Эти именно крайности и вызвали тот частный союз от пяти до шести тысяч фабрикантов и торговцев, который организовался в 1819 году на весенней ярмарке во Франкфурте-на-Майне и который имел целью, с одной стороны, добиться отмены всех германских внутренних таможен, с другой — установления общей германской торговой и таможенной системы.
Этому союзу дана была формальная организация. Уставы союза были предложены на утверждение германского союзного сейма и всех князей и правительств немецких государств. В каждом германском городе был избран местный корреспондент, в каждом округе — провинциальный корреспондент. Все члены союза обязались содействовать по мере сил достижению цели союза. Центральным пунктом союза был назначен город Нюренберг с полномочием избирать центральный комитет, который должен был заведовать делами союза с помощью агента, для исполнения обязанностей которого был призван автор этого сочинения. В еженедельном органе союза, озаглавленном «Журнал немецкой торговли и фабричной промышленности» (Organ des deutschen Haudels-und Fabricantenstandes), публиковались во всеобщее сведение прения и распоряжения центрального комитета, так же как и мысли, предложения, записки и статистические сведения, соответствующие цели союза. Каждый год во время ярмарки во Франкфурте собиралось общее собрание союза, которому докладывался отчет центрального комитета.
После того как этот союз представил в германский сейм петицию, в которой доказывалась необходимость и полезность предлагаемых им мер, центральный комитет в Нюренберге открыл свои действия. Он немедленно снарядил депутацию ко всем германским дворам и к конгрессу министров в Вене (1820). На этом конгрессе достигли по крайней мере того, что большая часть средних и мелких немецких государств пришла к соглашению о созвании по этому предмету отдельного конгресса в Дармштадте. Происходившие здесь прения привели сначала к соглашению между Виртембергом и Баварией; затем к объединению некоторых немецких государств с Пруссией; далее к объединению средненемецких государств; наконец, и главным образом, благодаря стараниям барона Котты, к общему объединению этих трех таможенных конфедераций, так что теперь, за исключением Австрии, обоих Мекленбургов, Ганновера и ганзейских городов, вся Германия примкнула к одному таможенному союзу, который уничтожил между частями союза внутренние таможни и установил общую на границе линию таможен, поступления с которой делились между всеми государствами пропорционально количеству населения в каждой.
Тариф этого союза, в сущности, был прусским тарифом 1818 года, т. е. умеренным протекционным тарифом.
Под влиянием этого таможенного союза мануфактурная промышленность, торговля и земледелие германских союзных государств сделали уже громадные успехи.
Глава VIII. Русские
Россия своими первыми успехами в культуре и промышленности обязана сношениям с Грецией, затем торговле с Ганзой через Новгород, наконец, после покорения этого города царем Иоанном Васильевичем, равно как и вследствие открытия водного пути через Белое море, — торговле с англичанами и голландцами.
Значительное развитие русской промышленности, равно как главным образом смягчение нравов, началось, однако, лишь с царствования Петра Великого. История России, начиная с XVII столетия до сороковых годов XVIII столетия, представляет поразительное доказательство того, какое могущественное влияние оказывает национальное единство и политическое устройство стран на экономическое преуспеяние народа. Царскому авторитету, установившему и упрочившему единство между бесчисленным множеством варварских орд, обязана Россия созданием своей промышленности, своими невероятными успехами в земледелии и ростом населения, развитием внутренней торговли посредством каналов и грунтовых дорог, обширной внешней торговлей и своим коммерческим значением.
Возникновение самостоятельной торговой системы относится к 1821 году. Правда, уже в царствование Екатерины II благодаря льготам, предоставленным иностранным мастеровым и фабрикантам, ремесла и фабрики сделали некоторые успехи, но нация в культурном отношении была еще настолько отсталой, что промышленность не могла подняться выше первоначальных приемов в фабрикации полотен, железа, стекла и т. п., а главным образом, в тех отраслях промышленности, развитию которых особенно благоприятствуют земледельческие и минеральные богатства страны.
