Читать интересную книгу «Мой бедный, бедный мастер…» - Михаил Булгаков

– Коня не могу найти, – задушенным и фальшивым голосом ото звался из-под кровати кот, – ускакал куда-то, а вместо него какая-то лягушка попадается.

– Не воображаешь ли ты, что находишься на ярмарочной площа ди? – притворяясь рассерженным, спрашивал Воланд. – Никакой лягушки не было под кроватью! Оставь эти дешевые фокусы для Ва рьете. Если ты сейчас же не появишься, мы будем считать, что ты сдался, проклятый дезертир.

– Ни за что, мессир! – заорал кот и в ту же секунду вылез из-под кровати, держа в лапе коня.

– Рекомендую вам… – начал было Воланд и сам себя перебил: – Нет, я видеть не могу этого шута горохового. Посмотрите, во что он себя превратил под кроватью!

Стоящий на задних лапах и выпачканный пылью кот тем време нем раскланивался перед Маргаритой. Теперь на шее у кота оказался белый фрачный галстух бантиком, а на груди перламутровый дам ский бинокль на ремешке. Кроме того, усы кота были вызолочены.

– Ну что же это такое! – воскликнул Воланд. – Зачем ты позоло тил усы? И на какой черт тебе нужен галстух, если на тебе нет шта нов?

– Штаны коту не полагаются, мессир, – с большим достоинст вом ответил кот. – Уж не прикажете ли вы мне надеть и сапоги? Кот в сапогах бывает только в сказках, мессир. Но видели ли вы когда-ли бо кого-нибудь на балу без галстуха? Я не намерен оказаться в коми ческом положении и рисковать тем, что меня вытолкают в шею! Каждый украшает себя, чем может. Считайте, что сказанное отно сится и к биноклю, мессир!

– Но усы?..

– Не понимаю, – сухо возражал кот, – почему, бреясь сегодня, Азазелло и Коровьев могли посыпать себя белой пудрой, и чем она лучше золотой? Я напудрил усы, вот и всё! Другой разговор был бы, если б я побрился! Бритый кот – это действительно уж безобразие, тысячу раз согласен признать это. Но вообще, – тут голос кота обидчиво дрогнул, – я вижу, что ко мне применяют кое-какие придирки, и вижу, что передо мною стоит серьезная проблема – быть ли мне вообще на балу? Что скажете вы мне на это, мессир?

И кот от обиды так раздулся, что казалось, еще секунда, и он лоп нет.

– Ах, мошенник, мошенник, – качая головой, говорил Воланд, – каждый раз, как партия его в безнадежном положении, он начинает заговаривать зубы, подобно самому последнему шарлатану на мосту. Садись немедленно и прекрати эту словесную пачкотню.

– Я сяду, – ответил кот, садясь, – но возражу относительно по следнего. Речи мои представляют отнюдь не пачкотню, как вы изво лите выражаться в присутствии дамы, а вереницу прочно упакован ных силлогизмов, которые оценили бы по достоинству такие знато ки, как Секст Эмпирик, Марциан Капелла, а то, чего доброго, и сам Аристотель.

– Шах королю, – сказал Воланд.

– Пожалуйста, пожалуйста, – отозвался кот и стал в бинокль смот реть на доску.

– Итак, – обратился к Маргарите Воланд, – рекомендую вам, донна, мою свиту. Этот валяющий дурака – кот Бегемот. С Азазелло и Коровьевым вы уже познакомились, служанку мою Геллу рекомен дую. Расторопна, понятлива, и нет такой услуги, которую она не су мела бы оказать.

Красавица Гелла улыбалась, обратив к Маргарите свои с зеленью глаза, не переставая зачерпывать пригоршней мазь и накладывать ее на колено.

– Ну, вот и все, – закончил Воланд и поморщился, когда Гелла особенно сильно сжала его колено, – общество, как вы видите, не большое, смешанное и бесхитростное. – Он умолк и стал поворачи вать перед собою свой глобус, сделанный столь искусно, что синие океаны на нем шевелились, а шапка на полюсе лежала как настоя щая, ледяная и снежная.

На доске тем временем происходило смятение. Совершенно рас строенный король в белой мантии топтался на клетке, в отчаянии вздымая руки. Три белых пешки-ландскнехты с алебардами расте рянно глядели на офицера, размахивающего шпагой и указывающе го вперед, где в смежных клетках, белой и черной, виднелись чер ные всадники Воланда на двух горячих, роющих копытами клетки конях.

Маргариту чрезвычайно заинтересовало и поразило то, что шах матные фигурки были живые.

Кот, отставив от глаз бинокль, тихонько подпихнул своего коро ля в спину. Тот в отчаянии закрыл лицо руками.

– Плоховато дельце, дорогой Бегемот, – тихо сказал Коровьев ядовитым голосом.

– Положение серьезное, но отнюдь не безнадежное, – отозвался Бегемот, – больше того: я вполне уверен в конечной победе. Стоит хорошенько проанализировать положение.

Этот анализ он начал производить довольно странным способом, именно, стал кроить какие-то рожи и подмигивать своему королю.

