К этому времени мои преследователи, наверное, уже нашли итальянца, у которого я забрал грузовик, и он конечно же сообщил им весьма приукрашенную историю, после чего охота за мной возобновится с новой силой. С другой стороны, его рассказ заставит военную полицию искать итальянский грузовик, а также задерживать всех подозрительных итальянцев со светлыми волосами в надежде поймать меня.
Поэтому я переоделся в свою немецкую форму, а итальянскую спрятал. После этого я сел и стал думать, что делать дальше. Мне нужен был новый автомобиль, быстроходный, не слишком большой и в хорошем состоянии, но не мог же я пойти в Дерну и проверять каждую машину, которая встретится мне на пути! Придется судить по внешнему виду.
В глубине Киренаики, подальше от моря и основной дороги, я смогу где-нибудь спрятаться, пока не буду готов двигаться дальше. Там я смогу запастись провизией, водой и бензином, но лучше об этом пока не думать. Сначала надо туда добраться.
Прибрежная Киренаика была похожа на большой оазис в пустыне. Дуче колонизировал ее в основном в течение последних двадцати лет. В ней был один довольно большой город – Бенгази, другие же, Барка (современный Эль-Мардж. – Ред.), Кирена (современный Эль-Байда. – Ред.) и Тукра (Токра), – поменьше.
Перед тем как покинуть Ливию, я собирался заехать в Бенгази, главный морской порт провинции Киренаика, и отослать матери кое-какие вещи, поскольку домой я уже не вернусь, по крайней мере пока идет война, а лишь одному Богу было известно, сколько она еще продлится!
Выглянув из пещеры, я увидел, что уже смеркается. Не пройдет и получаса, как наступит ночь. Я собрал свои вещи, чтобы, когда я вернусь, мне осталось только погрузить их в машину. Два «Парабеллума» я засунул за голенища сапог, в каждый сапог по пистолету. Я застегнул ремень с шестью магазинами для автомата, повесил его через плечо и, взяв фонарик, осторожно вышел из пещеры на пляж.
Вскоре я очутился в тени какого-то дома и, остановившись, внимательно осмотрел главную улицу, которая лежала передо мной. Луна еще не взошла, но я видел смутные очертания фигур и слышал, как вокруг меня ходят люди.
Понимая, что привлекать к себе внимание нельзя, я решительно ступил на главную улицу и стал пробираться через развалины. Идти пришлось по проезжей части, поскольку тротуары были завалены обломками домов.
Улица постепенно становилась все более оживленной – по ней совершали свой вечерний променад итальянские солдаты. В Дерне действовали эвакуационные законы, и не было видно ни одной женщины. Все женское население города было отправлено в глубь Киренаики. Да и мужчин в штатском попадалось очень мало. Те, которые остались в городе, занимались одним делом – спекуляцией. Немецких военных в Дерне было мало – в основном это были расчеты зениток, офицеры люфтваффе и работники госпиталей.
Когда я пересекал перекресток двух узких улиц, мимо меня прошел смешанный итало-немецкий патруль военной полиции. Все полицейские были вооружены до зубов и сосредоточены. Меня они даже не заметили и вскоре свернули в темную аллею.
Я прошел по узкой улочке, которая привела меня к небольшому пустырю, на котором стояли машины люфтваффе. Держась в тени, я подошел к стоянке. Я бывал здесь и раньше и знал, что она охраняется часовыми.
Пригнувшись, я прокрался за оградой, пока не достиг угла. Через щели в заборе я увидел смутные очертания машин – их здесь было не меньше сотни, автомобилей всех типов.
Это был автомобильный парк и ремонтная станция люфтваффе. Я знал, что ремонтные мастерские с дорогим оборудованием расположены где-то на задворках.
Прошло десять минут, и я уже начал удивляться, куда подевались часовые, как вдруг всю стоянку залил яркий свет. Я упал на землю и заполз туда, где от ограды падала густая тень.
Меньше чем в метре от меня промаршировал часовой люфтваффе, держа винтовку на изготовку и печатая по гравию шаг. Он совершал свой дежурный обход. Через две минуты свет погас, и все снова погрузилось во тьму.
Я не мог понять, зачем так ярко освещать автомобильный парк, ведь Дерна постоянно подвергалась налетам с воздуха, а если бы у побережья оказался какой-нибудь крупный боевой корабль британского флота, то он залпами своих орудий снес бы эту стоянку с лица земли.
Часовой вернулся в свое караульное помещение. Когда он открывал дверь, мелькнула полоска света, которая быстро исчезла.
Я перелез через ограду и крадучись стал осматривать ближайшие машины. Стараясь ничего не задеть, чтобы не создавать лишнего шума, я двигался мимо легковушек, мотоциклов, бронеавтомобилей, легких танков, вооруженных пулеметами, грузовиков и лимузинов. Так я обошел всю стоянку.
На главную улицу вел узкий, никем не охраняемый проезд. Значит, надо выбрать машину, стоящую поблизости от него, поскольку вывести автомобиль, расположенный в центре, будет очень трудно. Часовые тут же меня схватят.
Я прошел вдоль проезда и увидел то, что искал, – английский джип «бедфорд». Лучшей машины для моей поездки не придумаешь.
В этот момент вспыхнули дуговые фонари, и на стоянке снова стало светло как днем. Я обежал «бедфорд», нырнул под стоявший рядом грузовик, прополз под ним, низко пригнувшись, бросился к ограде, перелез через нее и спрыгнул на землю.
Тяжело дыша, я прислушался. Топот сапог часового, доносившийся с дальнего края, медленно приближался. Подняв автомат, я снял его с предохранителя. Если часовой меня заметил, он окликнет меня или остановится и начнет стрелять. Но все обошлось. Часовой печатал шаг, не глядя ни вправо ни влево.
Дуговые лампы погасли. Через минуту дверь караульного помещения захлопнулась – я понял, что часовой зашел внутрь. И тут до меня дошло, что он делает обход каждые пятнадцать минут, а в промежутках не высовывает наружу носа. Каждые четверть часа на две минуты загорается свет и часовой обходит стоянку. Такой способ охраны впервые применили в Польше, где часовых, несших свою службу в темноте, часто находили убитыми. Но для меня оставалось загадкой, зачем включать свет здесь, в Африке. Неужели арабы тоже научились убивать часовых?
Я поднялся и вернулся на главную улицу, раздумывая, как бы мне вывести «бедфорд» в проезд и исчезнуть в темноте. Если мотор заработает, а потом вдруг заглохнет, часовые, конечно, откроют огонь – ведь в караульном помещении их человек шесть – восемь. Лучше я поброжу по городу и поищу более подходящее место для угона машины.
Я обходил в темноте улицу за улицей. Это было совсем не просто – мне приходилось пробираться сквозь завалы, застревая ногами в оконных рамах, проваливаясь в подвалы и обходя непроходимые места. И при этом еще нужно было следить за часовыми, которые стояли в темноте не двигаясь. Дело было гиблое, и я вскоре устал от безнадежных поисков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});