— И что мы будем там делать? — состряпала я из себя идиотку на выгуле.
— Ну, посмотрим какой-нибудь фильм. Я покажу тебе свою коллекцию старинных монет. А ещё из моего окна открывается чудесный вид на город.
— Даже не знаю, Андрей, — хмыкнула я, подпирая подбородок двумя ладонями и вперивая в парня кровожадный взгляд, — стоит ли мне и дальше тратить время на человека, который настолько меня не уважает, что не утруждает себя необходимостью выдержать положенное время для ухаживаний, прежде чем перейти к жареному. Да и в остальном, предпочитает откровенную ложь там, где все понимают, что никакой коллекции монет у него нет и подавно.
Янковский первым не выдерживает моего прямого и препарирующего взгляда. Отворачивается, а мне становится гадко. По-настоящему так, когда по коже ползут противные мерзопакостные мурашки, будто бы я не на свидание сходила, а на меня вылили ведро настоявшихся на солнце и забродивших помоев.
— Ник, послушай, — Андрей откровенно мнётся, и по его виду я понимаю, что он не рассчитывал на то, что его примутся прессовать там, где остальные врубили зелёный свет.
Мне становится жалко всех тех девочек, что продались за тарелку отвратительных на вкус устриц. А ещё мне тошно от себя, потому что я смотрю на Янковского, но вместо него почему-то вижу другого парня. Того, кто однажды продавил меня за меньшее.
А я купилась.
Дура.
— Не утруждайся, Андрей.
— Но почему, Ник. Что я сделал не так?
— Возможно, поставил на меня ставку? — пожимаю я плечами, выкладывая перед парнем последний свой козырь. Да, этого упыря мне слили знакомые девчонки с потока. Брат одной из них слышал бравурный трёп Янковского о том, что (цитирую) уже сегодня он мне вставит по самые помидоры.
Какая же грязь, боже...
— Это была просто... просто пустая болтовня, Ника. Я же мужик! Я всего лишь хвастался перед пацанами, ещё не зная, какая ты крутая и...
— И что? — смеюсь я, допивая остатки из единственного бокала, который себе позволила. — Замуж меня позовёшь теперь?
Зависает, а я смеюсь ещё сильнее. А потом неожиданно смолкаю и выпаливаю:
— Домой меня отвезёшь или мне лучше вызвать такси?
— Конечно, отвезу, — вздыхает парень. — Значит, на второе свидание приглашать тебя нет смысла?
— Честно? Я его не вижу.
— М-да...
Спустя полчаса я уже поднималась домой, решив немного проветриться по лестничным пролётам, игнорируя лифт. И отмечая для себя, что Андрей за свои промахи так и не извинился. Для него это было из разряда «а чё такова?». И вновь на душе стало гадко.
Для таких мажоров, как Янковский и Басов, мы, девчонки — лишь пушечное мясо. Им нет дело до того, что станет с нами и с нашими душами после того, как они отстреляются.
А полагаться на то, что они чудесным образом влюбятся и изменятся ради нас? Ну такое, из разряда сказок для глупеньких девочек, которые верят в чудеса. Я больше не верю. Я точно знаю — чудес в этой жизни не бывает, сколько не молись. И хоть лоб расшиби...
Домой зашла и меня поглотила тишина пустой квартиры. Марта собиралась со всей группой сходить в кино на какой-то ужастик. Звала и меня, кстати, но я отказалась. Я ужасами прошлой жизни была сыта по горло.
К полуночи, не дождавшись подруги, я так и легла спать. А новый день закрутил нас с головой, не давая возможности толком поделиться тем, что произошло. Так и пролетели в полнейшем безумии дни до выходных.
— Так я и не поняла, — кричала Марта из своей комнаты, — что же Басов от свидания отказался и до сих пор не отсвечивал?
— Нет, — прокричала я, хотя внутри меня от этого факта иррационально возилось непонятное неудовлетворение.
— Очень странно.
— Вообще плевать!
— А может, он обратно в свою Москву укатил?
— Ну и скатертью дорога, — выдала я, а я сама почувствовала, как по позвоночнику медленно поползли мурашки. Противные. Холодные.
Мне определённо не нравился такой исход дела. Я уже нафантазировала в своей голове всевозможные варианты, где распинаю душу Басова на кресте и заставляю его корчиться в муках. А теперь что? Всё?
