в мастерскую, где Альбина ― высокая худощавая девушка с короткими чёрными волосами ― тут же взяла Женю в оборот и утащила к компьютеру: выбирать и корректировать эскизы.
Мир драгоценных камней и металлов затянул Женю с головой, ему показалось, что он оказался внутри калейдоскопа и сейчас летает между разноцветными стекляшками, которые стоили десятки тысяч рублей. Альбина показывала ему уже готовые украшения, которые оставалось только повторить, но Женя хотел для своей Маргариты что-то особенное, чего нет ни у кого другого.
― Стой! ― воскликнул он, когда Альбина в очередной раз щёлкнула мышкой, соединив элементы нескольких разных эскизов. ― Вот оно! То, что мне нужно!
― Красиво, ― одобрительно хмыкнул Михалыч, заглядывая через плечо Альбины в монитор и как бы невзначай касаясь ладонью её руки, отводя курсор мышки. Женя всё заметил, но промолчал и наплевал: пусть ювелир сам разбирается со своими женщинами. ― Так ты себе представляешь кольцо всевластья?
Женя радостно выругался в ответ и снова, как зачарованный, посмотрел на изображённое кольцо.
Не слишком широкое, но и не узкое, оно было украшено одним крупным бриллиантом, сидевшим строго по центру, и тройным рядом мелких драгоценных камешков, идущих по низу. Женя не хотел думать, сколько это будет стоить. Он просто знал, что купит это кольцо.
― Крупный бриллиант три карата, ― сообщил Михалыч, что-то подсчитывая. ― Мелкие по две десятых карата. Золото семьсот пятидесятой пробы. А себе что-нибудь хочешь? ― глаза ювелира поблёскивали за стёклами очков. Раньше он предпочитал подслеповато щуриться.
― Прелестно. А я обойдусь, ― махнул рукой Женя, застёгивая пальто. ― Может, в другой раз. Когда к тебе зайти?
― Ко мне можно заходить даже поздно, ― улыбнулся Михалыч, соскальзывая взглядом на Альбину, которая сохраняла эскиз.
― Уж понятно, почему, ― тихо усмехнулся Женя. ― Осторожнее, Михалыч, а то сердечко может не выдержать. Здоровья-то у тебя никакого.
― Я вылечился, ― пожал плечами ювелир, но от Жени не укрылось, что он как-то погрустнел.
― Начал с головы, как я и советовал? ― поддел его Женя и, попрощавшись с Альбиной, вышел на улицу. На душе у него пели райские птицы.
Глава 22. Кольцо
Забранное ни свет ни заря у осунувшегося от двух бессонных ночей Михалыча кольцо жгло карман подобно куску солнца, а сам Женя летел на защиту на крыльях тёмнокрылого Гамаюна, несущего смерть старой одинокой жизни учёного-отшельника. Он почти опоздал, первый докладчик уже успел открыть свою презентацию.
― Где вы были? ― простонал Антон, умоляюще глядя на Женю, когда тот, запыхавшись от быстрого бега, буквально рухнул на стул рядом с аспирантом. ― Я так переволновался! ― выглядел Антон и правда неважно: побелел от волнения.
― Ездил за подарком, ― бросил Женя, одёргивая полы пиджака и рассеянно запуская руку в карман, сжимая в ладони бархатную коробочку с кольцом. ― Долгая история.
Антон с совершенно очумелым видом кивнул и уткнулся в свой доклад, а Женя между тем высматривал в зале Маргариту. Вот она, сидела рядом с его бывшей аспиранткой Катюшкой Жемчуговой, бывшего мужа которой он как-то спустил с лестницы, когда тот приходил по поводу развода и бросался какими-то малопонятными обвинениями, почти доведя Катю до слёз. Больше этот мудак не появлялся, а Жемчугова блестяще защитилась, к радости Жени.
Сейчас Маргарита тихо беседовала с Жемчуговой, склонив к ней голову. Рыжие пряди переплелись с каштановыми волосами Кати, и Жене казалось, что это сливается, соединяясь, мёд и шоколад. Рита держала в руке платок, которым то и дело обмахивалась, и до Жени долетали нотки цветочного аромата. На запахи Рита реагировала не так остро, но всё равно он не представлял, в каком цветочном поле она сейчас находится. Бледность её больше не пугала, а на скулах даже играл лёгкий румянец.
Почувствовал на себе его взгляд, Рита обернулась, и на мгновение их взгляды встретились. Словно вспышка молнии прошла по телу Жени, казалось, что Маргарита передала ему целую бесконечность информации. Не облечённую в слова, а просто набор чувств и ощущений, расшифровка которых находилась за гранью вселенной. Женя почувствовал, как приподнимаются волосы у него на затылке. Энергией Маргарита обладала бешеной.
Настала, наконец, очередь Антона выступать. Шёпотом пожелав аспиранту ни пуха ни пера и услышав в ответ свистящее «к чёрту!», Женя оторвался от разглядывания украдкой Риты и с головой погрузился в доклад Антона. Тот не подвёл: выступил блестяще, хотя по его глазам Женя видел, что после аспирант упадёт в объятия отходняка и, скорее всего, напьётся на банкете до ужаса.
Антон защитился с фееричным успехом, и председатель дал слово научному руководителю нового молодого учёного.
― Спасибо, ― после того, как стало понятно, что защитился Антон успешно, Женя ждал того момента, когда ему предоставят слово. От нетерпения он уже сходил с ума, поэтому как можно быстрей вышел на сцену и почти вырвал у бывшего аспиранта микрофон. ― Я признателен Антону Андреевичу за благодарность, а вам за то, что защита прошла успешно. Но я вышел сюда не для этого, ― он не собирался растекаться мыслью по древу. ― Вернее, не только для этого, ― Женя на мгновение перевёл дух и посмотрел на Риту. Она сидела, закинув ногу на ногу, и со скучающим видом вертела в руках бутылку с минеральной водой. Но в её глазах он увидел напряжение. Ободрённый, Женя продолжил: ― Сегодня и сейчас здесь присутствует человек, которому я хотел бы сказать очень многое. Которого не видел двадцать два года. И которому я хочу сказать: я люблю тебя. Рита, ― все в зале притихли, даже молодёжь в кои-то веке оторвалась от телефонов. ― Рита Громова, ― он вышел из-за кафедры и, не заботясь о том, что пол грязный, встал на одно колено, попутно доставая из кармана пиджака коробочку с кольцом. ― Выходи за меня замуж, ― и Женя раскрыл коробочку.
― Евгений Николаевич, ― Маргарита смотрела на него большими глазами, в которых, казалось, тонул весь зал. ― Ну что же вы так… по-рыцарски? ― она улыбнулась и вспыхнула до корней рыжих волос, собиравших сейчас лучи солнца. ― Никто бы не подумал, что вы романтик. А насчёт предложения ― я согласна. ― Она встала со своего места и, гордо вышагивая в туфлях на высоких каблуках, подошла к нему.
Она почти летела, едва касаясь пола, и Женя видел, как она напряжена. Чуть затронь, и струна лопнет,