больше всего меня злит лишь ее нападение на Злату.
Моя сестра совсем ребенок. Беззащитная, добрая, кроткая. Слова поперек не вставит. Чем она могла помешать Лисе? Напрашивается вывод, что дело не в оправданном конфликте, а простой попытке нанести подлый удар моей семье.
Я убил многих, безжалостно стирая неугодных с лица земли. Я был Зверем, убийцей. Но нападение на ребенка? Не укладывается в голове.
Из-за этого у меня появились очень темные опасения и касательно моего ребенка внутри Алисы. Я видел ее истерики, когда она безжалостно громила комнату, кусалась и царапалась. Она меня ненавидит, знаю. И я ожидал от своей жены любой пакости в сторону нашего ребенка. Она может попытаться избавиться от него. Или манипулировать своей беременностью. Вариантов много, тут уж ее фантазия разгуляется.
Я такое уже видел, когда сам был ребенком.
Поэтому я и не разделял ликования Зверя, слишком хорошо понимал, что беременность лишь потуже затянула удавку на моей шее.
— Выходи.
Алиса выскользнула из машины, спустилась к лесному массиву.
Я поторопился следом, пока не сбежала эта зараза.
Мы прошли вглубь лесной чащи, я держался на расстоянии трех шагов, чтобы сдержать себя в руках и не накинуться на Алису.
Она остановилась, неуверенно взглянула на меня через плечо.
— Что теперь?
Я пожал плечами, равнодушно бросил:
— Тебя же тошнило.
Тень страха бесследно растворилась с ее лица, уступив место раздражению.
— И зачем тогда ты следом пошел?! Хочешь присутствовать?
— Да.
Алиса смутилась, покраснела. И это было охренительно зрелище, от которого у меня яйца заныли. Слишком манящая, мозги отшибает напрочь. Это было неправильно, странно. Но я не мог сделать ничего.
— Ты мне мешаешь, — с придыханием вырывается из ее губ. — Свят, пожалуйста, хватит с меня унижений.
Хмыкаю, в очередной раз поражаясь ее логике.
— Мешаю? Сладкая, ты…
Она обрывает меня резко, яростно:
— Не называй меня так! Это звучит мерзко! — скалит зубы, гневно сжимает тонкие пальцы. — Я тебе не сладкая!
Последняя фраза звучит смешно, нелепо, совсем по-детски.
Я едва сдерживаю смех, смотрю на нее хмуро, серьезно.
На самом деле, очень сладкая. Ее кожа отдает приторным привкусом карамели, тающей на языке. От одного лишь воспоминания мой рот наполняется вязкой, голодной слюной. Прикрываю веки и вижу картинку того, как прижимаю ее к ближайшему дереву. Или опрокидываю в густую траву, наваливаясь сверху.
Блядь!
Я ненавижу эту бешеную, испепеляющую тягу. Она сводит с ума, делает меня животным, живущим одними инстинктами.
Алиса учащенно дышит, прижимает руку к пока еще плоскому животу, морщит нос.
— Ненавижу тебя, — говорит. Равнодушно, словно для галочки, чтобы я не забывал.
— Хорошо, — киваю.
Я даже мог бы понять ее, не будь мне настолько плевать.
Лис может сколько угодно заливать про неземную любовь к Шенкевичу, но это не значит для меня ровным счетом ничего. Он слабак, не достойный иметь женщину. И дело даже не в Алисе, он не заслужил никакой женщины, раз не в силах защитить свою самку.
Мы — Звери. И это наши законы, которые имели силу много столетий.
Забавно, что она считает жертвой себя. Моя жена даже не представляет силу своей власти надо мной.
И я сделаю все, чтобы даже не задумывалась об этом.
Это Зверь готов был служить ковриком для ее ног, а у меня мнение совершенно иное на этот счет.
— Мне легче, — тяжело выдыхает Алиса, глядя себе под ноги.
Я молча разворачиваюсь, иду обратно к машине.
Не смотреть на нее пиздец тяжелое испытание, но я держусь на последнем вздохе своей воли. Знаю, что стоит бросить единственный взгляд и все, пиздец. Моему здравому смыслу.
Дорога до поселения кажется нескончаемо длинной, аромат Алисы наполнил меня густым туманом, не помогли даже открытые окна.
Скоро я запру ее в своем доме, окруженном лесной стеной.
Вряд ли Алисе понравится жить в таком глухом месте, но везти ее сейчас в город глупо.
В поселении Остроглазых она не сможет сбежать, учитывая лесные массивы со всех сторон.
Не знаю, сможет ли Зверь отпустить ее потом, когда мой ребенок будет рожден. Но очень надеюсь на это.
Иначе Алиса вышибет мне мозги своими выходками, всю кровь выпьет.
Я был уверен в этом, ведь она очень напоминала мою родную мать.
16 часть
Мне казалось диким даже то, что у Остроглазых до сих пор существовало отдельное поселение в глубине леса. Такая необходимость имелась в дремучем средневековье, когда инквизиторские ищейки вынюхивали Зверей. А сейчас-то зачем?
Мой отец выбрал для общины коттеджный комплекс около города, как и многие другие.
Мы ехали столь долго, что у меня появилось понимание — сбежать не выйдет. Если меня не убьет Свят, то за него это сделают глухие леса и топкие болота.
А потом передо мной внезапно вырос небольшой городок, сплошь состоящий из аккуратных домиков, огороженных друг от друга пестрыми заборчиками.
Я никогда не видела ничего подобного, а таинственное поселение представляла глухой деревней с деревянными избами.
— Свят, — окликнула мужа, зачарованно глядя в окно, — как…
— Отвод глаз, — буркнул он в ответ.
Ведьмы. Настоящие ведьмы помогали Остроглазым выстроить логово. Иначе поселение не было бы тайным.
— Здесь живут ведьмы? Или только Звери?
— Не только Звери. Все, кто искал покровительства у Остроглазых.
Я беспокойно заерзала в кресле, переполняемая благоговейным ужасом и любопытством. Никогда не видела никого, кроме Зверей. Да и то, мы жили почти в городе, а там очень опасно показывать свою личину. Разумеется, я знала, что мир наполнен не только людьми, но и такими тварями, которых даже самая больная фантазия нарочно не придумает. А теперь я с ними встречусь.
Узкие улочки пустовали, не было никаких случайных прохожих. Похоже, что здесь не принято просыпаться с рассветом.
Свят вырулил за угол и моему взору предстали ряды маленьких магазинчиков, что удивило еще больше.
Здесь было все необходимое для комфортной жизни, но я и представить не могла, что кто-то добровольно захочет похоронить себя в таком месте. Тихая и размеренная жизнь хороша, такая была и у меня, но я всегда находилась в режиме ожидания. Считала, что все изменится после того, как выйду замуж, перейду под крыло Дитмара. Я бы смогла жить в городе, быть в центре главных событий, посещать местную галерею, устраивать светские вечеринки.
Это все так и осталось несбывшейся мечтой. Благодаря Лютову, решившему, что ему можно все. Брать чужое, доказывая свое право на это силой.
Во мне вновь закипала злость, а бросив взгляд на каменное лицо мужа, захотелось хорошенько ударить