Ну так неинтересно...
— Ты сегодня как? Получится пойти с нами в боулинг? — заглянула в мою комнату Марта.
— Нет, у меня заказ на прогулку с собакой. Дорогой. Прости, я не могу его упустить.
— Понимаю. Тогда, может, придумаем что-нибудь совместное на воскресенье? Наболтаемся вдоволь, м-м?
— Отличная идея, — киваю я и улыбаюсь.
А после мы с Мартой разъехались. Она — на учёбу. А я на пару часов в приют на подработку, а после — на пары. И дальше на заказ.
Весь день как белка в колесе. И всё идёт по плану. Поработала. Поучилась. А дальше скорее на адрес, где мне предстояло выгулять дорогущего лион-бишона. Подъехала к жилому комплексу премиум-класса, прошла через охрану и строгого на вид консьержа, поднялась на этаж и позвонила в дверь, которую мне открыла миловидная женщина средних лет в форме клининговой компании.
— Здравствуйте, вы Вероника?
— Да.
— О, вас уже ждут. Проходите.
Ну я и прошла, а потом вздрогнула, когда за моей спиной закрылась дверь и тихо щёлкнул замок.
— Добрый вечер! — громко произнесла я, двигаясь вглубь роскошной квартиры.
— Добрый...
Ответила мне высокая тень, стоящая у панорамного окна, и я вздрогнула, поражённая внезапным узнаванием...
Глава 19 – Причинно-следственные связи
Ярослав
Дверной звонок, словно дрель, высверливает мне очередную дырку в черепной коробке. Мозги в кашу. В ушах шумит безбожно, накладывая собственную головную боль на посторонние раздражители.
Какого чёрта? Кто там ещё припёрся по мою душу?
Забиваю на всё и разваливаюсь в кресле у окна, прихватывая со столика бутылку с недопитым вискарём. Свинчиваю с горлышка крышку и присасываюсь к нему, как есть. Глотаю, обжигая глотку, но даже не морщусь. Эта боль — херня, по сравнению с той, что полыхает у меня за рёбрами.
Видеть Истомину с другим мужиком почему-то до сих пор адски тяжело. Нет, это, конечно же, не ревность, а лишь банальные афтершоки прошлых чувств и пережитого предательства. Но, чёрт возьми! Как она могла…?
Дверной звонок наконец-то смолкает, но вместо него начинает возиться на бесшумном режиме телефон на столике. Перевожу незаинтересованный взгляд на экран.
Олег.
Да в топку его.
Но Караев умеет быть настырным. Он набирает меня снова и снова, пока я всё-таки на психе не принимаю от него вызов.
— Ну чё тебе надо-то, а?
— Дверь мне открой, Яр.
— Не хочу.
— Тогда до утра будешь слушать, как я насилую звонок.
Скидываю. Снова делаю пару глотков из горла, а затем тяжело, словно дряхлый старец, встаю на ноги, кряхтя и постанывая. Шоркаю до прихожей и всё-таки проворачиваю завёртки замка, но дверь открыть себя не утруждаю. Просто разворачиваюсь и телепаюсь обратно, шлёпаясь на насиженное место и присасываясь к бутылке. Пока меня не перекашивает от назидательного мужского голоса:
— Ну я так и думал.
— Иди в жопу, Олег, — рычу я себе под нос.
Караев ничего мне на этот выпад не отвечает. Только шурудит что-то на кухне, а спустя пару минут появляется в зоне моей видимости с коробкой ароматной пиццы, непочатой бутылкой виски и двумя роксами со льдом.
— Наливай. Квасишь тут в одного как конченный алкаш.
Молча подчиняюсь. А затем снова ныряю в собственные мысли, практически забивая на то, что мне вещает Олег. Что-то о том, как я внезапно слился со встречи с Либерманом и Левандовским. Что выгляжу дерьмово. Что он переживает за моё душевное здоровье. И вообще, пора бы мне сваливать в Москву.
— Этот город плохо на тебя влияет, Яр.
— Свалю, когда надо будет.
— Уже надо. Поверь мне на слово, со стороны это прям видно.
— Нет, — рычу я и ловлю почти невыносимый ментальный удар в солнечное сплетение. Задыхаюсь от боли, сгибаясь в кресле. Дышу носом, но легче не становится.