А тем временем дошла весть о происшедшем и до самого царя Шрисены, и он из почтения к подвижнику пришел к нему сам в сопровождении Шридаршаны и, склонившись перед подвижником и воздав ему хвалу, сказал: «Облагодетельствовал ты купца, вернув его сыну здравый ум. Сделай и для меня доброе дело — пусть сын мой Шридаршана снова станет здоров!» Когда с такой просьбой царь к нему обратился, рассмеялся подвижник: «Зачем, царь, буду заботиться я об этом воре, который за одну ночь украл у царевны Анангаманджари и сердце и драгоценности и успел вернуться сюда с острова Хансадвипа? Но все равно, сделаю я то, что ты просишь!» И, сказав это, взял он Шридаршану и исчез вместе с ним.
Достигнув же Хансадвипы, привел подвижник Шридаршану, наряженного в украшения Анангаманджари, к ее отцу, а раджа Анангодая приветствовал Шридаршану, но, радостный, прежде всего поклонился в ноги подвижнику. Затем, назначив благоприятный день, отдал раджа в жены Шридаршане дочь свою Анангаманджари, подобную земле, хранительнице богатств, усыпанной драгоценными камнями, а после свадьбы отправил зятя с дочерью благодаря волшебству того подвижника в Малаву.
Прилетел туда Шридаршана, и приветствовал его раджа. Счастливо стал жить с обеими женами наследник престола, а со временем, когда царь Шрисена ушел в другой мир, досталось Шридаршане все царство, а потом герой завоевал и весь мир. Когда же стал он верховным повелителем земли, родилось у обеих его жен — и у Падмиштхи, и у Анангаманджари— по сыну. Одному царь дал имя Падмасена, а другому Анангасена, и растил он их, пока не стали они взрослыми.
Сколько-то времени прошло, но вот однажды, когда царь с обеими царицами находился во дворце, услышал он доносящийся снаружи плач брахмана, велел он привести дваждырожденного и спросил, по какой причине тот плачет. Он же, явно взволнованный, в ответ на это молвил: «Мой алтарь, на котором горел огонь Дипташикха, и с сиянием и с дымом погублен издавшим дикий хохот черным облаком несчастья» [115]. И только произнес он эти слова, как тотчас же исчез, словно его и не было. «Что это такое он сказал и куда исчез?» — пока с удивлением расспрашивал Шридаршана, обе его царицы неожиданно залились слезами, застонали и тут же умерли. При этом зрелище, поразившем его, как жестокий удар грома, воскликнул царь: «О! Что это?! Что это?!» — и в жестоких рыданиях рухнул на землю. Подхватили его приближенные и унесли, а Мукхарака распорядился, чтоб устроили для обеих цариц погребальный костер. Когда пришел царь в чувство, то только из беспредельной любви к ним велел предать их тела огню и совершить прочие погребальные церемонии. Проведя день в ливне неудержимых слез, поделил царь всю землю между двумя сыновьями, а потом вышел из города и, отправив подданных, что пошли было за ним, обратно в город, ушел в лес совершать подвиги, ибо решил отречься от мира. Питаясь плодами лесными и кореньями, скитался он в лесу и в скитаниях своих пришел однажды к развесистому дереву ньягродха. Вышли из-за этого дерева навстречу ему две девы божественной красоты с плодами и кореньями в руках и обратились к нему со словами: «Прими, раджа, сегодня от нас эти плоды и коренья». А он спросил: «Скажите мне, кто вы?» И они сказали тогда: «Вот дом наш, войди в него, и мы расскажем обо всем, что было». Согласился Шридаршана, и пошел вместе с ними, и, когда вошел он в дерево, увидел внутри целый золотой дворец. Отдохнул он в нем, вкусил божественно вкусных плодов, и тогда сказали ему те две женщины: «Теперь слушай, царь!
Жил некогда в Пратиштхане брахман по имени Камалагарбха, и было у него две жены — одну звали Патхья, а другую Абала. Со временем состарились и муж, и жены, и, достигнув преклонного возраста, решили все вместе, любящие друг друга, вступить на погребальный костер и, уже стоя перед ним, воззвали к небу с мольбой: «Да будем мы все трое неразлучны во всех грядущих рождениях, господи!»
