Глава 8. Одноклассник пирата
— Не успели приземлиться — уже четыре трупа! — бормоча то ли молитвы, то ли отпугивающие нечисть заклинания, сокрушался Шака, пока его абордажники размещали погибших в холодильных камерах для подготовки к космическому погребению.
— Не зная броду, не суйся в воду! — ворчал Шварценберг, хотя идею вылазки подал именно он.
— Было бы больше, если бы не наш кошак, — в который раз напомнил товарищам Таран, любовно похлопывая по спине шедшего впереди него Синеглаза.
— Да что я, — пожимал плечами княжич, немного растерявшийся от такого количества внимания. — Меня мартышки предупредили.
Кажется, даже во время дворцовых церемоний, когда ему дни напролет приходилось сидеть на жестком, неудобном троне по правую руку от отца, на него меньше смотрели. Обычно иноземных послов интересовал новый правитель Сольсурана, они пытались разглядеть в непроницаемом выражении лица князя отголоски его внешней политики. А сановники из сопровождения и охрана беззастенчиво пялились на мать. Так, что княжичу временами хотелось обратиться в Роу-Су и заняться коррекцией их зрения.
Впрочем, зачисление в команду вместе с возвращением всех прав, включая полноценный паек, Синеглаза, конечно, радовало, и две недели капитанской немилости вспоминались теперь как страшный сон. Пережевывая блок жесткого концентрата, Синеглаз почти убедил себя в том, что Шварценберг просто пошутил. Кэп же наверняка понимал, что княжеский сын — это совсем не то, что голодранцы, которых синтрамундские барыги покупают по десятку за меновое кольцо. А что до новых обязанностей, так отец в детстве тоже отчищал со столов требуху и выносил зенебочий навоз, прибираясь в лавке деда-мясника. Да и какая тут приборка.
Останки медуз все равно отскребали два странных типа, отвечавших за состояние энергетического щита и связь с другими кораблями. Один откликался на позывной Шаман, другого называли Кудесником, и Синеглаз полагал, что неспроста. Хотя оба числились операторами межсети, способ, каким они собирались научить систему узнавать незваных гостей и закрывать для них доступ на борт, выглядел чистой пляской у священного огня. Впрочем, невидимые щиты вестников только им с отцом в образе древнего тотема удавалось преодолеть. А у медуз на это разумения не хватило. Они черной неровной завесой колыхались на границе невидимого заслона, напоминая зловредных навий и другие порождения нижнего мира, остановленных начертаниями храмовых знаков или могущественным словом вещего хранильника-жреца.
В жилой гондоле убираться тоже почти не пришлось. Осмотрев их каюту, Эркюль, Таран и Шака решили просто все загерметизировать и перетащили уцелевшие манатки и мартышек в отсек абордажников, трое обитателей которого покинули мир живых. Куда переместились их души, Эркюль так внятно объяснить и не сумел, как и не смог показать, где же располагаются надзвездные чертоги Великого Се, в которые по верованиям сольсуранцев по смерти отправляются великие герои и цари. А капитана такие высокие материи, похоже, и вовсе не интересовали.
— Покойтесь с миром, — напутствовал усопших Шварценберг. — Теперь мы знаем, что эта планета еще опаснее, чем показалось при посадке.
— Предупрежден — значит вооружен, — кивнул Эркюль, сотворив какой-то странный оберег.
— Осталось только найти способ, как отсюда выбраться, — никак не отреагировав на замечание Обезьяньего Бога, заключил Шварценберг.
— На маневровых притяжение пульсара не преодолеть, — вздохнул Али.
— А кто тебе сказал, что мы на маневровых будем корячиться? — строго глянул на него кэп. — Нам бы только горючее добыть — и никакой пульсар не страшен. Хлама космического тут кругом валяется больше, чем на моей родной планете, наверняка тут где-то есть посудина, которая грохнулась здесь с полными емкостями. Где у нас снимки с орбиты?
