Ткань на платья - договорились, что их будет три - Холт позволил выбрать мне самой. Я решила не разочаровывать патрона. Форма так форма. И выбрала темно-серую шерсть, стального цвета шелк и мышиного цвета, с черными штришками - темнее и мрачнее не нашлось - муслин. Холт покачал головой:
- Отомстили? Ну, вам это и носить.
Переживу. Он же такое носит? Только почему появилось неприятное ощущение, что я сама себя обдурила?
Когда дошло до фасонов, мы чуть не переругались.
- В этом году модны V-образные вырезы... - начал портной.
- Под горло. Круглый вырез, воротник-стойка, - покачала головой я.
- Если пустить кант вдоль шва... - подступил мастер с другой стороны.
- Давайте швы гладкие, без отделки и всяких выкрутасов.
- Так, ньера Алессита, - вмешался Холт, - мерки уже сняты, будьте добры, посидите пока в кресле, полистайте модный журнал. И обратился к портному: - В этом году в столице носят приподнятые плечи и отложные воротники с отделкой ручным кружевом. Я хочу, чтобы вы сшили платья для ньеры Алесситы по самому наивысшему разряду
Хлопнула дверь.
Я обернулась - на пороге с приоткрытым ртом застыла Орсетта. Похоже, та вошла с улицы как раз вовремя, чтобы услышать последнюю фразу. Глаза брюнетки сузились, взгляд остановился на мне:
- Ты! Ты-ы!! Ах ты!!! Платья себе заказываешь, да?! Верни мои деньги!!!
Я оторопело захлопала глазами. Какие такие деньги?
Холт изумленно посмотрел на Орсетту, которая вытянула вперед руки со скрюченными пальцами, словно собралась на меня прыгнуть и на части разорвать. Перевел взгляд на меня:
- Ньера Алессита, объясните.
Ну, ладно. Хватит уж с меня политесу.
- Ньер Холт, это - ньера Орсетта. Мы вместе учились. Именно ее в мой предпоследний визит на улицу Трех Жемчужин я застала в голом виде лежащей в одной постели с моим бывшем мужем. Точнее сказать, под моим мужем, - прищурилась на бывшую подругу. - Так что за деньги, Орсетта?
- Твой Андреас! Он украл мои сбережения! Вы сговорились! Верни мне мои две тысячи!
О, а экс-гад даром времени не терял! Похоже, большой и чистой любовью и тут не пахло...
- Орсетта, - нежно улыбнулась я, - мне ничего не известно о твоих деньгах. Выясняй это с Андреасом. Я развелась с ним в Храме через час после того, как застала вас в кровати. Так что мой красавец экс-муж свободен. Забирай! Вместе с деньгами!
- Развелась? А он сказал, что не может жениться, потому что ты не даешь ему развода...
- Повторяю. Мы больше четырех месяцев как разошлись.
- Выходит... выходит... - рот Орсетты распялился, губа задрожала, - выходит, он мне лгал?!
Мастер, ставший свидетелем сцены, покачал головой.
Как интересно. Ее не смущало, что Андреас врал беременной жене. Более того, она сама принимала участие в обмане. Но вот Орсетта оказалась на противоположной стороне - и до чего она обижена!
- Что же мне делать? Алессита, милая, - взгляд голубых глаз остановился на мне. - Может быть, ты мне поможешь? Мы же всегда дружили! Помнишь? Алессита и Орсетта, Орсетта и Алессита... Послушай, одолжи мне немного денег, соленов триста? На время - я обязательно отдам!
- Сожалею, Орсетта, ничем не могу помочь.
- Да, а твой малыш? Всё в порядке? - попыталась подъехать брюнетка с другой стороны. - Надеюсь, он не пострадал из-за той истории?
Я не ответила. Рассказывать этой лживой кошке о своей малышке я не собиралась. Ни к чему.
- Ну, прости меня! Просто это было ужасно несправедливо! У тебя было всё - красивый муж, хороший дом, ты ждала ребенка... а я? Я? Мне тоже так хотелось! Почему одним всё, а другим - ничего?
Да, у меня было всё. Таскание тяжеленных корзин с рынка и торговля за каждый солен. Зубрежка и сидение над учебниками до рассвета и отказ себе в самом необходимом. Вот почему люди часто видят результат, завидуют ему - но отказываются платить цену? Почему они считают, что кому-то другому всё далось даром? С неба присвистело...
- Простите, ньера, - голос Холта был сух. - У нас с женой есть другие дела, пожалуйста, не мешайте.
- Ты - замужем? Ты снова замужем?! - Орсетта вытаращила глаза и буквально уронила челюсть.
Вот спасибо, Холт. Похоже, названный муж только что морально нокаутировал мою экс-подругу, как намедни физически нокаутировал экс-мужа. Талант бить на поражение, однако!
Я, прикусив губу, бросила взгляд на Холта. Тот незаметно подмигнул и заговорил:
- Так вот, уважаемый мастер, по последним столичным модам манжеты должны быть в четыре пальца шириной и отделаны ручным кружевом...
Орсетта, не дослушав, вылетела на улицу, громко хлопнув дверью.
Уф!
- Платья будут готовы через четыре дня, - сообщил Холт, когда мы вышли на улицу. - Да, я немного изменил цвета выбранной ткани. Стальной шелк оставил. Это удачный выбор, он прекрасно подходит к вашим глазам. Шерсть будет темно-изумрудного цвета, думаю, оттенок вам понравится. А муслин - все же это летнее платье - цветным. А сейчас мы зайдем к сапожнику - закажем вам туфли и ботинки для осени.
Не понимаю, зачем ему все это?
- Лучше купите несколько чистых тетрадей. Желательно точно таких же, в каких мы пишем.
Холт с интересом покосился на меня:
- Дома есть запас.
На сегодня я запланировала сделать две вещи. Первую - чисто утилитарную - для малышки Соль. В дальнем конце кухни, у печки, тетушка Бет протянула две веревки, на которых, как флаги на мачтах кораблей, постоянно что-то болталось и колыхалось. Это сохли пеленки. Ибо если ребенок хорошо ест - то все остальное он тоже делает исправно. Вот я хотела прекратить этот круговорот мокрых тряпок - в дороге полоскать пеленки будет негде и некогда. А всего-то и надо было, что зачаровать пару подгузников так, чтобы они сами сохли и очищались по мере намокания и загрязнения. Заклинание не простое, но хорошо известное. Были маги, которые сколотили состояние на продаже таких детских принадлежностей. При зачарованных подгузниках пары фланелевых пеленок и одного байкового одеяла для переезда хватит с избытком.
Второе заклинание было интереснее. Маги пользовались им для точного воспроизведения учебников, дневников и разных документов, описка в которых могла привести к роковым последствиям. А еще подрабатывали, копируя завещания, грамоты на дворянство, купчие и так далее. К сожалению, заклинание требовало силы тем больше, чем толще был дублируемый исходник. Если же силы не хватало, то воссоздавалась не часть фолианта - допустим, первые двадцать листов - а фрагменты с разных страниц, причем самым непредсказуемым образом. Могли пропасть даже куски слов или букв, искажая текст до неузнаваемости. А растаскивать толстенные тома на листы и копировать по страничке... ну, это очень, очень на любителя. И то, если этому любителю очень приспичило.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});