квартира эта не жилая.
— Иначе я бы дал отбой и мы бы встретились по-другому, — отвечает он. — Ничего нет, даже телефон твой чист.
— И что, меня совсем не проверяли? — слегка удивляюсь.
— Проверяли, — фыркает Семен Валерьевич, — и в Академию звонили и в воинскую часть. И через ментов справки наводили. Все чисто, им не к чему придраться. А теперь давай к делу, что там у тебя?
— Меня еще не полностью посвещают во все дела. Кое-что сам подглядел, кое-что удалось сфотографировать, — я телефон из кармана достаю, на стол его кладу. Этот телефон у меня второй, брат-близнец основному. В этом аппарате симка не стоит и все, что фотографируется, тут же в тайную папку летит. Основной же телефон я дома сейчас оставил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я рассказываю все, что со мной происходило за эти дни, начиная с моего первого появления в развлекательном комплексе. Валерьевич слушает внимательно, но видно, что я пока ничего нового ему не рассказал.