Дальнейшие успехи фабричного производства тогда еще не отвечали экономическим интересам страны. Если бы иностранцы принимали в уплату пищевые продукты и сырье, а также грубые фабричные изделия, которые Россия могла поставлять, если бы не было войн и внешних осложнений, то Россия считала бы долго еще для себя более выгодным свободный обмен со странами, ее опередившими, так как ее культура вообще вследствие этих сношений сделала бы гораздо больше успеха, нежели при протекционной системе. Но войны, блокада континента и ограничительные меры других стран принуждали Россию попытать счастья на ином пути, а не в отпуске сырья и привозе иностранных фабричных изделий. Этими мерами нарушались прежние торговые морские связи России. Сухопутная же торговля с Западной Европой не могла вознаградить ей этой потери. Поэтому она видела себя вынужденной взяться за самостоятельную переработку своего сырья.
С водворением всеобщего мира хотели снова возвратиться к старой системе. Правительство и сам император были настроены в пользу свободной торговли. Учения Шторха70 пользовались в России не меньшим уважением, чем сочинения Сэя в Германии. Не испугали даже первые удары, которым вследствие английской конкуренции подверглись возникшие во время континентальной системы фабрики.
Если бы только эти первые удары были перенесены, утверждали теоретики, то Россия вкусила бы сладчайшие плоды благодеяния свободной торговли.
В самом деле торговые конъюнктуры были необыкновенно благоприятны для такого перехода. Неурожай в Западной Европе был причиной огромного вывоза за границу земледельческих продуктов, вследствие чего Россия в течение известного времени приобрела богатые средства для уплаты за иностранные мануфактурные изделия, которые привезены были в большом количестве.
Но когда этот необычайный спрос на русские земледельческие продукты прекратился, когда, напротив, Англия в интересах своей аристократии ограничила ввоз хлеба и в интересах Канады — ввоз дерева, тогда разорение фабрик и заводов и чрезмерный ввоз в Россию иностранных изделий дали себя почувствовать вдвойне. До этого времени вместе с Шторхом торговый баланс считали мечтой, вера в существование которого для человека разумного и просвещенного не менее была постыдна и смешна, чем вера в существование колдовства в XVII столетии, но теперь с ужасом увидели, что между независимыми странами должно существовать нечто вроде торгового баланса. Просвещеннейший и проницательнейший государственный муж России, министр иностранных дел граф Несельроде, не поколебался в этом признаться.
В 1821 году он засвидетельствовал в циркуляре к русским представителям при западноевропейских дворах: «Россия видит себя принужденной прибегнуть к системе торговли независимой, так как продукты ее не находят себе более сбыта на заграничных рынках, туземные фабрики сильно угнетены; звонкая монета уходит быстро за границу, опасность грозит самым солидным купеческим домам, а сельское хозяйство и фабричная промышленность не только пришли в расстройство, но близки к банкротству»71.
Благодетельные последствия восстановления протекционной системы не менее, чем вредные последствия восстановления свободы торговли, способствовали тому, что принципы и уверения теоретиков были окончательно дискредитированы. Иностранные капиталы, умственные и рабочие силы устремились из всех цивилизованных стран, а именно из Англии и Германии, чтобы принять участие в выгодах, предоставленных русской промышленной предприимчивости новым таможенным тарифом. Дворянство брало пример с правительства.
Не находя внешних рынков для своих произведений, дворянство постаралось разрешить обратную задачу, а именно — приблизить к себе рынки; оно устроило фабрики в своих имениях. Вследствие спроса на тонкую шерсть со стороны вновь возникших шерстяных фабрик начало быстро улучшаться овцеводство страны. Заграничная торговля вместо того, чтобы уменьшиться, возросла, в особенности же торговля с Персией, Китаем и другими соседними странами Азии. Торговые кризисы совершенно прекратились, и достаточно лишь посмотреть последние отчеты русского министерства финансов, чтобы убедиться, что Россия благодаря этой системе достигла высокой степени благосостояния и что она гигантскими шагами подвигается по пути национального богатства и могущества.