Платили Страннику мало, по столичным меркам, по 2–3 серебряных монеты с одного документа, но он понимал, что для этих бедных людей это очень серьезные деньги. Он также понимал и то, что в столице или крупном городе, переполненном другими юристами, за час к нему, дай Бог, обратился бы один клиент, а здесь подходил десяток. Не имея возможности брать высокие гонорары, он наверстывал объемом работы. Ему помогало и то обстоятельство, что за время запоя местного юриста у местного населения накопились юридические проблемы и они торопились их решить.
К концу дня у него накопилось около пятнадцати золотых – деньги, на которые в этой провинции можно прожить месяц. Впрочем, это никак не входило в его планы. Проходя мимо обувного прилавка, он улыбнулся – его ботинки все еще стояли никем не купленные.
– Сколько хочешь за эти ботинки? – спросил он торговца.
Торговец, в течение рыночного дня с интересом наблюдавший за работой Странника, улыбнулся ему в ответ:
– Десять золотых!
Они поторговались минут десять, и Странник получил свои ботинки обратно за восемь золотых, притом что он вернул торговцу ичиги. Последний пункт их торгового договора очень развеселил торговца обувью, ибо Странник попросил его найти старый каблук от какого-нибудь ботинка.
«Все-таки все эти образованные люди – народ немного чокнутый, но веселый! – подумал торговец, доставая из-под прилавка давно завалявшийся там стоптанный каблук. – Это же надо такое придумать – смех, да и только!»
Вернувшись в трактир, в котором снял комнату, он попросил хозяйку принести ему пару восковых свечей и сварить на ужин три куриных яйца, обязательно – вкрутую. Разложив на столе остатки неиспользованной туши, чернил, бумаги и пергамента и выторгованный старый каблук, Странник задумался. Сейчас ему необходимо было исчезнуть, отсидеться где-нибудь, подальше от Северо-Западных гор и границы, отсидеться месяца два-три, в которые его, вероятно, будут разыскивать. Можно было бы остаться здесь, развивая свою блестяще начавшуюся карьеру юриста, но он сразу отказался от этой мысли. Рано или поздно местный юрист выйдет из запоя, и когда поймет, что его место занято каким-то незнакомцем, пришедшим с Запада, то обязательно напишет на него донос в местное управление Департамента Государственной Стражи. Такой поступок со стороны человека интеллигентного представлялся Страннику вполне логичным и обоснованным, тем более уж что-что, а писать доносы юрист должен уметь в совершенстве.
Ну что же, легенда юриста, просуществовав день, принесла ему немало пользы, однако с ней пора прощаться. Хозяйка принесла ему вареные яйца и свечи. Он пододвинул к себе лист пергамента и взял перо.
Через сорок минут перед ним лежали две хорошего качества, не старые и не новые, потертые по краям и чуть выцветшие грамоты, с подписями и печатями соответствующих департаментов. Одна из них удостоверяла личность Иоганна Стромберга, торговца плотницким инструментом. Вторая гласила, что предъявитель ее – Якоб Шабес, подлекарь…
Глава 8
Гвардейский кавалерийский полусотник Валери был стройным, молодым, лет двадцати семи, красивым, как и все гвардейские кавалерийские полусотники. Он был потомком старинного дворянского рода, в котором служба в гвардейских частях была для мужчины не просто естественным, а скорее – единственно возможным выбором. Но дело было не только в семейных традициях, хотя, конечно же, воспитание в такой семье сыграло огромную роль в формировании его личности. Он с детства хотел быть героем и считал, что только сражаясь за Империю, можно совершить в этой жизни что-то достойное. Он навсегда запомнил историю, рассказанную ему учителем в гимназии, когда ему было всего семь лет. Учитель спросил тогда, кем хотят стать его ученики, когда они вырастут. Не задумываясь и на секунду, маленький Валери громко воскликнул: «Я буду героем!»
– Героем? – улыбнулся учитель. – Что ж, это очень здорово, Валери, а ты знаешь, что значит «быть героем»?
