Читать интересную книгу Вольная Пустошь - Пол Стюарт

«Отложил бы ты трубу, Квилит Плим, — прозвучал в голове интенданта тихий свистящий голос. — Возможно, в Топях от неё и была польза, но не здесь, не в Дремучих Лесах».

С перекошенным от гнева лицом интендант резко обернулся и увидел прямо перед собой толстую запыхавшуюся матрону из рода глыботрогов с маленьким и хрупким на вид вейфом за плечами. Вейф равнодушно глядел на интенданта.

— Если хочешь что-то сказать, Амберфус, — рявкнул Плим, — говори вслух, а не ройся в моей голове.

С тех пор как беглые воздушные пираты подобрали в Топях этого вечно больного эльфа и его грузную няньку, мерзавец Плим не раз обнаруживал, что тот читает его мысли.

— Тысяча извинений, — тут же засвистел вейф. — Я просто хотел отметить, что в здешних местах от подзорной трубы мало прока.

Остальные пираты тоже забрались на холм. Тяжёлая дорога отняла у свиты Плима последние силы. Все они — покрытый татуировками плоскоголовый гоблин, три болезненных крох-гоблина, длинноволосый гоблин с абордажным крюком и пара городских гномов, позвякивающие флагами, — когда-то служили на небесном корабле «Пронзающая Мгла» под началом глыботрога Хенкеля, но, поддавшись уговорам Плима, покинули своего капитана.

Вейф Амберфус сулил им несметные богатства и даже обещал высокие чины на Опушке Литейщиков. Хитрый вейф намекал, что водит дружбу с одной очень важной персоной, которая и сможет всё это устроить.

Персоной этой был сам Хамодур Плюнь — знаменитый хозяин Опушки Литейщиков. От пиратов всего-то требовалось проводить вейфа и его суетливую няньку через Топи, Краевые Пустоши и Дремучие Леса на Опушку Литейщиков и получить за это щедрую награду.

Дел-то!

Но очень скоро стало ясно, что задача эта не из лёгких. Отделиться от толпы беженцев в Топях было легко и просто. Даже причитающая Фламбузия с вейфом за плечами не доставила им много хлопот. Пираты хорошо знали Топи, привыкли к ним и смогли добраться до южных Краевых Пустошей всего за день.

Переход через Краевые Пустоши дался намного трудней. Всю дорогу их преследовали видения и кошмары, особенно безумствовал вейф, пока нянька не влила ему в глотку какое-то зелье. Но и это испытание, как и клялся Амберфус, обошлось без потерь.

Наконец путники вошли в Дремучие Леса. Почти сразу пришлось вступить в бой с реющим червём, а крох-гоблины умудрились подхватить лихорадку. Пришлось разбить лагерь, из-за чего они на неделю отстали от графика. Провиант почти закончился, а впереди ещё долгая дорога через лесные дебри.

— Должен же быть какой-то другой, более лёгкий путь, — простонал плоскоголовый гоблин Мизивелл на третий день похода.

«Путь к богатству всегда тернист, мой друг», — зажурчал у него в голове голос вейфа.

На четвёртый день злой, изголодавшийся отряд стал мрачно поглядывать на своего предводителя. А тот, к своему ужасу, понимал, что никаких признаков Опушки Литейщиков нет в помине.

— И что теперь? — процедил Квилит Плим, сверля вейфа взглядом.

Амберфус закрыл глаза, втянул носом воздух и зашевелил большими, тонкими, как пергамент, ушами.

— Я слышу звон и лязг, — зашептал он. — Шипение и скрежет. Стук и вой. Я чую запах плавленого металла и едкого дыма. — Он вытянул вверх длинный костлявый палец. — Опушка Литейщиков ждёт нас за следующим холмом, друзья. — Вейф умолк и зашёлся сухим кашлем.

— То же самое ты говорил два дня назад, — проворчал Мизивелл.

— Ну же, ну же, Амби, дорогой, — всполошилась Фламбузия, перебросив через плечо одеяло. — Закутайся потеплей и ни о чём не волнуйся.

Квилит скривился и повернулся к пиратам.

— Мы зашли слишком далеко, — заговорил он. — Какая разница, сколько впереди холмов? Пошевеливайтесь, жалкие дворняжки! Выше нос!

Бормоча про себя проклятия, воздушные пираты стали спускаться вниз по холму. Квилит ухватил Мизивелла за руку и, дождавшись, когда Фламбузия скроется из виду, горячо зашептал:

— Поверь, старина, я тоже сыт по горло обещаниями вейфа. Готов биться об заклад, он заблудился. Обещаю, если с вершины следующего холма мы не увидим дыма кузниц, мы возвратимся в Топи.

— А как же вейф и его нянька? — спросил плоскоголовый гоблин.

— Мы избавимся от них. — Интендант показал на острый кинжал. — Без этой обузы дорога станет намного легче. Но, прошу тебя, держи мысли при себе. А то вейф обо всём узнает.

