задней лапой пластиковый корсет.
«Заскучал», — поняла Ханна. Спросила: — Телевизор включить?
Бряканье прекратилось, Шольт принялся вылизывать хвост — с громким чмоканьем, демонстрируя победу звериных инстинктов над разумом.
«Скотина».
Далекий топот возвестил о возвращении Йонаша. Волк насторожил уши, заулыбался, позабыв о гигиенических процедурах.
— Поставили отметку?
— Ага. Я сейчас лист назад прикреплю. Сразу. Чтобы не потерялся.
От Йонаша пахло осенней прохладой. Он сбросил кроссовки в прихожей, и, не снимая куртку, подбежал к отцу — обнял за шею, погладил по носу. Шольт чихнул и облизал сыну лицо, щекоча и добиваясь смеха.
— А это что?
В двойную страницу с раскрашенным чертополохом был вложен лист, испещренный машинописными буквами. «Заявление».
— Не возражаю против участия моего сына (дочери) в автобусной поездке на выставку детского творчества под руководством классного руководителя. Информация для родителей и опекунов…
— Это не надо, — отмахнулся Йонаш. — Я заявление взял, потому что меня с мельницей туда направили, а завтра откажусь.
— Почему? Подожди, какая еще мельница?
— Потому что папу кормить надо, — с укором объяснил Йонаш. — Куда я сейчас поеду? На Мохито надежды нет, он все время на вызовах.
Ханна просмотрела бумагу и приступила к допросу. Оказалось, что в последнюю неделю лета Алекс — муж Полины — устроил своим детям и Йонашу кружок творчества на дому. Они смастерили действующий фонтан, водяную мельницу, компас и пяток летающих моделей из бумаги. Мельница досталась Йонашу, который сдал ее на школьную выставку «Плоды лета». Дело рук Алекса заняло почетное первое место, и Йонаш был делегирован на Южную выставку школьных достижений, проводящуюся в городе на побережье.
— Думаю, что надо ехать, — изучив «Информацию для родителей», заявила Ханна. — Я сейчас Полине позвоню, посоветуюсь. Это веская монета в копилку достижений. Даже если ты не займешь призовое место, то получишь грамоту за участие. Учитывая твои вечные переэкзаменовки…
— Я папу не брошу!
— Я за ним присмотрю, — стараясь не повышать голос в ответ на детский крик, проговорила Ханна. — Он все равно у нас в кафетерии по полдня отирается. Буду кормить, внутренний двор в его полном распоряжении. Могу оставить переночевать. Диван все равно уже воняет, хоть выкидывай.
Шольт слушал внимательно, хмуря брови. Ханна сообразила, что можно узнать мнение отца, не строя догадок, и спросила:
— Как думаешь, надо ехать?
Шольт указал мордой на заявление. Она пристроила лист на диван так, чтобы волк мог его прочитать, и взялась за сборку тетради с васильками и чертополохом. Когда она загнула скрепки, Шольт коротко тявкнул. Встретился взглядом с Ханной, кивнул.
— Вот, папа тоже говорит: «да».
Конечно же, Йонашу хотелось поехать — это было видно по засиявшим глазам, неловкому возражению:
— Деньги сдавать надо. Я не знаю, как у нас с деньгами.
— Я заплачу, потом разберемся.
Шольт зарычал. Ханна повторила:
— Потом разберемся. Это в долг.
Волк нахмурился. В дверь постучали — за разговорами Ханна не услышала, как Мохито поднялся по лестнице. Обсуждение переехало на конструктивные рельсы.
— Знаю, классная руководительница мне звонила, — пробурчал Мохито. — Напомнила, что должны подписать обе опекунши.
— Позвоните Полине. Или я позвоню. Давайте решим, что делать. Я считаю, такой шанс упускать нельзя. Когда еще следующая выставка будет, и сможем ли мы построить фонтан или мельницу — сложный вопрос.
— Я тоже «за», — буркнул Мохито. — Полине звонил. Она одобряет. Деньги на поездку сдадим. Какие еще у нас проблемы?
— Если тетя Ханна присмотрит за папой, то никаких, — сказал Йонаш.
— Это же на один день?
— На два. Мы уезжаем послезавтра рано утром и возвращаемся на следующий день вечером. Будет экскурсия в Ботанический сад и морская прогулка на теплоходе.
— Где день, там и два, — обреченно согласилась Ханна. — Отдохнешь за всех нас, привезешь фотографии. Только веди себя хорошо, чтобы учительница потом нам не жаловалась.
— Как об стенку горох, — пропыхтел Мохито. — Так. Я на два часа отпросился. Давайте, перенесу кого куда надо, покормлю, и обратно на службу.
— Я сварила картошку, — вспомнила Ханна.
— Спасибо.
— Мохито, надо тете Ханне выписать пропуск. А то вдруг папе что-то понадобится, а она в общежитие пройти не сможет.
— Хорошая идея, — одобрил медведь.
Глава 22. Сытый альфа — послушный альфа
Через пятнадцать минут Ханна стояла возле КПП с кастрюлей вареной картошки в руках, и отвечала на вопросы дежурного лейтенанта. «Не была, не привлекалась, не состояла, не участвовала». Пропуск выписали на две недели — как опекунше Йонаша. После оформления они прошли на территорию части — процессию возглавлял Мохито с Шольтом на руках. Йонаш нес заявление и тетрадь с чертополохом, и показывал раскрашенные цветы всем встречным и поперечным. Спецназовцы — в форме и в гражданском — охотно любовались рисунками и задавали дурацкие вопросы. Пока дошли до четырехэтажного здания, у Ханы щеки запылали от пристального внимания окружающих. Кастрюля вызывала неподдельный интерес, и каждый желал узнать, не пирожки ли это.
— Мы на третьем этаже, — сообщил Мохито. — Лифта нет. Вверх вот по этой лестнице.
Дом был старой постройки, когда еще не начали экономить на высоте потолков и ширине коридоров.
— Тут обычные квартиры, — объяснил Мохито. — Просто в каждой по несколько жильцов. У нас трехкомнатная. Четырехкомнатных здесь нет, двушки и трешки. Деметриуш предлагал Шольту отдельную квартиру в новострое, но мы не захотели. Там мелкий будет весь день без присмотра.
— У нас есть шведская стенка! — вклинился Йонаш. — И турник. А вы делаете зарядку, тетя Ханна?
— Стараюсь, но не всегда получается.
Врать ребенку не хотелось, но не признаваться же, что лучший вид спорта — это лишний час поспать.
Попав в квартиру, Ханна осмотрелась, стараясь не выказывать излишнего любопытства. Чисто. Гостиная — странная смесь спортзала, школьного места и игрового уголка: упомянутая Йонашем «шведская стенка», гантели, парта и стеллаж с учебниками, телевизор и игровая приставка.
— Наша с папой спальня там, — махнул рукой в сторону закрытой двери Йонаш. — Мохито — тут. А на кухню вот сюда, по коридору.
Наконец-то Ханне удалось избавиться от кастрюли — она водрузила ее на стол, и заверила Мохито, что возвращать посуду срочно не нужно. Ни кастрюлю, ни контейнер из-под овощей. Когда-нибудь, в спокойные дни.
Шольта сгрузили на коврик в