Эпилог
Пять лет спустя
– Ксана, немедленно прекрати мучить Шейда! – не выдержала я, наблюдая, как притихшему кертингу, сидевшему прямо на траве под яблоней, пытаются повязать на голову розовый бантик. Король Александрии, как опытный партизан, стоически переносил все пытки по приданию ему гламурного образа и был абсолютно беззащитен перед моей маленькой шалуньей.
– Это не мучение, мамочка, это – украшение! – решительно вступилась за сестру Энжи, подающая новые бантики как боеприпасы в сражении за красоту.
– Страдания закаляют, – задумчиво изрёк их братик, мудрый не по годам Реон.
– А что там за шум? – вдруг прислушалась я к звукам, доносящимся из замка Лайтинерисов. – А, бабушка с дедушкой в гости приехали, – обрадовалась я очередному визиту Валери и Ксенона.
– Пода-а-арки! – с радостным воплем мои шалунишки рванули в замок, а их телохранители – эльф из замка Шейда Луриэль, оборотень из клана серебристых волков Санти и рыжий новичок эльф Тириэль – кинулись вслед за ними.
– Спасибо, Лекси, – с облегчением выдохнул Шейд и расплылся в улыбке. Коварно обхватив за талию, он рывком усадил меня на мягкую траву рядом с собой и по-дружески приобнял за плечи. – Как ты, устала? Много народу было в лечебнице? – в его серых глазах светилось сочувствие.
Чтобы мой дар не пропадал попусту, Олдин специально для меня выстроил в столице небольшой комфортный домик, где я теперь три раза в неделю бесплатно исцеляю всех, кто обращается за помощью. Как правило, это тяжелобольные существа, которые уже отчаялись вернуть здоровье. Лонгерин и Иринка мне в этом активно помогают. Население Ксантарии отлично разбирается в медицине, при необходимости излечивая себя и родных целебными травами. Когда отвары не помогают – отправляются к эльфам-целителям. Но если не срабатывает ни то, ни другое, они идут ко мне. Конечно, я не в силах восстановить утраченные конечности или глаза, но со всем остальным справляюсь весьма успешно. Иногда в клинику приходят уродливые женщины с просьбой вернуть им утраченную красоту, но они сразу же выставляются за дверь.
– Нет, всего двенадцать: пятеро с эпилепсией, один с переломом позвоночника и шестеро с частичным параличом после магического проклятия. Лонгерин помогал, так что справились быстро, – ответила я, снимая розовые бантики с его шевелюры и думая о том, что до сих пор не могу привыкнуть видеть его таким – не напряжённым и жёстким, а расслабленным и счастливым.
Я вдруг вспомнила события пятилетней давности, когда он узнал, что я ношу под сердцем его истинную пару.
Мы с Нантом и Алексом шли по коридору замка в комнату Лонгерина, чтобы тот помог мне справиться с жуткой изжогой, которая возникла на второй неделе беременности. Как сапожник без сапог, я могла исцелять других, но была не в силах помочь себе, как ни старалась.
И уже на подходе к двери рыжика мы практически нос к носу столкнулись с Ли и Шейдом. Увидев меня, кертинг на пару секунд остолбенел с округлившимися глазами, а потом рванул ко мне. Рухнув на колени, он обхватил меня за талию и зарылся лицом в мой живот.
Офигевший от такого поворота Нант чуть его не прибил, но был остановлен Лисантиилом. Чтобы смириться с тем, что его бывший заклятый враг теперь наш близкий родственник и более того – истинная пара его дочери, Роксинанту понадобилось около трёх лет. К счастью, теперь он уже спокойнее воспринимает этого кертинга и не пытается испепелить его молниями во взгляде каждый раз, как только видит.
Всю беременность и Син, и Шейд порывались быть как можно ближе ко мне, опекая не меньше, чем мужья и родители. Иногда я делала попытки протестовать против такой гиперопеки и доказывать, что беременность – это не болезнь, но окружающие игнорировали мои жалкие потуги с добродушной снисходительностью, списывая всё на расшалившиеся гормоны.
Пожив полгода в замке Дельгардиса, мы перебрались в замок Кая, и роды настигли меня уже там.
Всё прошло не так страшно, как я себе это представляла, и довольно быстро, в присутствии мужей. Кажется, я была единственной в замке, кого не трясло и не лихорадило от нервов в те три часа, что шли схватки, а все остальные, включая слуг, просто стояли на ушах. Принимающий роды Лонгерин тоже заметно волновался, но сделал всё очень чётко и профессионально. Первой появилась на свет Ксана, за ней – Реон и потом Энжи.
Пару дней после родов мужья не подпускали ко мне с малышами никого, кроме родителей и Лонгерина, и Син с Шейдом устроили настоящую осаду нашей спальни.
Как только Шейд увидел Ксану – пропал на раз. Он снова обрёл свою истинную пару.
А Энжи потянулась к Сину сразу, как только он подошёл к её кроватке. Заметив красивого лысого эльфа с оранжевыми глазами, Энжи улыбнулась и протянула к нему ручонки. Тогда я впервые увидела, как самый могущественный маг Ксантарии плачет от счастья.
Кай назвал дочку в честь матери Энжиниэль, Энжи, ангельская. Синеглазая блондинка, весёлая, добрая и шустрая, как солнечный зайчик, характером она пошла в меня, а внешностью – на сто процентов в Кая. Син у нас практически прописался и проводит с ней как минимум пять дней в неделю. Я всегда умиляюсь, когда вижу, как он смотрит на неё: словно на свою радость во плоти. И иногда добродушно ворчу, что он её слишком балует. Впрочем, как и на Шейда.