Целуясь, мы вывалились из лифта на площадку. Я врезалась спиной в металлическую дверь, но едва ощутила боль. Зато Романа это, похоже, отрезвило…
- Открывай, - прохрипел коротко, отрываясь от меня и отходя на пару шагов в сторону, словно боялся снова оказаться рядом.
Я подрагивающими руками достала из сумки ключи, не сразу, но все же попала в замочную скважину…
Он последовал за мной в приглашающе приоткрытую дверь. Дом ещё спал: из гостиной доносилось негромкое похрапывание мамы, и больше не было никаких звуков – значит, дети все ещё находились в своих постелях в надёжных объятиях сна.
Мы молча прошли на кухню – единственное помещение, где можно было поговорить и при этом – никого не перебудить.
Рома осторожно, тихо прикрыл за собой дверь и пристально на меня взглянул.
- Спрашивай, что хотела знать.
Я прикусила губу, уже неуверенная в том, что действительно желаю слышать ответ.
- Саша правду сказал? – все же повторила свой вопрос, задирая голову так, чтобы смотреть Роману в лицо. – У тебя было много женщин?
- Мне тридцать пять лет, Настя. Какой ответ тебя больше устроит? Мало? Много? Десять? Сто?
Я вспыхнула и с досадой на саму себя отвернулась.
- Меня устроит честный ответ, - парировала сухо.
- Да, их было достаточно. Хотя, конечно, с новой женщиной каждую ночь Шурик мне чрезмерно польстил.
До меня донеслось насмешливое хмыканье, и хотя я не видела, но легко могла представить, как Рома кривит губы в привычной усмешке.
- Мне не стоило вообще спрашивать, - поморщилась, испытывая и неловкость, и облегчение от услышанного.
Он появился в поле моего зрения внезапно. Я буквально ощутила на себе его взгляд, что, словно магнит, притянул, в свою очередь, мой.
Рома пожал плечами и, глядя мне в лицо, сказал:
- А мне нечего скрывать.
- Тогда зачем ты все-таки здесь? Судя по всему, недостатка в женщинах у тебя не имеется…
- Может и так. Но что делать, если мне нравишься именно ты?
Мне хотелось оставить разум холодным, как это удавалось делать последние недели. Но сейчас голова буквально пылала и я испытывала желание, чтобы Роман замолчал и не смущал меня всеми этими речами, но вместе с тем… мне хотелось слушать его дальше.
Вероятно, так чувствуют себя люди на вынужденной диете. Знают, что какие-то вещи губительны для них, но не всегда могут остановиться.
И все же я сумела вернуться к критическому мышлению.
- А может, тебе нравлюсь не я, а мысль ещё и так насолить Саше - через меня? – задала я вслух вопрос, который ранее обдумывала лишь в уме.
Он не оскорбился. Не обиделся. Не попытался оправдаться или переубедить меня…
Вместо этого взял в руки папку, которую захватил с собой и ранее положил на стол, и просто сказал:
- Кстати, об этом. Кое-что я все же от тебя скрыл, но больше молчать не хочу. И это тоже одна из причин моего к тебе визита…
Я ощутила, как внутри зашевелилось отравляющее душу разочарование. Вот тебе и Ромео… Да и я тоже хороша. Когда только успела поверить, будто и в самом деле могла ему понравиться?
- Насть… послушай.
Его рука коснулась моего плеча, сжала, заставляя обратить на Рому внимание…
- В этой папке – деньги, - проговорил он очень серьёзно, сосредоточенно.
- Что ты… - возмутилась было я, но он перебил.
- Дослушай. Должен тебе признаться – при покупке квартиры я стряс с Шурика сумму чуть больше той, что нужно. Но абсолютно равную той сумме, что он мне задолжал. Посчитал, что будет вполне справедливо с ним поквитаться таким образом…
Поражённая, я молчала. Он продолжил…
- Но сейчас я понял, что мне эти деньги совершенно не нужны. Что мне вообще больше неинтересен этот человек, потому что жизнь его и без меня уже наказала. А вот тебе эти средства будут нелишними, тем более, что ты надрываешься на двух работах… и вам с детьми эта, хоть и небольшая, сумма принадлежит по праву.
- Я их не возьму.
- Но и я не приму обратно.
