Читать интересную книгу Чеченский транзит - Николай Пономаренко

- Гусар! Надеюсь, у тебя нет ножа? Не бойся. Если я решу тебя убить, то дам тебе умереть достойно. А достойной жизни не обещаю. Тащите его.

Жители селения в высокогорье издали заметили подъезжающие машины. Женщины, старики и дети собрались на площадке, к которой вела очень крутая дорога. Несколько мужчин на лошадях поехали навстречу. Сверху видели, как из грузовика спрыгнули все люди и подошли к легковым автомашинам.

Буташев вышел из "мерса". Пятерым русским бомжам выдали белые перчатки. Петьки и Ваньки, может быть, впервые надевали такие. Даже в этом Буташев был самим собой. Какой бай-барин додумался бы до такого эффектного решения - чтобы толкали драгоценный "мерс" и не прикасались своими скверными руками?!

Шестым был Гусаров.

Буташев избрал объектом внимания коня, которого под уздцы привели сверху из селения.

- Атарап! Какой сильный! Он ещё больше окреп, хорошо!

Буташев вскочил в седло, погарцевал на лошади. Посмотрев сверху на Гусарова, он настойчиво сказал:

- Подтолкни машину. Гусар! Дайте ему перчатки!

Руслан стеганул коня нагайкой, поскакал в сторону луга, развернулся и шагом поехал к селению.

Машины медленно ползли вверх по каменистой дороге, почти отвесной. Раньше строили дома в местах труднодоступных, удобных для защиты от врага.

Один бомж споткнулся, из-под его ноги выкатился камешек. Карикатурно взмахнув руками, он упал на спину. Другие отвлеклись на секунду, и "мерседес" остановился. Опасаясь, что машина может покатиться вниз, двое чеченцев лихо подхватили упавшего и бросили под задние колеса как страховочный башмак. Колесо уперлось в тело, хрустнули кости. Шедший позади Гусаров бросился к машине, подставил плечо под багажник и уперся ногами в землю. Машина снова поползла вверх.

Население приветствовало Буташева. Спрыгнув с коня, он подошел к старейшинам, принял от них чашку кумыса, выпил и поблагодарил. Подходили братья, сестры, родственники, соседи. Буташев для всех находил слова и подарки. С грузовика сняли ящики со всякой всячиной, в основном очень дорогой. Магнитолы, видеодвойки, ковры... Особо близким Руслан дарил людей.

- Выбери, дорогой Умар, одного из этих мужчин.

- Бери, Султан, кто понравится, и в придачу этого придавленного. А вдруг сможет за овцами следить. Не захочешь выхаживать его - брось где-нибудь.

- Бери, Фейкалы, любого. Нет, этого пока оставь...

Каждый одариваемый сразу делал выбор и направлялся к Гусарову, но в последний момент Буташев останавливал их, чем и забавлялся.

Когда Андрей остался один из партии рабов, высокий гость селения сделал вид, что позабыл о нем. Рядом с Буташевым постоянно крутился шашлычник Бахрам. Он-то и напомнил про Андрея. Высокий гость своего селения, как бы спохватился:

- Ах, да, что делать с этим приблудным и беззубым волком?

- Дай его мне и ты увидишь, что и волки могут пасти стадо... Я его кормил шашлыком, я аркан кидал - от смерти спасал! Кто отработает за мой разбитый мотоцикл?

- Хорошо, Бахрам, пусть пасет твой шашлык, больше он ничего не умеет. Его профессия в горах не применяется.

- Вай, спасибо, усто! Эй, урус-мурус, ты кино "Кавказская пленница" смотрел, а? Я тебе ещё покажу!

Под смех жителей шашлычник с сыном надели на ноги Гусарова деревянную колоду.

- Это ещё от деда осталось! - веселился Бахрам. - И яма тоже! Я один не засыпал! Я знал, что придут времена и гяуры будут там сидеть!

Покрасовавшись с новым рабом перед толпой, Бахрам повел Гусарова к своему дому в сопровождении сына с автоматом.

Повсюду в селении было заметно, что хозяева благоустраивают свои жилища. Кое-где Гусаров видел русских за кладкой камней или столярными работами.

Бахрам громко переговаривался с встречными односельчанами. Многие, одетые в чистую одежду, шли к площади, где состоялась встреча.

В обширном дворе шашлычника тоже были следы обновления. И сейчас жилистый долговязый мужчина в кожаном фартуке строгал что-то на верстаке.

- Иса! Хватит работать-бездельничать! Сегодня праздник большой. Усто Руслан приехал. Иди домой, дорогой. И друга нового возьми с собой. Иди, Иса, иди!

В углу двора Бахрам поднял большую деревянную решетку с ржавыми болтами, закрывавшую просторную яму. Долговязый шустро и привычно спустился по лестнице вниз. Гусаров под прицелом автомата последовал за ним. Грохнула сверху решетка, щелкнул замок. Иса тут же растянулся на овечьих шкурах, устилавших пол ямы.

- Осваивайся, бедолага. Как зовут?

- Андрей.

- А я - Ваня. Этот бурдюк зовет меня Исой.

Гусаров присел на корточки, привалившись спиной к стене.

- А если дождь?

- Накрывают брезентом, когда не забывают.

- Воняет, ужас...

- Здесь все поначалу воняет. Потом привыкаешь...