Он опешил – разве учитель не понимает очевидных вещей? – однако не нашелся, что ответить.
– Быть героем, – продолжил учитель, – это означает идти до конца к поставленной цели, при том, разумеется, условии, что эта цель Высока и Благородна. Идти к своей цели, как шел к ней капитан Вайс. Ты знаешь историю капитана Вайса, малыш?
Он тогда еще не знал этой истории, поэтому он отрицательно покачал головой. Тогда учитель рассказал ему и другим детям историю капитана Вайса и шкипера Шварца.
История капитана Вайса и шкипера Шварца
Однажды, это было довольно давно, в одной из заморских территорий, принадлежавших Империи, поднялся жестокий мятеж. Бунтовщики, поднявшие его, подстрекаемые странами Запада, надеялись отторгнуть эти территории от Империи и организовать там свою бандитскую республику, что-то вроде государства пиратов, где не властны были бы имперские законы и где можно было бы не беспокоиться об ответственности за свое прошлое и неограниченно отягощать его своим будущим.
Единственный форпост Империи, который мятежники не смогли сразу захватить, это был старый форт в устье большой реки, но именно этот форт и был в тех краях ключевым укреплением, так как единственными дорогами там были море и реки. Защитники форта были опытными и храбрыми солдатами, готовыми сражаться до конца. К большому сожалению, обстоятельством, которое делало их положение угрожающим, был недостаток боеприпасов и еды, но, как это часто случалось в военной истории, именно это обстоятельство и должно было решить исход обороны, если не подоспеет помощь.
Начальнику ближайшего имперского порта было приказано немедленно организовать доставку в форт боеприпасов и провизии, но в гавани было только два корабля, способных вскоре выйти в море – фрегат капитана Вайса и шхуна шкипера Шварца. Капитан Вайс был отважным военным моряком и, не задумываясь, отправился в плавание. Шкипер Шварц испугался непогоды и опасностей и больше суток тянул с выходом в море, непрестанно торгуясь с начальником порта из-за денег, которые он должен будет получить за этот опасный рейс. В море фрегат капитана Вайса попал в шторм, один из тех ужасных штормов, что внезапно обрушиваются на корабли осенью у северных берегов Восточного моря. Вайс и его команда мужественно встретили стихию. Волны смывали матросов за борт, несколько человек погибли, ибо не было никакой возможности оказать им помощь в подобной обстановке. Грот-стеньга сломалась под натиском шквального ветра, ее обломки падали на верхнюю палубу, раня и калеча тех, кто продолжал мужественно исполнять свой долг. Обшивка корпуса в нескольких местах разошлась, и вода стала поступать в трюмы фрегата. В правом борту зияла большая пробоина. Капитан Вайс лично возглавил борьбу за живучесть вверенного ему корабля, и каким-то чудом, несмотря на смертоносный разгул стихии, им все же удалось завести пластырь и остановить течь. И все-таки они не повернули назад – они продолжали идти к намеченной цели. Утром четвертого дня они подошли к осажденному мятежниками форту и поняли, что для того, чтобы встать под разгрузку, им необходимо пройти вдоль противоположного берега в опасной близости от врагов. Офицеры уговаривали Вайса дождаться ночи и идти в темноте, однако он понимал, что шторм отнял у них и так много времени и что каждая минута дорога. Они двинулись вдоль берега и были встречены яростным огнем неприятеля, однако и здесь капитан Вайс проявил присущую ему смелость и настойчивость и не отступил. К сожалению, в этом неравном бою фрегат, еще не оправившийся от разрушительного шторма, получил несколько десятков попаданий и, подойдя к форту, затонул. Собрав остатки своей команды, отважный моряк присоединился к защитникам форта и принял активное участие в его обороне. Во время одного из отчаянных штурмов он был смертельно ранен и вскоре умер. Мятеж был подавлен, и мир снова воцарился на этой отдаленной заморской территории.