– Ничего не помогает, – заметил Коровьев.

– Ай! – вскричал Бегемот. – Попугаи разлетелись, что я и пред сказывал!

Действительно, где-то вдали послышался шум многочисленных крыльев. Коровьев и Азазелло бросились вон.

– А, черт вас возьми с вашими бальными затеями! – буркнул Воланд, не отрываясь от своего глобуса.

Лишь только Коровьев и Азазелло скрылись, мигание Бегемота приняло усиленные размеры. Белый король наконец догадался, чего от него хотят. Он вдруг стащил с себя мантию, бросил ее на клетку и убежал с доски. Офицер брошенное королевское одеяние накинул на себя и занял место короля.

Коровьев и Азазелло вернулись.

– Враки, как и всегда, – ворчал Азазелло, косясь на Бегемота.

– Мне послышалось, – ответил кот.

– Ну, что же, долго это будет продолжаться? – спросил Воланд. – Шах королю.

– Я, вероятно, ослышался, мой мэтр, – ответил кот, – шаха коро лю нет и быть не может.

– Повторяю, шах королю.

– Мессир, – тревожно-фальшивым голосом отозвался кот, – вы переутомились: нет шаха королю!

– Король на клетке г-два, – не глядя на доску, сказал Воланд.

– Мессир, я в ужасе! – завыл кот, изображая ужас на своей мор де. – На этой клетке нет короля!

– Что такое? – в недоумении спросил Воланд и стал глядеть на доску, где стоявший на королевской клетке офицер отворачивался и закрывался рукой.

– Ах ты подлец, – задумчиво сказал Воланд.

– Мессир! Я вновь обращаюсь к логике, – заговорил кот, прижи мая лапы к груди. – Если игрок объявляет шах королю, а короля меж ду тем уже и в помине нет на доске, шах признается недействитель ным.

– Ты сдаешься или нет? – прокричал страшным голосом Воланд.

– Разрешите подумать, – смиренно ответил кот, положил локти на стол, уткнул уши в лапы и стал думать. Думал он долго и наконец сказал: – Сдаюсь.

– Убить упрямую тварь, – шепнул Азазелло.

– Да, сдаюсь, – сказал кот, – но сдаюсь исключительно потому, что не могу играть в атмосфере травли со стороны завистников! – Он поднялся, и шахматные фигурки полезли в ящик.

– Гелла, пора, – сказал Воланд, и Гелла исчезла из комнаты. – Но га разболелась, а тут этот бал… – продолжал Воланд.

– Позвольте мне, – тихо попросила Маргарита.

Воланд пристально поглядел на нее и пододвинул к ней колено.

Горячая, как лава, жижа обжигала руки, но Маргарита, не мор щась, стараясь не причинять боли, втирала ее в колено.

– Приближенные утверждают, что это ревматизм, – говорил Во ланд, не спуская глаз с Маргариты, – но я сильно подозреваю, что эта боль в колене оставлена мне на память одной очаровательной ведьмой, с которой я близко познакомился в тысяча пятьсот семьде сят первом году в Брокенских горах, на Чертовой Кафедре.

– Ах, может ли это быть! – сказала Маргарита.

– Вздор! Лет через триста это пройдет. Мне посоветовали мно жество лекарств, но я по старинке придерживаюсь бабушкиных средств. Поразительные травы оставила в наследство поганая ста рушка, моя бабушка! Кстати, скажите, а вы не страдаете ли чем-ни будь? Быть может, у вас есть какая-нибудь печаль, отравляющая душу тоска?

– Нет, мессир, ничего этого нет, – ответила умница Маргари та, – а теперь, когда я у вас, я чувствую себя совсем хорошо.

– Кровь – великое дело, – неизвестно к чему весело сказал Во ланд и прибавил: – Я вижу, что вас интересует мой глобус.

– О да, я никогда не видела такой вещицы.

– Хорошая вещица. Я, откровенно говоря, не люблю последних новостей по радио. Сообщают о них всегда какие-то девушки, не внятно произносящие названия мест. Кроме того, каждая третья из них немного косноязычна, как будто таких нарочно подбирают. Мой глобус гораздо удобнее, тем более что события мне нужно знать точ но. Вот, например, видите этот кусок земли, бок которого моет оке ан? Смотрите, вот он наливается огнем. Там началась война. Если вы приблизите глаза, вы увидите и детали.

Маргарита наклонилась к глобусу и увидела, что квадратик земли расширился, многокрасочно расписался и превратился как бы в рель ефную карту. А затем она увидела и ленточку реки, и какое-то селе ние возле нее. Домик, который был размером в горошину, разросся и стал как спичечная коробка. Внезапно и беззвучно крыша этого дома взлетела наверх вместе с клубом черного дыма, а стенки рухнули, так что от двухэтажной коробочки ничего не осталось, кроме кучечки, от которой валил черный дым. Еще приблизив свой глаз, Маргарита разглядела маленькую женскую фигурку, лежащую на земле, а возле нее в луже крови разметавшего руки маленького ре бенка.