- Давно здесь?

- Третий месяц. Поработаю у одного - передают другому. И так всю жизнь, наверно, будет... Настраивайся. Сам приехал или в России отловили?

- Здесь отловили.

- Ты что, бомж?

- Теперь - да. А ты?

- Долго рассказывать. И мастер на все руки, и вор, и все на свете. Украл у одного чурки "форда". Я же не знал даже, чья это машина. А одна падла заложила. Привезли сюда. Отрабатываю, вину заглаживаю. Уже все три "форда" отработал. А ты кто?

- Мент.

- Во дают! - Ваня даже привстал. - Уже ментов хапают! Куда вы смотрите? Тихо-тихо чернота города оккупирует, а вы в носу пальцами долбите!..

- Вань, и так тошно...

- Ну да, чего это я... Теперь тебе поздно что-то втолковывать. Хотя я кого тут только не видел! На той неделе наш жирондист - это я так Бахрама прозвал, за жирный зад - твоего тезку продал соседу. Месяц печку выкладывал в большом доме.

Гусаров улыбнулся. Большой дом был где-то далеко-далеко на севере. Большой дом на Литейном, 4. Где-то там пустует (пустует?) его стол в тесном кабинете. И никто из его ребят даже не представляет, что Андрей Гусаров сидит в яме! Яме феодала. И у него даже есть личные деревянные колодки времен Жилина и Костылина...

- Так тот Андрей сам приехал. Рассказывал, что один чеченец нанял его за полтора лимона дом отремонтировать. Приехал сюда, дурак. С почестями. Сделал он дом. Окна, двери, крышу, полы - все поменяли. Золотые руки. Все село собралось на байрам по поводу реставрации. Поели-попили, а потом стали спорить, кому первому Андрюха достанется. А он было о расчете заикнулся. Такой смех, говорят, стоял! Короче, на глазах сторговались, и новый хозяин повел мастера к себе домой на веревке, как барана. Так за попить-поесть и пашет до сих пор. А чуть что - в зубы. Андрюха норовистый, всё права качает, бегать пытался - так у него передних зубов уже не осталось. Самкает и сепелявит. - Ваня изобразил, как говорит бедный мастеровой.

В первый раз Андрей ушел ночью. Боясь заблудиться, он шел открыто по дорогам. Под утро его догнала легковушка.

- Куда идешь?

- В Россию.

Беглеца затолкали в машину, отвезли в какой-то городишко.

- Построишь гараж - оденем, обуем и отвезем на родину.

Его почти не кормили. Пообносился весь, завшивел... Опять бежал. Теперь он знал: стоит русскому появиться на людях, как украдут. Андрей днем отсиживался в скалах, рощах. Шел на запад. Через четыре дня набрел ночью на какой-то поселок. Обессиленный от голода, постучался в первый же дом. Его впустили, кое-как докормили, а наутро ему был готов фронт работ: цемент, песок, бадья, мастерки, терки... Хозяин целый час наблюдал, как русский штукатурит дом, Убедился, что умеет, и ушел по своим делам. За день Андрей сделал десять квадратов. Свою работу оценил в пятьдесят тысяч, но тут же сделал скидку и запросил сорок. Хозяин категорически пообещал заплатить настоящую цену и показал, что ещё сделать по дому: окна, рамы, пороги, подоконники... День расчета Андрей запомнил как один из самых горьких. За все сделанное поставили бутылку водки, причем заставили выпить и пригрозили, чтоб о деньгах забыл, иначе закопают. В тяжком хмелю, злой на весь свет, несчастный ушел той же ночью.

Шел теперь куда глаза глядят, по бездорожью. Где-то в поле - крики, свист, топот. Десяток всадников с оружием окружили, кто-то стеганул нагайкой.

- Шпион?

Андрей только сел и заплакал. Перекинули его через седло и поскакали. Беглец уже не признавался, что умеет делать. Но все равно нашлась работа. Навоз убирал, быков да всякую худобу кормил. Как назло, приехал в гости хозяин оштукатуренного им дома. Побили за то, что убежал, за то, что не признался в талантах, и заставили складывать печи. Хотел повеситься, да все на что-то надеялся. Не могло же так быть, чтобы не было здесь никакой власти. Надежда затеплилась, когда приехал милиционер. Посочувствовал, заверил, что отвезет в Россию. Сложил Андрей две печи на совесть в его большом доме. Затопили, порадовались, выпили и поехали... во двор прежнего хозяина! Ночью бедолага уже выползал за ворота, побитый за то, что опять заикнулся о деньгах на дорогу. В одном пиджачке, без документов (отобрал ещё первый хозяин) человек пошел навстречу новым несчастьям. Уже наступила зима. Глотал снег и ел кору с деревьев. Однажды увидел разъезд казаков. Побрел к ним, но крикнуть не мог, слабо махал рукой и сиплое мычание издавало простуженное горло. Россия была рядом и это придало ему сил. Спешил по полю, казалось ему, что бежал. Уехали казаки, не заметили. А к вечеру увидел отару овец. Обрадовался, авось Ставрополье уже? Шел меж овец навстречу всадникам с арапниками. Сердце оборвалось, когда узнал в них чеченцев. Они гнали украденную отару. Видимо, их искали казаки. Перекинули Андрея снова через седло веселые угонщики.