Тогда благодаря своим жестоким подвигам вновь родился Камалагарбха в роду якшей, и стал он сыном якши Прадиптакши, и нарекли его Дипташикхой, и был он младшим братом Аттахасы, а обе жены, Патхья и Абала, родились дочерьми повелителя якшей Дхумакету, и одной из них было дано имя Джьотирлекха, а другой — Дхумалекха. Со временем достигли сестры поры юности и в жажде обрести мужа отправились в лес и там жестокими подвигами возрадовали Хару. Довольный бог явился перед ними и повелел: «Раз вы вместе вступили на погребальный костер в прошлом рождении, то и во всех будущих рождениях будете супругами Дипташикхи, младшего брата якши Аттахасы, — из-за проклятия, обрушенного на него его повелителем, родился он среди смертных, и потому вам обеим следует отправиться в мир смертных и быть ему супругами там до той поры, пока не истощит проклятие силу, а тогда вы все снова станете якшами». Так велел супруг Гаури обеим юным якшини, и поэтому родились они на земле в образе Падмиштхи и Анангаманджари, стали женами Шридаршаны и долго и счастливо с ним жили. Но однажды, приняв облик брахмана, пришел к ним Аттахаса и в речи, имевшей скрытый смысл, напомнил о воле бога и произнес имена, носительницы которых покинули человеческие тела и обратились снова в якшини. Знай, что они — это мы, а ты, достойный, и есть якша Дипташикха».
И когда кончили они говорить, вспомнил Шридаршана прежнее рождение и тотчас же осознал, что, истинно, он и есть якша Дипташикха, и снова обрел обеих своих жен: Патхью и Абалу.
Узнай же, Вичитракатха, что я и есть тот самый якша, а это две мои любимые жены — Джьотирлекха и Дхумалекха. Так что и существам божественного происхождения приходится изведать и счастье, и горе, — что уж тут говорить о людях! Скоро вы, сынок, все встретитесь, и потому не тревожься о своем господине Мриганкадатте. А я пока побуду здесь и буду принимать тебя, как гостя, потому что здесь — мой земной дом. Сам я и посмотрю, чтобы исполнилось твое желание, а потом уж пойду к себе на Кайласу».
Поведав свою историю, какое-то время якша мне служил, а узнав этой ночью, что вы сюда пришли, он, благожелательный, принес меня спящего к вам и положил среди вас спящих же, и уж тогда вы меня увидали, а я вас. Вот и все, божественный, о том, что было со мной после того, как были мы разлучены».
Так в ту ночь выслушал занимательнейшую историю Мриганкадатта от своего министра Вичитракатхи и убедился в том, что не зря тот носит это имя, означающее, что мастер он рассказывать увлекательные истории. А вместе с Мриганкадаттой и все министры наслаждались рассказом Вичитракатхи.
Проведя ночь на опушке леса, Мриганкадатта, сопутствуемый уже найденными друзьями и надеющийся разыскать остальных, потерянных из-за проклятия нага, снова устремился к Удджайини, где мечтал обрести Шашанкавати — этому были отданы все его помыслы.
Волна седьмая
Пошел Мриганкадатта с четырьмя нашедшимися министрами — а пятым был присоединившийся к ним Шрутадхи — по Виндхийским дебрям, и со временем дошли они до рощи, где росли отягощенные плодами и дающие густую тень деревья, а среди них было озеро, полное вкусной и прохладной воды. Искупался царевич со всеми своими министрами и отведал разных плодов, как вдруг почудилось ему, что доносится из-за лиан разговор. Подошел он, заглянул за лианы и увидел там громадного слона, прислуживавшего уставшему в дороге слепцу — поливал он того из хобота водой, подносил ему плоды, и овевал непрестанно движущимися ушами, и притом, подобно доброму человеку, спрашивал человеческим голосом: «Хорошо ли тебе, почтенный? Не нужно ли чего-нибудь, почтенный?»
Видя это, удивленно молвил царевич спутникам: «Смотрите-ка, слон, тварь лесная, а ведет себя, как человек! По какой бы это причине и почему оказался он здесь? А человек очень напоминает мне друга моего Прачандашакти. Но почему он слеп? Посмотрим!» И, так сказав друзьям, остался Мриганкадатта стоять незамеченным и слушал, а слон в это время спросил слепого, пришедшего в себя: «Кто ты, и каким образом попал сюда и как случилось, что ослеп?»
И тогда слепец ответил лучшему из слонов: «Живет на этой земле царь Амарадатта, правящий в городе Айодхья, а у него есть сын по имени Мриганкадатта, наделенный совершеннейшими добродетелями, а я — слуга Мриганкадатты, а назвали меня, счастливого своим рождением, Прачандашакти. По какой-то причине изгнал Амарадатта царевича вместе с нами, десятью его друзьями. Когда пошли мы все в Удджайини за суженой Мриганкадатты, красавицей Шашанкавати, из-за проклятия нага оказались все разлучены. Вот я из-за этого проклятия и ослеп и в скитаниях своих дошел досюда, и не мог я ни сорвать плод, ни вырыть корень, ни найти воды, и стала самой желанной для меня смерть от падения в пропасть или по какой-нибудь другой причине. Но не дал мне творец избавиться от мучений, а дал прийти сегодня сюда, где по твоей милости и голод я утолил, и облегчил свое горе, и надеюсь я, что так же исчезнет и слепота моя— ведь ты же божество!»