– Может, порчу кто навел? – предположил Олег.
– Может, и навел, – недобро глянул на него Стемир. – На тебя все кивают, добрый молодец.
– Клевета, – возмутился Олег. – А ты волхвов пригласи, боярин. Коли в тереме нечисто, так они это разом определят. В крайнем случае можно принести искупительную жертву.
– А ты точно знаешь, что княгиня беременна?
– Мне челядинка сказала, а там кто ее знает. Ты, боярин Стемир, свою жену пошли к Милораде, пусть она опытным глазом посмотрит.
Боярыня Любомира подтвердила слова разбитного франка. Княгиня действительно забеременела, чем прибавила ближникам князя Градимира кучу забот. Ну и как прикажете относиться к подобному известию? С одной стороны, вроде бы радоваться надо смоляном, с другой – их одолевали сомнения, которые даже волхвы, призванные на помощь, до конца не разрешили. Не обнаружили они в тереме навьего духа, хотя очистительную жертву на всякий случай принесли, зарезали на жертвенном камне подсвинка и черную курицу.
Боярыня Любомира тайно привела к Милораде Макошину ведунью. Она пристально осмотрела жену князя Градимира и никакого изъяна в ней не нашла, а про плод сказала, что зачат он от честного мужа, а не от беса, благословив тем самым Милораду на легкие роды, а во избежание навьих проказ нашила на ее одежду обереги. После заверений Макошиной ведуньи смоленские бояре вздохнули с облегчением. Были у них, конечно, разные соображения по поводу честного мужа, участвовавшего в зачатии, но тут уж дело житейское, не имеющее к навьему миру никакого отношения.
– Да что ж они с этим навозом носятся, – взъярился худой и желчный боярин Гостевид, глядя подслеповатыми глазами в приоткрытое окно. – Куда князь Градимир смотрит?!
Князь Градимир смотрел в корень. На сообщение о беременности жены он никак не отреагировал, чем потряс до глубины души как Стемира, так и Гостевида. По всему выходило, что князь не сомневается в своей причастности к этому событию, тогда какого рожна бояре над этим голову ломают. Раз князь признает еще не рожденное чадо своим, значит, быть по сему. Ближников настораживало в поведении великого князя только одно. Свое копошение в навозе он так и не прекратил. Мало того что замучил придирками мечников и челядинов, так еще и самолично следил за их работой, ковыряясь палкой чуть не в каждой коровьей лепешке.
Первым не выдержал мечник Кудияр, да и мудрено было выдержать, коли давняя зазноба прогнала его с крыльца да еще и калитку за ним прикрыла.
Облаять свихнувшегося князя духу у него не хватило, зато он обратился за помощью к Олегу:
– Во имя всех славянских богов, воевода, не губи ты нас! Продай петуха или сам сверни ему шею.
– С ума сошел, – возмутился франк. – Я за него двести денариев заплатил. Он же бойцовской породы.
– Слушай, Олег, – замотал головой Кудияр. – Не доводи до греха. Знаем мы, что петух твой колдовской и несет яйца, но и ты нас пойми. Две седмицы уже ковыряемся в навозе, провоняли все так, что женки от нас носы воротят. По торгу пройти неудобно, все от нас шарахаются как от зачумленных. Войди ты в наше положение!
– При чем тут колдовство? – поразился Олег. – Нормальный у меня петух, никаких яиц он не несет.
– Так скажи об этом князю, – возмутился Кудияр. – Он нам сказал, что из яйца твоего петуха вылупится чудище, которое нас всех пожрет.
– Это ты о василиске, что ли? – дошло наконец до Олега.
– А бес его знает, – в. сердцах сплюнул Кудияр. – Так продашь петуха? Двести денариев мы тебе заплатим.
На лице мечника написано было такое отчаяние, что Олег кое-как сдержал смех, рвущийся из груди. Сказку о василиске, вылупляющемся из куриного яйца, он слышал на родине не раз, но ему и в голову не приходило, что эта глупая байка может произвести впечатление на князя Градимира. А главное – кто ему рассказал о василиске и зачем?
– Боярин Гвидон рассказал.
– Это киевлянин, что ли?
– Ну да. Холоп Третьяк их разговор подслушал.
– Ладно, Кудияр, убедил, – махнул рукой Олег. – Я петуха продам ромейскому купцу. Торговал он его у меня. Сегодня же и продам.
– Пойдем вместе, – поймал воеводу на слове мечник. – Я хочу своими глазами убедиться.
Надо полагать, ромейский купец был немало Удивлен тем, что к ладье его сопровождала целая свита из княжьих мечников. Наверное, перетрусил не на шутку. Откуда же ему было знать, что гридей не его нажитки интересуют, а всего лишь петух, купленный у веселого франка. Кудияр вздохнул с облегчением только тогда, когда ладья грека растаяла на горизонте.
С этого дня копание в навозе прекратилось, а князь Градимир просветлел ликом. Зато забот прибавилось у воеводы Олега, не преминувшего расспросить холопа Третьяка о подслушанном разговоре. Третьяк, детина далеко не глупый, быстро смекнул, что на этом деле можно нажиться, а потому и напустил на себя таинственность. Однако перед тремя серебряными монетами он не устоял.
– По зиме двинут?
– Ну да, – кивнул Третьяк. – Как реки, говорил, встанут, так и пойдем. А до того, мол, не трогай ни петуха, ни его хозяина.
После этого разговора Олегу стало понятно, почему так странно ведет себя великий князь Градимир. Измену готовит кривич. Одним ударом решил посчитаться и с варягами, и с их воеводой. А ведь Олег его за простодушного мерина держал. Кто бы мог подумать, что под этой личиной кроется столь черная душа.
– Поедешь к князю Трувару, – сказал воевода десятнику Гудиму. – Передашь на словах, что князь Аскольд собирается на нас войной. Смоленск я постараюсь удержать, но сил у меня может не хватить. Пусть Трувар предупредит великого князя Воислава.
До холодов оставалось всего ничего, месяц от силы, а потом ударят морозы, встанут реки и путь на Смоленск князю Аскольду будет открыт. Дурак Градимир сам напросился в силки к киевлянам. А те своего не упустят, пригребут к рукам Кривицкое княжество и двинут далее, в земли ильменских словен.
Если к Аскольду присоединятся и хазары, то Рерикам придется туго. Новый город еще не достроен, а ладожане скорее ударят в спину великому князю, чем поддержат его. Союзников у Рериков немного, разве что радимичи рискнут выступить на их стороне.
На всякий случай Олег отправил гонца и к кудеснику Осташу. Если радимицкие бояре побояться ввязываться в войну, то пусть хотя бы боготуры подсобят застрявшему в Смоленске воеводе. Бежать Олегу некуда. Ладей у него нет, а лесные тропы уже развезло настолько, что не пройти ни конным, ни пешим. У князя Градимира в Смоленске и окрестностях до пяти тысяч мечников, да и горожане, надо полгать, в случае чего помогут своему князю. Даже если Олег сейчас попробует вырваться из города, то кривичи его не выпустят. Да и нельзя варягам терять такой город, как Смоленск. От него прямая дорога и к Киеву, и к Новгороду. Кто владеет Смоленском, тот владеет Русью, так сказал ему князь Трувар, отправляя сюда, и, скорее всего, он прав. Какая незадача, что Олег так поздно узнал о заговоре. Меньше надо было с Милорадой любиться и попристальней смотреть за ее коварным мужем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});