— А каков сигнал? — Мизивелл ухмыльнулся.

— Сигналом будет слово «прощай», — прошептал Квилит.

Ещё через пять часов вконец измождённые путники добрались до вершины очередного холма. Этот переход оказался особенно трудным, острые сучья бритвошипов, серодубов и огнекустов раздирали одежду пиратов, лезли в глаза. Квилит и Мизивелл то и дело обменивались мрачными взглядами. Но вот Плим первым выбрался на вершину и разинул от удивления рот.

Прежде всего ему ударил в нос запах дыма. Едкого, густого дыма с примесью кислого запаха металла. И тут же до него донёсся стук тысяч молотков о наковальню. Плим посмотрел вниз и увидел яркие костры — неизменные атрибуты Опушки Литейщиков.

Амберфус хитро уставился на ошалевшего интенданта. «Что, сказать нечего? — зашипел у того и голове голос вейфа. — Нет? Тогда вперёд и немедленно, нас ждёт мой добрый друг Хамодур Плюнь».

И чем ниже они спускались, тем отчётливей становился шум, тем сильнее валил дым, а вместо высоких деревьев тянулись к небу дымовые трубы.

Амберфус обмотался шарфом и часто задышал. Фламбузия запричитала и принялась через каждые несколько метров совать ему пилюли от кашля.

Когда путники подошли к первому цеху, и без того маленькие глазки Плима превратились в щёлочки. Большая бригада потных рабочих металась между огромной поленницей и пламенеющей печью, забрасывая в огнедышащее жерло брёвна и сучья, а грозные надсмотрщики то и дело угощали их хлёсткими ударами кожаных кнутов. Воздушные пираты переглянулись.

— Вот бедняги, — пробормотал длинноволосый гоблин Стигрул.

— Эй, вы! Да, вы! — раздался резкий оклик. — Зачем пожаловали?

Пираты обернулись и увидели спешащий к ним отряд крепких плоскоголовых гоблинов. Впереди шагал огромный, весь в шрамах капитан.

Амберфус подтолкнул Фламбузию, но, прежде чем та успела открыть рот, вперёд выступил Плим.

— Разрешите представиться! — с поклоном обратился он к капитану. — Воздушные пираты, рисковавшие жизнью, чтобы доставить сюда из Старого Нижнего Города вейфа Амберфуса…

Недолго думая, громила ударил интенданта в живот, и тот, согнувшись пополам, повалился на землю.

— Молчать, мразь! — проревел капитан, взмахнув мечом.

«Мой дорогой капитан… э… Хегхафт, не так ли? — зазвучал в голове у гоблина сладенький голосок вейфа. — Ваша удаль достойна всяческого восхищения. Несомненно, вы лучший слуга моего близкого друга Хамодура Плюня. О, мой друг будет очень рад, когда я ему расскажу о вашем э… усердии».

Вейф стянул шарф и расплылся в елейной улыбке.

Плоскоголовый гоблин прищурился и опустил меч.

— А теперь не могли бы вы проводить меня к вашему господину, — громко сказал Амберфус, поборов очередной приступ кашля.

Капитан коротко кивнул и повернулся к своим подчинённым.

— Разоружите пленников, — приказал он, указывая на воздушных пиратов. — И следуйте за мной.

Они быстро зашагали по Опушке Литейщиков мимо цехов, ещё более ужасных, чем первый, пока впереди не показался дворец. Гоблины всю дорогу подозрительно косились на оробевших воздушных пиратов. Миновав широкий плац, они поднялись по мраморной лестнице на четвёртый этаж и оказались перед большой кованой дверью. Но вот дверь распахнулась, и на пороге показался сутулый субъект с длинными усами и диковинными очками в стальной оправе. За спиной у него стояли огромные стражники.

— Амберфус! Амберфус! — воскликнул он, увидев вейфа, сидящего за плечами у няньки. — Неужели это ты? Сколько лет, сколько зим!

— Хамодур, друг мой! — суетливо заёрзал вейф. — Ну опусти же меня, Фламбузия! Чего ждёшь?

Нянька стянула платок и поставила на пол свою драгоценную ношу.

— Ну вот и приехали, — облегчённо улыбнулась она.

Вейф, пошатываясь, сделал несколько шагов. В руках у него была резная шкатулка.

— Мы не виделись целую вечность, Хамодур, — выдохнул он.

— Правда, правда. — Плюнь пригладил бородку. — Как видишь, я успел создать здесь целую империю, пока ты отсиживался в Нижнем Городе. — Он усмехнулся и довольно потёр ладони. — Твои вложения не пропали даром. Сбылись наши самые дерзкие мечты. Гоблины уже у меня в руках, а на очереди Вольная Пустошь. И теперь, когда ты здесь, Амберфус, для меня не существует преград.