знаю, архивы Штази открыты. Это не значит, конечно, что туда можно запросто попасть, как, скажем, в публичную библиотеку Франкфурта. Существует какой-то порядок. Вот и выясни через своего шефа, как это можно сделать, и организуй запрос.
– Я попробую. Как все же фамилия дяди?
– Гринберг. Просто Адольф Гринберг из Ваймара. Он мог быть арестован в сорок девятом или, скажем, в пятидесятом году. Интерес представляют сведения о его семье, если она у него, конечно, была… Жена, дети, когда родились, имена…
– Максик, неужели, чтобы найти убийцу мужа Гизелы, необходимо проводить такое сложное расследование?
– А что делать? Я говорил сегодня с Ниммером. У него пока ничего обнадеживающего…
– Хорошо, Максик, я поняла и записала данные. Как только что-то узнаю, сообщу. А как вообще настроение? Не хочешь куда-нибудь прошвырнуться?
– Что ты имеешь в виду?
– Естественно, не поход в какой-нибудь ресторан. Как смотришь на то, чтобы отправиться в загородную прогулку на велосипедах?
– Мартина, ты читаешь мои мысли. Я просто мечтаю об этом. Надо подумать…
– Хорошо, думай. Когда что-нибудь придумаешь, поделись. Я отключаю связь.
Он хотел еще спросить, как подвигается дело с написанием ее очередной детективной истории, но в телефоне уже раздавались короткие гудки. За окном было совсем темно, хотя часовая стрелка только подбиралась к шести. Макс решил, что сегодня хватит работать и можно отправиться в бассейн. Вскоре он уже плавал в бассейне, невольно продолжая думать о тех действиях, которые предпримет в ближайшие дни.
18
Отто Фукс возвращался после велосипедной прогулки по окрестностям Мюнхена. Слегка вспотевший, он стоял на перроне маленькой станции и тяжело дышал, так как последние десять минут интенсивно крутил педали, чтобы не опоздать к поезду. Поезд пригородного сообщения опаздывал, но Отто тем не менее не жалел о напрасно приложенных усилиях, так как считал резкое увеличение нагрузки в конце прогулки полезным, несмотря на предупреждение домашнего врача: «Вам, господин Фукс, в ваши годы и при вашей сидячей работе я бы рекомендовал избегать внезапных интенсивных нагрузок». Дыхание постепенно успокаивалось, и, когда подошел поезд, от предпринятого рывка остались лишь воспоминания.
Отто вошел в вагон. Велосипед он оставил внизу, в просторном тамбуре, а сам поднялся на верхний уровень. Людей в вагоне было немного, чему коммерческий директор издательства откровенно порадовался, так как терпеть не мог большие скопления народа. Он выбрал одиночное место в начале вагона. Перед креслом был столик с оставленной на нем газетой. Отто сел, вытянул ноги и прикрыл глаза. До Мюнхена было полчаса езды. Он почувствовал, что засыпает, но не стал сопротивляться объятиям Морфея и вскоре задремал.
Отто проснулся от того, что кто-то легонько прикасался к его плечу. Пожалуй, уже Мюнхен, и, по видимому, кто-то решил его разбудить. Он быстро посмотрел направо в окно и увидел, что поезд продолжает двигаться и за окном все тот же сельский пейзаж. Интересно, что это за нахал, решившийся потревожить спящего человека? Отто посмотрел налево, потянул носом воздух и понял, что нахал, стоящий позади него, просто пьян и не может адекватно оценить, спит он или нет и поэтому толкает его в плечо, чтобы что-то спросить.
– Что вам угодно? – возмущенно буркнул Отто, повернув голову и взглянув в бесцветные глаза небритого мужчины.
Почувствовав недовольство в голосе, незнакомец отдернул руку и испуганно сказал:
– Простите… Я не заметил, что вы спите. Я просто хотел спросить, нужна ли вам вот эта газета, – небритый кивнул в сторону лежащей на столике газеты.
Газета ему, конечно, была не нужна, более того, она ему не принадлежала, но, рассерженный непрошеным вторжением, Отто сухо сказал:
– Да, я буду ее читать.
Извинившись, мужчина побрел дальше вдоль вагона, а Отто, продолжая про себя возмущаться, развернул газету. Это была «Бильд». У него сразу же возникло желание положить газету на место. Как человек, работающий в издательстве, он ненавидел желтую прессу и ее дешевые приемы привлечь к изданию читателя. Все они строились на нездоровом желании людей узнать какие-нибудь новые сплетни о знаменитостях или свежие подробности о произошедших преступлениях. Отто Фукс уже начал складывать газету, чтобы небрежно бросить ее на столик, но вдруг его внимание привлек заголовок на одной из страниц: «Новые подробности происшествия в Эрфурте». Если бы в заголовке упоминался не Эрфурт, а какой-нибудь другой населенный пункт, то через пару секунд газета снова легла бы на то место, где лежала. Но Эрфурт был городом, в котором проживала его единственная сестра Эльза, и Отто решил удостоить заметку своим вниманием.
Заметка была короткой, и глаза Отто быстро побежали по тексту:
«Обнаруженный на прошлой неделе на окраине Эрфурта труп неизвестного мужчины был опознан. Опознала его супруга Гизела Оберман из Франкфурта-на-Майне, до этого обратившаяся в полицию по поводу исчезновения ее мужа Вальтера Обермана. Как и почему Вальтер Оберман попал в Эрфурт, пока неясно. Полиция Эрфурта продолжает расследование и была бы благодарна за любую помощь в расследовании».
Отто тупо продолжал смотреть на строки заметки, которые вдруг почему-то запрыгали перед глазами. Знакомая фамилия. Откуда он ее помнит? Уж не ее ли произнес тогда переводчик Аксель Бекман? Этот заносчивый баловень судьбы. И ведь Франкфурт-на-Майне… Именно его упоминал Бекман. Справа за окном возникли строения мюнхенского вокзала.
Он схватил газету, сунул ее в рюкзак и, забросив рюкзак за спину, торопливо спустился в тамбур к своему велосипеду. На перроне он отыскал лифт, возле которого уже образовалась очередь из пассажиров с велосипедами и тяжелой поклажей, дождался своей очереди и, поднявшись и проведя велосипед через зал, вышел на улицу. Отто медленно крутил педали, ощущая, как вызванное прогулкой приподнятое настроение улетучивается и его постепенно начинают одолевать мрачные мысли.
Дома он сварил себе кофе, прикурил сигарету и, усевшись в глубокое кресло, погрузился в воспоминания.
Когда после смерти отца Отто мать повторно вышла замуж за Герхарда Фукса, семья из Ваймара перебралась в Эрфурт. После окончания университета Отто редко появлялся дома. Он приезжал, конечно, когда умерла мать и когда немногим раньше до ее кончины умер отчим, был еще несколько раз (одним из поводов для приезда была свадьба Эльзы). Сестра же продолжала жить в Эрфурте. Иногда они звонили друг другу. Таким образом он узнал, что Эльза развелась с мужем, что ей не хватает денег, чтобы воспитывать детей. Несколько раз Отто переводил деньги на ее счет. Потом все чаще, разговаривая с Эльзой по телефону, он стал слышать в ее голосе те интонации, которые присущи нетрезвому человеку. Ему стало понятно, что сестра пьет. Когда он пробовал заговаривать с ней об этом, она