и харизме с этим достопочтенным? Ха-ха! Как осмелился этот мелкий щеголь[93.5] в его присутствии заигрывать с кошками и собаками[93.6]?
Не только люди из Жуфэн, но даже Сюэ Чжэнъюн, Сюэ Мэн и Ши Мэй были поражены, увидев такого Мо Жаня.
Автору есть что сказать:
Собака 1.0 из этой главы практически превратилась в Собаку 0.5, продемонстрировав всем свое королевское величие и ублюдочный нрав. Ха-ха-ха! Ну, можно сказать, что сегодня мы увидели Собаку 0.75 ~
Глава 94. Этот достопочтенный вновь увидел трещину в небесах
Глаза разозленного Наньгун Сы сверкали, как расплавленное железо.
Его взгляд рассеянно блуждал, пока не замер на сверкающем алым божественном оружии Мо.
— Кто это?
— Молодой господин с Пика Сышэн по фамилии Мо, — подсказал Е Ванси.
— Господин Мо? — нахмурился Наньгун Сы. — Тот, которого подобрали несколько лет назад?
— Да.
Наньгун Сы обернулся к Е Ванси:
— Ты его знаешь?
— Мы жили в одном дворе в Персиковом Источнике.
Наньгун Сы усмехнулся, как будто услышал что-то забавное. Заметив такую реакцию, Е Ванси побледнел, опустил глаза и поджал губы. Больше он не произнес ни слова.
— Раз этот парень так настаивает, давайте позволим ему сохранить лицо, — заявил Наньгун Сы. — Мальчишка смог заполучить божественное оружие в столь юном возрасте. Я бы хотел посмотреть, на что еще он способен.
Однако Мо Жаню сейчас было не до Духовной школы Жуфэн. Не обращая внимания на сильный ветер, он обернулся и посмотрел на потрескавшийся барьер. Времени почти не осталось…
«Чу Ваньнин, с тобой все в порядке?»
— Вжух! — когти Ло Сяньсянь со свистом разорвали занавески на множество лоскутков. Белый шелк опустился на пол, как снежные хлопья.
Чу Ваньнин почувствовал приближение знакомой духовной силы и, удивленно распахнув глаза, спросил:
— Тяньвэнь?
Нет. Это была не Тяньвэнь.
Отбив удар, он ощутил, насколько сильно было сходство это неведомой мощи с силой, заложенной в Тяньвэнь.
На поместье семьи Чэнь опустился густой туман, в котором оказались заключены сражавшиеся живая душа и злой дух. Они обменялись десятком ударов, прежде чем Чу Ваньнин, наконец, понял в чем дело, и его лицо просветлело:
— Чжайсинь Лю...
Ло Сяньсянь давно умерла, а ее тело превратилось в пепел. Все это время она могла использовать только тело старой госпожи Чэнь. Не существовало способа, которым она сама могла бы вернуть себе старое тело.
Значит, их таинственный враг использовал то, что осталось от тела Чжайсинь Лю, и создал из него временное убежище для души девушки.
Снаружи кипели котлы с сердцами. «Золото», «вода», «огонь», «земля» — все они ждали «дерево» Ло Сяньсянь, порожденное Чжайсинь Лю.
Что, черт возьми, этот человек пытался сделать?!
Неужели он и вправду потратил столько сил только для того, чтобы Ло Сяньсянь смогла вернуть свое настоящее тело и вырваться из призрачного мира вместе с Чэнь Бохуанем? Но кто мог бы сделать для нее такое?
Вся ее семья давным-давно умерла. Родственники... Родственники!
Сердце Чу Ваньнина замерло на мгновение, кровь прилила к голове, в ушах зашумело. Он вдруг вспомнил тот разговор с Ло Сяньсянь в их первую встречу. Она говорила о брате, который пропал много лет назад.
Это он?
— Те, кто стоит на моем пути, должны умереть!
Сейчас Ло Сяньсянь обладала материальным телом, а Чу Ваньнин был только душой. Хотя духовная сила девушки была слабее, это была жестокая борьба.
В мгновение ока ее ярко-алые когти пробили дыру прямо там, где у телесной оболочки было бы сердце. Рискуя повредить душу, Чу Ваньнин уклонился и вновь ударил рукой по ее лбу.
— Бесполезно! Неважно, сколько раз ты будешь пытаться, заклинание очищения не причинит мне вреда! — она зловеще рассмеялась и взмыла вверх, призывая к себе всех мертвых в городе Цайде. — Эй, души мертвых, слушайте мой приказ! Идите сюда, убейте этого человека и утолите свою жажду!
Город Цайде огласил ужасающий вой. Ожившие трупы, услышав ее призыв, бросились к резиденции Чэнь.
Мертвецы накатывали подобно волнам, что бросает на скалы штормовой ветер. Боевой клич из сотен глоток в одно мгновение разнесся на сотни ли и был слышен как внутри барьера, так и вне него.
За пределами барьера многих совершенствующихся охватил священный ужас.
Внутри же барьера Чу Ваньнину оставалось только сражаться.
Тень человека, одинокий дух, одетый в белое, против Ло Сяньсянь и тысяч злых духов. Она дико хохотала, ее глаза были полны безумия и злобы. Но этот стойкий, как бамбук, благородный человек, даже услышав ее приказ мертвым, не изменился в лице. Лишь нахмурились брови, и глаза словно заволокло туманной дымкой.
— Ло Сяньсянь, помнишь ли ты, что говорила мне?
— Хм? — казалось, она не ожидала, что в такой ситуации он будет требовать от нее ответа, и это несколько сбило ее.
Пока Ло Сяньсянь думала над ответом, Чу Ваньнин бросился к центру резиденции Чэнь. Его белоснежные шелковые сапоги опустились на черные плитки черепицы из сандалового дерева.
— Ты говорила, что никогда не хотела стать злым духом и причинять вред людям.
Когда звук его голоса стих, порыв сильного ветра чуть не сбил его с ног.
Чу Ваньнин поднял голову и посмотрел на черное море трупов, хлынувшее со всех сторон. Чуть нахмурив брови, он взмахнул рукавом. Одежды единственной живой души в городе Цайде затрепетали на ветру, когда в руке его вспыхнуло золотое пламя.
— Прости.
Реки крови хлынули по улицам города Цайде. Усеянная трупами земля растрескалась, и десятки тысяч горящих золотым светом ветвей вырвались наружу. Словно цепи, они опутали и сковали всех живых мертвецов, запечатав их дух.
Чу Ваньнин стоял, закрыв глаза, его длинные волосы развевались на ветру, то и дело скрывая белое как снег лицо.
— Тяньвэнь, Десять Тысяч Гробов, — тихо сказал он, открывая глаза, в которых полыхали молнии.
Теперь неисчислимые ярко пылающие ветви, поймав оживший труп, увеличивались в размерах и засасывали мертвое тело, заключая его в подобие деревянного гроба.
Это была боевая техника Тяньвэнь «Десять Тысяч Гробов».
Самое большое дерево выросло в центре двора поместья Чэнь. Со скоростью ветра гибкие ветви пытались ухватить ловко уворачивающуюся Ло Сяньсянь.
Душа девушки была воплощена в ветви Чжайсинь Лю, который так же, как Цзяньгуй и Тяньвэнь, был частью единого целого. Бог оружия Гоучэнь Шангун когда-то принес в мир смертных три черенка ивы, рожденных от единого Божественного