— Ну наконец-то вспомнили, — негромко заметил Али, когда капитана на какое-то время отвлекли Шаман и Кудесник, завершившие свое колдовство с защитным полем. — На любом нормальном корабле после приземления на незнакомую планету сначала смотрят данные с камер внешнего наблюдения и спутников, потом выпускают дронов и только после всего этого планируют вылазку. Так прописано во всех инструкциях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Синеглаз знал, что Али когда-то служил в военном флоте Альянса и при любой возможности старался подчеркнуть недосягаемую для «всякого сброда» высоту своей профессиональной подготовки. И хотя княжич вполне понимал досаду пилота, вызванную гибелью напарника, критика действий капитана в сложившейся ситуации воспринималась как подстрекательство к бунту. С другой стороны, придворные тоже все время о чем-то шептались за спиной отца. И далеко не все из них попробовали на вкус свои потроха. Не по Синеглазовой вине, это точно. Вот и сейчас княжич не собирался никому ничего передавать. Сами как-нибудь разберутся.
— За инструкциями и муштрой — это тебе надо обратно в регулярную армию, брат, — развел руками Таран. — А у нас здесь вольный корабль. Я тебе больше скажу!
Артиллерист заговорщицки поднял заскорузлый, мозолистый палец.
— Наш кибердед не только в жизни не исполнял ни одной инструкции, я вообще не уверен, что он умеет читать.
— Да ладно заливать-то! — возмутился Эркюль, ненадолго отвлекаясь от мартышек, которых он пытался то ли пересчитать, то ли успокоить. — Шварценберг, между прочим, в академии Звездного флота Содружества учился! Да и дроны на «Нагльфаре» когда-то водились.
— Пока Майло с Риком их не пропили, — сверкнул белыми зубами на черном лице Шака, которого перепалка товарищей немного отвлекла от мрачных мыслей.
— Это еще при Онегин было, — подтвердил Таран. — Как она ругалась тогда!
Артиллерист открыл рот и поднял руки к ушам, будто до сих пор слышал гневные возгласы разъяренного оператора.
— Даже сам Саав не решился ее заткнуть. Вот с этих пор мы так без дронов и живем. Он никак не дозреет до покупки новых!
— Разве только здесь на халяву добудем, — заметил Шака, увеличивая голограммы с камер внешнего наблюдения.
— Да уж, эта свалка любое кладбище погибших кораблей за пояс заткнет! — заковыристо выругавшись, отреагировал на голограммы Эркюль. — Сколько добра зазря пропадает!
— Почему зазря? — повел крючковатым, точно клюв летающего ящера, сильно выдающимся вперед носом Али.
Он увеличил одну из голограмм, и все увидели притулившуюся к скалам странную конструкцию, напоминающую гигантский гриб. Что-то похожее строили возле своих кораблей вестники. Но те шатры, которые, словно по воле духов-прародителей, возникали из белой, душистой пены, а потом застывали, вместе с формой обретая прочность, особенно удивительную при их видимой легкости и даже воздушности, никогда не достигали таких размеров.
И вестники, и контрабандисты рассказывали, что похожие конструкции в надзвездных краях обычно возводят на непригодных для жизни планетах, создавая искусственное подобие небесной тверди, под которой поддерживаются комфортные для людей условия. На одной из таких планет провел детские годы сам грозный Саав Шварценберг. Склонный к преувеличениям Эркюль утверждал, что в каких-то мирах существовали колпаки, способные накрыть весь Сольсуран. Нынешняя постройка выглядела, конечно, менее фундаментальной, но Царский Град вместила бы точно. Синеглаз даже представил себе, каково это — смотреть на мир сквозь мириады окошек, скрепленных между собой, точно пчелиные соты. Хорошо, что на Васуки хватало воздуха и воды, а травяной лес давал необходимую его обитателям пищу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Похороните меня со свиньями и собаками! — замысловато выругался Чен Лун. — Да это же купольный город! И откуда он здесь взялся?
— Откуда-откуда? — поскреб закованным в экзоскелет пальцем рыжую бороду Шварценберг. — Оттуда же, откуда и все остальное. С неба упал.
— Чтобы возвести конструкцию такого масштаба, нужны стройматериалы, техника и туева куча энергозатрат и труда, — загибая пальцы, попытался осмыслить увиденное Таран.