Данила бросился обратно в каюту. А Соня тем временем сидела, задумавшись, положив голову на руки. Ее апатия как-то незаметно перешла в злое раздражение, в конце концов, ее жизнь и так испорчена, и, может быть, умереть на этом корабле не так уж и плохо.
«Сонька! — закричал Даниил. — Он говорил правду, приближается шторм!».
За стеной выло и ревело. Корабль то поднимался, то опускался, пол каюты наклонялся в разные стороны, бросало то к одной стенке, то к другой. Парусник то поднимало вверх, то опускало куда-то, как будто он падал в преисподнюю. Через некоторое время стало как будто полегче, корабль стало равномерно трясти вверх-вниз, уже не было таких сумасшедших наклонов.
Соня ухватилась обеими руками за стол и застонала: «Данила, меня тошнит, мне плохо, мы насквозь промокли. Что же нам делать?».
«Наконец-то и мне довелось пережить настоящие приключения, — думал Данила, — жалко, конечно, Соню, но, с другой стороны, все девчонки любят страдать, переживать и распускать сопли. Это их любимое занятие. Не понимают, что пользы от этого никакой. А я настоящий мужчина и ничего не боюсь. Надо помочь Соне, сама она ни на что не способна». «Я у них спрошу какую-нибудь сухую одежду», — сказал он, и прежде чем Соня успела отреагировать, выскочил за дверь. «Не смей!», — закричала она, но было уже поздно.
Даниил выскочил на палубу, в это время корабль тряхнуло. Парусник на несколько секунд застыл, будто боясь броситься в гигантские волны и отдаться на милость стихии. Ливень больно хлестал по лицу. Верхушки мачт яростно скрипели от ураганного ветра, этот звук напоминал безумный стон бешеного раненого зверя. Силуэты матросов в длинных плащах напоминали призраков.
Корабль качнуло и Данилу швырнуло к правому борту. Он ударился плечом, ухватился за него, выпрямился, но в это время волна, налетевшая с другой стороны, отбросила Даню в другой конец. Он опять прокатился по палубе и оказался у другого борта. По дороге Данила зацепился за ноги спешащего куда-то матроса. В это время Соня страшно испугалась за брата. Она вышла из каюты, и ее окатил поток воды, корабль тряхнуло. София закрыла дверь, потом снова раскрыла — в ней боролись страх за себя и беспокойство за Данилу. Во рту был соленый вкус морской воды, ветер свистел в ушах и Соню трясло.
Наконец наступила небольшая передышка. Корабль подняло на гребне волн и понесло вперед. Соня, наконец, пересилила свой страх, вышла из каюты, попыталась сделать несколько шагов и, хватаясь за что попало, закричала: «Данила, Данила! Иди сюда!»
А в это время боцман, схватившись одной рукой за мачту, другой держа свою дудку, выкрикивал команды: зарифить, убрать, натянуть, протравить и прочее. Увидев, что происходит, он закричал матросу, который был рядом с Данилой: «Эй, Курт, подними мальчишку», присовокупив несколько крепких выражений по поводу интимной жизни Курта, его семьи и участия в ней животных.
Даниил, лежащий ничком, у борта корабля, почувствовал, что его схватили сильные руки, поставили на ноги, и куда-то потащили.
«Нам нужна сухая одежда», — промямлил он. Держащий его матрос что-то злобно прокричал по-голландски и потащил Даню дальше. Гигантские волны, покрытые пеной, как движущиеся горы со снежными шапками, шли с востока бесконечно, вал за валом, вздымая судно, швыряя его в бездну и перекатываясь через палубу.
А тем временем Соня повторила приключение Данилы, она решила, что должна найти его и привести в каюту. Когда она сделала несколько шагов, корабль накренился, его тряхнуло. Огромная волна швырнула Соню, и она покатилась по палубе, больно ударяясь локтями, головой и плечами о мачту и разные предметы, валявшиеся на палубе.
Следующая волна прижала ее к борту, и тут корабль накренился и одновременно поднялся, так что Соне грозила опасность вывалиться за борт, подобно лимону из наклоненного стакана.
Парусник еще раз тряхнуло страшной волной. Он весь затрещал, подпрыгнул, как мячик, подброшенный сильной ногой. София взлетела в воздух, перевалилась через борт, уже готова была начать свой полет в водяную бездну, но чьи-то сильные руки схватили ее за плечо и поперек талии и втащили обратно.
Неизвестный спаситель поставил Соню на палубу, несмотря на то, что страшная качка рвала корабль то туда, то сюда. В это время молния на мгновение осветила все вокруг, и София увидела того, кто спас ее от смерти.
Он был одет в длинную красную рубаху типа туники с горизонтальными полосами, украшенную ярко-красной вышивкой, короткую жилетку, чулки, панталоны и туфли с тупыми носами и пряжками.
Длинные черные волосы трепал ветер. Привлекательное скуластое лицо со слегка впалыми щеками и носом с небольшой горбинкой. Пронзительные карие глаза, цыганская смуглость, упрямый подбородок. Выражение благородного бесстрашия на лице. Красивый рот с полными губами, слегка изогнутыми. Густые черные, почти сросшиеся брови.
«Надо быть осторожнее», — проорал он ей на ухо по-английски с каким-то странным неголландским акцентом.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, взгляд ее спасителя был полон жизни и энергии. Он схватил Софию за талию и прижал к себе. Пережитый страх, проникший в сердце как морозный воздух в открытое окно, и близость молодого незнакомого мужчины взволновали Соню до того, что ее снова стала бить нервная дрожь. Яростный ливень стучал по палубе, скрипели мачты, волны с шумом разбивались о борт корабля. Все это сливалось в ужасную какофонию, которая действовала на нервы как скрежет пилы. Струи дождя исчезали в крутых белых пенящихся волнах, как очертания предметов исчезают в темноте. Казалось, что вся водная стихия превратилась в одно яростное, разгневанное на людей животное.
Матрос с цыганской внешностью потащил Соню по палубе, продолжая держать ее вокруг талии одной рукой. Несколько раз их накрывала волна, но ее спаситель всякий раз ловко хватался за что-то, и ухитрялся устоять на ногах и удержать Софию.
— Старайся держаться руками за фальшборт, — крикнул Сонин спаситель.
— Что это такое?
— Продолжение обшивки судна выше верхней палубы, что-то типа стенки вокруг того, на чем мы стоим, если объяснять для девушек. Несведущие люди говорят просто «борт».
Вдруг все осветило яркая молния и, казалось, прямо над головой прогремел гром. Соня невольно подняла голову. Она увидела, что верхушки мачт и концы рей светились ярким красноватым светом. Огни то исчезали, то появлялись, зловеще освящая все вокруг, они были до полуметра в высоту и напоминали гигантские зажженные свечи, слышался треск, как будто полыхал пожар. Соня вскрикнула.
— Это огни Святого Эльма, добрый знак, хотя, что хорошего может быть на этом корабле, — прокричал ей в ухо провожатый, — я тоже испугался, когда увидел их в первый раз.