Он снова бросил папку на стол и резкий звук её приземления дал понять: Рома поставил в этом вопросе точку.
Но я ещё не все сказала.
- Слушай, я благодарна за заботу, хоть и столь… своеобразную, но я не могу брать деньги у чужого человека. Я вполне справлюсь сама…
Его ладонь вдруг оказалась на моей щеке, большой палец мягко огладил внезапно загоревшуюся под прикосновениями кожу…
- А вот будем ли мы с тобой и дальше чужими людьми – это решаешь только ты, - заметил он ласково. – Я знаю, чего хочу. Очень простых вещей, Настя: смотреть на тебя. Говорить с тобой. Гулять с тобой… Я не стану сейчас обещать тебе золотых гор и рая на земле, потому что никто из нас не знает точного будущего, но каждый может его построить таким, каким хочет. Я бы хотел – с тобой. Уж извини, что говорю тебе это прямо и честно, без игр и ужимок… но уж как есть.
Я стояла перед ним: совершенно растерянная, не понимающая, чему верить…
И абсолютно точно не готовая сейчас сказать ни да, ни нет.
- Я не тороплю, - добавил Рома, словно прочитал мои мысли. – И, наверно, мне уже пора. А ты… поспи хоть немного, прежде, чем снова возьмёшь на себя роль героини.
Он легонько взмахнул рукой мне на прощание, оставляя после себя ощущение пустоты, и бесшумно скрылся за дверью…
***
Глава 30
Три месяца спустя
Комната безнадёжно пропахла чем-то кислым, неприятным, вызывающим отторжение, но он этого совершенно не замечал. Лёжа на диване, лениво тыкал в кнопки пульта от телевизора, перескакивая с канала на канал, скользя по экрану бессмысленным взглядом, но едва вообще видел при этом картинку перед собой…
Точно такой же – бессмысленной и пустой – была вся его жизнь последние три месяца.
Из прихожей вдруг послышался шум: перестук каблуков, звук отворяющейся двери. Он с досадой поморщился: припёрлась. Сейчас начнёт выносить ему мозги, свистеть над ухом…
Она появилась на пороге гостиной почти мгновенно: явилась, как говорится, не запылилась. Обвела взглядом комнату, посмотрела на него… Скривила рожу от отвращения, точно перед ней было какое-то мерзкое насекомое.
Он, впрочем, отвечал ей полной взаимностью. Вгляделся в стоящую перед ним фигуру: она все ещё была красивой, все ещё была эффектной, хоть и заметно округлилась за последнее время. Вот только не вызывала в нем и малейшей доли прежних чувств…
Может быть, все это время его просто возбуждала сама запретность их связи. А может, он на самом-то деле никогда и не хотел переступать границу, за которой кончался просто секс и начиналась настоящая жизнь…
- Саш, ты что, опять не ходил на работу?! – набросилась она на него с упрёками. – Ты же обещал мне, что возьмёшься за ум! Если все так дальше продолжится – автомастерские попросту разорятся ко всем чертям!
Снова она все о том же. Ну разорятся – да и фиг с ними! Что ему было терять теперь, когда он и так уже все потерял? Уж точно не то, что ему никогда и не принадлежало вовсе. Срать он вообще хотел на эти её мастерские!
Отхлебнув из бутылки, он смачно срыгнул и лениво бросил в ответ:
- Катюх, ты давай это… кончай нудеть уже. Лучше иди пожрать приготовь! А то у меня даже чипсы уже закончились…
От таких слов ее челюсть стремительно потянулась к полу, делая красивое лицо отталкивающим, неприятным…
- Ты как со мной разговариваешь?! – завопила она. – Какая я тебе ещё Катюха?! Хочешь жрать – иди и приготовь сам! Я не эта овца Настька, я тебе прислуживать не собираюсь! Я и так пришла уставшая с работы, а ты, как свинья, весь день на диване провалялся!
- Ну и приготовлю! Раз ты такая бездарная хозяйка!
Он перекатился кое-как на бок, чтобы встать. Чуть пошатываясь, поднялся, поплелся на кухню. Там буквально бросил на плиту кастрюлю, которая жалобно звякнула от такого обращения, зажёг газ, налил воду…
Но мегера не отставала. Продолжала бросаться в него обвинениями…